Под ним, Морган застонала, вызывая этим звуком дрожь, по всему его телу.

Разве мог он, хоть когда-нибудь, не хотеть ее? Ведь при каждом взгляде на нее, ему не терпелось назвать ее своей. И прошлой ночью… она снова приснилась ему. Нет, она не привиделась ему, со сверкающими на солнце волосами, сидящей на поручне у входа в его дом. Ему снилось их совместное будущее, в котором, она будет находиться в его постели, с его кулоном на шее, подчиняющаяся жару его приказов и заботившаяся о его сердце также, как и он, трепетно лелеял ее собственное.

— Cher, — прошептал он у ее губ.

— J’suis fou d’te caresser. Я умираю от желания прикоснуться к тебе.

Он никогда не был так искренен, как сейчас.

— Джек, нам не следует…

Он услышал в ее голосе… сожаление. Проклятье, он должен изменить это. Вышвырнуть его из ее памяти. Заменить его чувством пронзительного счастья, бушующим жаром удовольствия. И полным подчинением.

— Утро, — пробормотал он напротив ее пухлых губ.

— Подари мне это утро. Мы разберемся со всем позже.

Морган посмотрела на него, ее глаза были чистого глубокого цвета, словно небо в декабре. Только в этот раз, в них плескалась неуверенность, наравне с желанием уступить ему. Ее слишком расчетливый ум заставлял ее колебаться.

— Морган.

Тон его голоса понизился на октаву, когда он наклонился и прижался к ней своей восставшей плотью.

— Не отказывай мне.

Когда она закрыла глаза, на ее бледные щеки, тут же окрасившиеся румянцем, опустилась тень длинных ресниц. Ее губы искривила само-порицающая улыбка.

— Я никогда не была способна сказать тебе “нет”.

Джек надеялся начисто стереть это слово из ее лексикона, начиная прямо с сегодняшнего дня. Но сначала… им необходимо воплотить в жизнь ее основную фантазию. Его основной кошмар.

Внутри него, царапая внутренности, росло напряжение, до тех пор, пока он снова не почувствовал себя оскорбленным и… какое бы правильное слово подобрать? Уязвимым.

Ага. Его желудок сжался, а сам он вспотел. Но вопреки своему состоянию, он должен был пересилить себя, чтобы узнать, наконец, раз и навсегда, есть ли у них с Морган будущее.

Где-то в закоулках сознания Джека, скрывалась одна, преследующая его мыслишка: если Морган полностью подчинится ему, то в этом случае, его месть будет совершенной, а он, в свою очередь, преподнесет этот факт Брэндону на гребанной серебряной тарелочке. Особенно, как Морган умоляет его стать ее Господином. Как говорит, что любит терзать его спину своими ногтями, кончая на его члене.

Миленько… но теперь даже сама идея о мести, отдавала горечью.

И он ни слова не скажет о том, как сам жаждет Морган, как его изнутри и снаружи сжигает потребность, неустанно требующая близости с этой женщиной. И это, блять, не имело ничего общего с желанием возмездия. Морган. Вот что было главной причиной его состояния. Она заменила ему целый мир.

Но если после всего Морган все-таки вернется к Брэндону… что ж… значит и в этот раз ему насрут в душу, а бывший приятель снова станет победителем.

Ад и все черти! Он так безумно сожалел, что не успел убедить Морган в правильности и силе своих чувств, до того, как ему пришлось рассказать ей правду. Хоть она все еще вела себя крайне осторожно, ему нужно действовать быстро, иначе он рискует потерять ее.

— Встань в центре комнаты, — прозвучавшая команда, растворилась в утреннем воздухе.

Морган вгрызлась в пухлую нижнюю губу своими маленькими белыми зубками. А когда вслед за ними, показался ее сладкий розовый язычок, в голове Джека пронесся образ того, как он обвивается вокруг головки его члена.

Он выругался, когда почувствовал, как у него начал вставать. И почему эта женщина так действует на него?

— Джек…

Только не отступать.

Приподняв резко очерченную черную бровь, он знал, что она почувствует его недовольство без слов.

— Сэр, — исправилась она.

— Подари мне это утро.

Послушно кивнув, она повернулась и направилась к центру комнаты, остановившись у края кровати и повернувшись лицом к разобранной постели.

— Хорошая девочка, — пробормотал он, вставая перед ней, лицом к двери, чувствуя, как от их встретившихся взглядов член в его штанах нетерпеливо дернулся.

— Дай мне свои запястья.

На этот раз, она подчинилась без замешательства. И он не мог сдержать непроизвольную улыбку.

Она могла бы далеко зайти, за каких-то несколько дней. В течение которых, она не просто бы признала свою природу, но и сроднилась бы с ней.

Морган знала, что он свяжет ее, и она просто… подчинилась. С безукоризненным послушанием. Ее доверие было настолько полным и настоящим, что это вызывало в нем чувство гордости, наряду с горячим, и идущим напролом, желанием.

— Очень мило!

