— Заканчивай, — жестко сказал он и затем прочеканил сквозь зубы: — Иначе я трахну тебя так.

Неумело, делая это впервые в жизни, мне удалось снять с него рубашку окончательно. Только после этого он в одну секунду стащил с меня лиф и, не тратя время на разбирательство с трусиками, резко их сорвал. Эта боль судорогой ударила в низ живота, заставляя закатить глаза в молчаливом предвкушении сладкой разрядки.

Не ведя пустых разговоров, Роберт потянул за веревку и достал из меня злополучные шарики, вытянув еще и всхлип радостного предвкушения, запрещенного по всем канонам наших отношений.

Секунда, и его член уже ударяется о мой живот, пульсируя и требуя немедленной разрядки.

— Я буду входить очень медленно, чтобы ты не кончила сразу, — предупредил меня мужчина и, приподняв за талию, начал осторожно насаживать на себя. В это раз все было по-другому… Я чувствовала своего партнера, а он думал обо мне, хотя мог просто взять меня силой, абсолютно не задумываясь о моих чувствах, эмоциях, удовольствии… Его умелые руки держали меня и не давали сесть на него до конца. Лишь поэтому мне чудом не удалось кончить сразу и я издала громкий всхлип, обхватывая мужчину за шею и ощущая его учащенное дыхание и быстрое биение сердца, — Расслабься. Дай мне войти в тебя полностью.

Медленно, осторожно, бережно он все же дошел до конца и замер, заглядывая в мои глаза, словно пытаясь просканировать меня в этот момент. В его же глазах отражалась такая знакомая похоть и… что-то еще, непонятное и не испытываемое мной и никем в отношении меня ранее.

Мы были одним целым. Я чувствовала Роберта. Знала, как тяжело ему бездействовать, давая мне время освоиться и прийти немного в себя. От мысли, что он переживает и заботится обо мне, по телу разлилось приятное тепло, а по губам скользнула еле заметная улыбка.

Мне нужно было лишь кивнуть и Роберт включился в процесс. Его толчки были сильным, ненасытными, смелыми. Он насаживал меня на себя с таким рвением и энтузиазмом, что казалось, он просто хочет поглотить меня целиком, высосать до дна, заполнить до предела…

В тот момент я и правда была его целиком. Я заставила себя думать, что человек напротив — мой возлюбленный и я сижу с ним в машине не по принуждению, а полюбовно. Приятное душевное тепло подогрело разгоряченное нутро и после очередного точка я взорвалась бурей всевозможных эмоций, накрывших меня с головой, заставляющих побывать на том свете и вернуться обратно. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем кончил Роберт, я лишь почувствовала как его теплое семя разливается внутри меня и наполняет приятным осознанием, что все идет, как нужно…

Я лицом прижалась к его ключице, пытаясь прийти в себя и восстановить дыхание. Руки Роберта покоились на моей талии по-свойски, словно я была его и он не собирался меня отпускать, готовый закрыть от любой неприятности.

Запах мужчины будоражил и гонял кровь по организму в бешеном ритме, не давая включить здравый смысл, который не оставлял попыток прорваться сквозь пелену, навеянную прекрасным сексом.

В тот момент я была счастлива. Мне хотелось улыбаться и прижиматься еще ближе к Роберту, что казалось физически невозможным. Не хватало лишь одного — поцелуя, который бы завершил происходящее в этой машине и подтвердил некой своеобразной печатью, что все увиденное, прочувствованное и пережитое мною за это время — реальность, а не какой-то волшебный сон.

Потому я медленно подняла голову и посмотрела в его глаза… Там было много чувств, но там не было главного — любви. Сколько бы я не смотрела, не видела там даже нежности и банальной влюбленности. Осознание реальности было жестоким — ему было нужно мое тело и не более.

Наверное что-то переменилось в моем взгляде, потому что его холодный, как метал, голос, разрушил остатки того уединения, что было между нами всего минуту назад, и заставил меня покрыться мурашками с ног до головы, словно от лютого холода:

— Садись на свое место.

Это был приказ, заставляющий помнить о том кто я и где мое место. Он не сказал этого в слух, но я знала, что перешла грань, которую он так тщательно чертил многие годы вокруг себя. Ему не нужны были мои поцелуи, ему был нужен животный секс только лишь для выпуска пара и миловидная девушка, которую не стыдно вывести в «РемНуар» и представить своим друзьям и СМИ.

Перелезая на свое сидение и натягивая тесное платье обратно, я молила бога, чтобы Роберт поскорее понял, что я — не самый лучший вариант ни в плане секса, ни в плане внешности. Никто не отменял моделей, которые горазды на все… А это говорило лишь об одном — скоро он наиграется мной и я смогу вернуться в свою реальность, навсегда избавившись от ледника, убивающего меня своим безразличием.

Часть 8

Роберт. Три года назад…


Девочка пришла в срок. Я ждал ее и был уже в лучшем состоянии, чем вчера. Что-то мне подсказывало, что у меня будет всего одна попытка, чтобы понравиться Полине…

В этот раз на ней были скромные расклешеные к низу джинсы и футболка, совершенно не подчеркивающая ее точеную фигурку. Но такая Полина мне понравилась еще больше, она была словно глотком прохладного свежего воздуха, который ты жадно хватаешь ртом, выходя их душной бани.

