Осень потихоньку вступила в свои права.

Возвращаясь немного раньше обычного, Рустам, подходя к крыльцу дома, улыбнулся – даже сюда доносился аппетитнейший запах выпечки. Не мешкая, сразу направился в сторону кухни, желая урвать что-либо с пылу с жару, а на пороге, остановился как вкопанный.

Оттуда доносился детский голосок и иногда его разбавлял более взрослый:

– А я вчера пятёрку получила! И меня учительница хвалила, вот так-то! – хвалилась девочка, и ей вторил второй девичий, незнакомый голос, в котором слышалась теплота и улыбка:

– Хвалила, хвалила. Так что вы не волнуйтесь, Милка в музыкалке успехи делает и там тоже её хвалят. Всё у нас хорошо.

– И Лика меня хвалит! – добавил детский голосок, продолжая что-то говорить, в то время как Рустам, сделав несколько шагов назад, привалился к стене.

Запрокинув голову, он крепко зажмурился, до боли сжимая кулаки. Воспоминания, которые ему удалась с огромным трудом блокировать, сокрушительной лавиной разрушили хрупкий барьер его самообладания – её глаза, мягкая улыбка, нежные стоны, руки, обвивающие его шею и самое главное взгляд, с которым он просыпался по ночам – тёплый, чистый, излучающий нечто недоступное ему, но до боли необходимое.

Пару раз рвано выдохнув, Рустам оттолкнулся от стены и вошёл на кухню. Зейнаб переговаривающаяся с помощницей первая заметила его. Испуганно вздрогнув, она поспешно нажала на экран планшета, прерывая запись, натянуто улыбнулась:

– Рустам, ты как-то рано вернулся, – глаза женщины метнулись к помощнице, которой она вручила планшет: – Галя отнеси в мою комнату. Хозяина кормить буду, – опять посмотрела на Рустама настороженным взглядом.

Когда Галина посмотрев удивлённо на экономку, попыталась проскочить мимо Рустама, он даже не глядя в её сторону, выхватил из рук помощницы гаджет и процедил: «Исчезни». Прошёл к столу, уселся на стул и требовательно посмотрел на Зейнаб:

– Чьи голоса я слышал?

– Это мои знакомые запись прислали, – попыталась выкрутиться экономка, в то время как бровь Рустама саркастически приподнялась вверх.

– Ну и замечательно, значит, я могу позвонить по…

– Это была запись, – торопливо выпалила Зейнаб, – да и…

– Запись? Интересно, – Рустам поднялся, на ходу разблокировал планшет и направился на выход, но Зейнаб быстро вцепилась в его локоть:

– Рустам, не надо, – попросила тихо. Но он тяжело вздохнул:

– Я должен её увидеть. Хотя бы просто убедиться, что всё хорошо.

Уже не слушая женщину, быстрым шагом направился к себе в кабинет, но Зейнаб не отставала. Не желая что-либо говорить по дороге, где их могли услышать, пухленьким ураганчиком понеслась за Рустамом в кабинет и ойкнула, когда он захлопнул перед её носом дверь.

– Рустам! – начала она требовательно стучать в дверь, – Рустам Дамирович! – опять постучала и улыбнулась, когда из-за угла выглянула горничная.

Погрозила ей кулаком и со вздохом отошла.

Рустам, открывая виртуальные папки, искал запись, а когда нашёл, увидел ещё несколько файлов. Быстрой перемоткой с часто бьющимся сердцем пересматривал каждую, но ни на одной не увидел Милолику. Уже более внимательно просматривая, лишь на четвёртой услышал на заднем фоне её голос. Сердце пропустило удар, а тело как тёплой волной окатило. Нашёл ещё одну запись, где опять только голос её и ни разу не мелькнула в кадре сама. Ещё одна запись с её голосом и всё…

Всего несколько слов сказанных Ликой! Всего несколько секунд на записи её голос,… а он, сжав планшет множество раз их прослушал. Резко встав, подошёл к окну и понял – не может больше без неё! И плевать ему сейчас было на то, что она возможно не одна, что у неё мог появиться парень, мужчина! Он помнил каждое мгновение, как она отзывалась на его ласки, помнил, как она тянулась к нему, ну а значит – просто вернёт её, добьётся!

В дверь снова требовательно постучали и Рустам, наконец, провернув ключ, впустил гневно сверкающую глазами Зейнаб. Не давая ей возможность высказаться, указал на кресло:

– Садись, пиши адрес.

– Какой адрес? – прищурившись, вызывающе спросила экономка.

– Зейнаб – ты ведь умная женщина, не разочаровывай меня, – бросил Рустам, направляясь к окну и усмехнулся, когда услышал за спиной:

– Не понимаю – о чём ты.

– Стоять, – рявкнул, когда обернувшись, увидел, как экономка семенит к двери. – Ты же жила некоторое время с ними, ну а на память ты никогда не жаловалась, да и не забывай – Антон мне в любом случае информацию выдаст.