Поцеловав ее в чувствительное местечко между плечом и шеей, он получил истинное удовольствие от того, как она задрожала в ответ. После чего, он проложил дорожку из поцелуев, вниз по ее руке, прикусив нежную плоть на сгибе. У нее перехватило дыхание, и он, улыбнувшись, прижался губами к ее запястью, чувствуя бешеное биение ее сердца.

Вытащив, из приготовленной заранее сумки стоящей под его ногами, пару кожаных наручников, он закрепил их на ее запястьях. Она не проронила ни слова.

Неторопливо скользнув ладонью под полотенце, он подразнил ее, едва касаясь кончиками пальцев, кожи на внутренней стороне бедра, порхая так близко, и одновременно так далеко от ее пышущего жара и сладкого меда, который ему не терпелось попробовать.

Скованность начала покидать тело Морган, поэтому, когда он погладил нежную плоть ее бедра, чуть ниже киски, при этом, не высказывая вслух своего требования, она раздвинула ноги.

Опустившись перед ней на колени, он заковал ее бедра, еще одним набором наручников, схожим по стилю с тем, что удерживал ее запястья.

Несмотря на то, что Джек чувствовал на себе внимательный взгляд Морган, он не поднял головы. Еще не время. Он не хотел ничего упустить, особенно находясь в таком возбуждении, в котором был сейчас… Бог знает, что подумает Морган, увидев выражение его лица.

Вместо этого, он снова запустил руку в сумку, и, достав два бархатных шнура, положил их на деревянный пол, между ними. Пусть удивится.

После… он сдернул с ее тела большое зеленое полотенце, обнажив ее пышные изгибы — и резко вздохнул, от нахлынувшего желания. Он оставил ее абсолютно обнаженной, так, что попадающие в комнату широкие солнечные лучи, заставляли ее огненные волосы сиять живыми всполохами и оттенять алебастровую кожу плеч, тонкую кожу груди, нежного животика и сочные розовые соски.

Она не вздрогнула и не запротестовала, внезапно оставшись без одежды. Единственная реакция, которую он увидел, был очаровательный румянец, покрывший ее бледную кремовую кожу.

Такая чертовски красивая, обнаженная и покорная, и, на удивление, уверенная в себе. От подобного зрелища, его член снова дернулся и стал еще тверже. Он чувствовал себя стесненным своими джинсами, и своей потребностью прикоснуться к ней…

— Сэр, откуда эта сумка?

И все это оборудование.

Неужели, это все, что она хотела знать? Он улыбнулся.

Хоть ей и не следовало спрашивать, но он не станет наказывать ее. На этот раз.

— Когда прошлой ночью я обнаружил, что ты сбежала, я, собирая сумку, забросил туда парочку вещиц, с помощью которых, я мог бы быть уверен в том, что ты не повторишь свой подвиг.

— Ох.

Ее голос задрожал.

Черт, он услышал в нем возбуждение. Дрожащая нотка любопытства в ее тоне, всего лишь в шаге от того, чтобы перерасти в изнывающий стон, завела его до безумия. Подавляя взрывную похоть, Джек сглотнул.

— Ты готова к тому, что я тебе приготовил?

Она без стеснения встретила его взгляд.

— Да, Сэр.

Но на этом проверка не закончилась. Он снова нырнул в сумку и достал из нее пару крупных замков. С помощью которых, он пристегнул наручники на ее запястьях к тем, что находились на ее бедрах. Замки закрылись с громким щелчком, отчетливо прозвучавшем в тихой комнате, в которой до этого было слышно только ее прерывистое дыхание и стук его сердца, отдающийся у него в ушах.

Он встал, нависнув над ней и заставив тем самым, взглянуть себе в глаза.

— Ты готова ко всему, что я запланировал для тебя?

— Да, Сэр.

Пока все шло нормально… но была ли она честна с ним?

Он отыскал в своей сумке комплект наручников для лодыжек. Наимягчайшая черная кожа, едва задевала его пальцы, разжигая в нем образ того, как очень скоро она коснется ее нежного тела и будет крепко удерживать на месте… для всего, что он приготовил для нее.

Подняв с пола бархатные шнуры, он закрепил их на ней, продев в петли на оковах, стягивающих ее аккуратные лодыжки.

— Тебе следует быть очень уверенной в своем решении, — требовательно посоветовал он.

В поисках его взгляда она опустила глаза. Морган колебалась. Да, она, безусловно, хотела узнать то, что ждало ее впереди. Но не осмеливалась спросить напрямую.

— Я уверена, — прошептала она.

И доверие на ее лице, сказало ему, что ее замешательству пришел конец.

— Сэр.

— Ты удивительная, cher.

Взгляд этих голубых глаз, полных похоти и доверия, был ударом по его самообладанию. Да, было чертовски замечательно, что в течение двух секунд или даже меньше, он не сорвал с себя одежду и не погрузился в ее сладкое тело. Вместо этого, Джек заставил ее, расставить ноги, как можно дальше друг от друга.

Когда, не проронив ни слова, Морган повиновалась, он обвязал шнуром, соединяющие ее оковы, вокруг внушительного столбика кровати, сделанного из вишневого дерева. И полностью зафиксировал их. Теперь ей некуда деться.