Рана под ребром все еще ныла, но Виола замотала меня достаточно сильно, чтобы я мог спокойно сидеть и улыбаться боле-менее правдоподобно.

— Ты сегодня выглядишь значительно лучше, — вместо приветствия облегченно констатировала она, словно переживала и думала об этом весь день и ночь. Приятное тепло разлилось по телу от ее слов и я уже перестал оправдывать это банальной благодарностью. Я знал… Нет, был уверен, что это первая, настоящая и единственная любовь, за которую я готов и буду бороться. И пусть непонимающие ничего в истиной любви припишут к этому какой-нибудь синдром, но мне было на это искренне плевать! — Наконец-то я могу не переживать насчет того, как скоро меня посадят из-за тебя…

— Это единственное, что тебя волнует? — наигранно недовольно воскликнул я, будучи практически полностью убежденным, что она тоже испытывает ко мне чувства, но девичья скромность не позволяет ей показать этого, — То есть мое самочувствие тебя интересует только в плане гражданской ответственности?

Девушка немного потупилась и растерянно отвела взгляд, будто я попал в самую точку. Вот тогда я нахмурился по-настоящему, искренне не понимая, что в наших отношениях пошло не так?

— Э… Нет, конечно. Я рада, что человек выжил, — ее голос был мягким и обволакивающим, словно мед, который затягивает тебя все глубже и глубже, как зыбучие пески Сахары, но только я не пытался выбраться, а добровольно давал затянуть меня на самое дно. Но была в нем и легкая хрипотца, от которой хотелось взять ее здесь и сейчас, тем не менее здравый рассудок давал знать — не то время и место. Да и мне не хотелось ломать этого ангела, сначала нужно добиться ее согласия. И в этом случае я готов был ждать. По крайней мере, я так думал… — Как скоро тебя выпишут из… этого места?

Она снова внимательным и неодобрительным взглядом обвела комнату, но затем натянула на себя, как ей казалось, приободряющую улыбку и вопросительно уставилась на меня.

— Виола говорит, что завтра я могу отправиться домой…

— А тебе есть куда идти? — участливо поинтересовалась Полина и тут же покрылась густым румянцем, — Прости, просто вчера я возвращалась домой через тот переулок и случайно подслушала ваш разговор с отцом…

— Ну и как тебе эта сцена? — посмеиваясь над ее детской растерянностью, я откинулся на две сложенные вместе подушки и тут же замер. Перед глазами пронеслась Жанна и ее минет в том самом переулке, спустя две минуты после разговора с отцом, — Ты видела… все?

Брови девушки взметнулись вверх, а на губах появилась хитрая улыбка. Кажется, ее забавляла моя обеспокоенность. Ну или то, что ей удалось застигнуть меня врасплох.

— Все… — медленно, словно пробуя каждую букву на вкус, протянула Полина, но затем между ее бровей пролегла складка, а лицо вмиг стало серьезным, — Это она тебя так?

Мы оба посмотрели на мою «боевую рану» и замолчали. Видимо, я слишком долго раздумывал стоит ей говорить правду или нет, потому что услышал как она села на стоявший около койки стул, но упрямо продолжала молчать.

Я пытливо заглянул в ее глаза, пытаясь понять, почему же она подслушала наш непростой разговор с отцом, подсмотрела минет Жанны, но… ушла до нападения? Скорее всего, она не захотела досматривать уличную порнушку до конца и просто решила свалить. Или я тоже ей понравился и Полина просто не могла выносить это зрелище… Да, второй вариант намного вероятнее…

— Нет, это была не Жанна, — честно ответил я ей и ее глаза непонимающе округлились, — И не отец… — легкий и почти незаметный облегченный выдох сорвался из ее губ, но настороженность никуда не пропала, — На самом деле я не видел, кто это был, потому что у меня были закрыты глаза…

Признаваться в таком было не только стыдно, но и неприятно. Тем не менее я твердо решил, что с этой девочкой у меня все будет по-другому, а начинать отношения со лжи и тайн не хотелось.

— Почему ты так уверен, что это не… Жанна, если ты не видел? — мне хотелось увидеть в ее глазах хоть каплю ревности, но там был только искренний и даже немного детский интерес. Это пока…

— Потому что Жанна была снизу, а удар был нанесен сверху. Но я почти уверен, что Жанна не просто случайный свидетель, а активный соучастник. Что-то типа отвлекающего маневра… — разглядывая свой счесанный маникюр на руках, протараторил я, осознавая, как тяжело вести такие разговоры с девушкой, которая тебе не безразлична, — И ты должна знать, эта Жанна для меня ничего не значит. Я ее не люблю и мы не встречаемся.

— Неужели ты не видел нападавшего? Нужно заявить в полицию. О, составить протокол! Твой отец наверняка простит и поможет тебе, когда узнает, что произошло тем вечером, если только… — «…Сам не был к этому причастен» — закончил я про себя за девочку эту мысль, озвучить которую у Полины не хватило храбрости. Еще мне не понравилось с каким холодным равнодушием она проигнорировала мое последнее предложение, словно ее на самом деле интересует только восстановление справедливости! — В любом случае, я советую тебе найти хорошего адвоката и обратиться в суд. Хотя твой отец и без меня это прекрасно знает…