Зейнаб застыла на входе у распахнутой двери и, медленно закрыв её, обернулась. Посмотрела хмуро на мужчину:

– Зачем? Поиграть хочешь? Так вон вокруг тебя сколько – щёлкни пальцами, и набегут, а Лику… – Зейнаб набрала побольше воздуха в грудь и, решившись, выпалила: – Лику оставь в покое! Она и так еле пережила то, что ты с ней как с игрушкой обошёлся, а она…

Рустам, резко обернувшись к женщине, бросил на неё злой взгляд:

– Прекрати мне тут сцены устраивать! – перебил он Зейнаб. – К твоему сведению, мне фото прислали, на котором эта невинная овечка с пацаном зелёным целовалась! Так что не надо драматизировать и сказки мне рассказывать! – Рустам подошёл к столу, схватил телефон, чтобы набрать Антона, но не успел нажать на кнопку вызова, как Зейнаб негодующе вскрикнула:

– С кем целовалась? Да ты в своём уме? Девочка приехала как приведение, по ночам плакала, думая, что её никто не слышит! Я с трудом заставляла её есть!

– Ну, значит, не сложилось у неё – в очередной раз на мудака нарвалась, бывает, – циничная усмешка коснулась губ Рустама, хотя в груди всё болезненно сжалось от слов Зейнаб.

– Я случайно наткнулась, – продолжала женщина, – уборкой занималась и в комнату Лики зашла, а там – на столе альбом и рисунки. Твои портреты, Рустам, на каждом листе. Ты понимаешь – какую боль ты причинил девочке? Ты ей сердце разбил, бросил, оставил как использованную вещь.

Каждое слово Зейнаб било наотмашь. Рустам поражённо замер, не веря в то, что слышал и, сжав кулаки напряжённо спросил:

– Мои портреты?

– Да, Рустам, – запальчиво продолжала Зейнаб. – на всех листах, а их там было не меньше тридцати. Прошу тебя – время прошло, она жить уже начала, может, кого и встретила, не знаю, но…

Рустам вскинул ладонь, прерывая поток слов экономки. Тяжело опустился в кресло, пытаясь осмыслить услышанное, связать с той информацией, которую ему когда-то предоставил безопасник. Сам того не замечая, начал проговаривать всё вслух, в то время как Зейнаб, вслушиваясь, смурнела лицом.

– Ничего не понимаю, – нарушила она тишину. – Не было у Лики никого, точно знаю. Да и не улыбалась она, как приехала, – вздохнула тягостно: – Сама видела – тяжело ей было, очень. Поэтому и прошу тебя, чтобы дал девочке спокойно жить.

– Пиши адрес, – Рустам придвинул лист и ручку к краю стола. – Проверю просто – как живут и всё.

– И кому поручишь? Опять соглядатаю, который потом всё вывернет? – покачала головой женщина.

– Сам поеду.

Женщина встрепенулась:

– Тогда и я с тобой!

– Зейнаб! – угрожающе рыкнул Рустам, но она, сложив руки на пышной груди, упрямо поджала губы: – Вот и слышать ничего не хочу! Неужели так трудно пожилую женщину вывезти раз в десятилетие куда-то? Неужели не заслужила?

Рустам, закатив глаза, тихо произнёс молитву, после чего со вздохом кивнул на листок:

– Пиши адрес.


***


Предупредив Зейнаб, чтобы и словом никому не обмолвилась, куда они направляются, уже через несколько часов Рустам припарковался поодаль от дома, который Антон покупал по его распоряжению.

Зейнаб, якобы приехавшая просто в гости, натянуто улыбнулась Рустаму и вышла из машины. Подав женщине её объёмную сумку, выслушал очередную нотацию:

– Сама тебе позвоню, чтобы они не заподозрили. И ты держись так, чтобы не увидели тебя.

Протяжно выдохнув, Рустам одновременно и пожалел, что взял её с собой, но с другой стороны – это был отличный шанс узнать всё из первых рук.

Сев за руль, вцепился в него, наклонился вперёд и безотрывно следил за удаляющейся экономкой, которая семенила по улице. Вот она остановилась у ворот, долго звонила, а потом о чём-то разговаривала, не заходя внутрь, за калитку. Когда она медленным шагом направилась обратно, Рустам вышел из машины, с трудом подавив желание направиться ей навстречу.

– В чём дело? – сорвалось резкое с его губ, как только Зейнаб подошла растерянно смотря на него.

– Не знаю, Рустам, ничего не понимаю. Там люди, чужие. Говорят, что купили дом четыре месяца назад.

Уже не слушая её, Рустам быстрым шагом устремился к дому и мужчина, вышедший к нему, видя решительный настрой Рустама, не стал тянуть – сразу рассказал, что дом они купили через риэлтерскую фирму, дал координаты, их телефон.

Через час Рустам с абсолютно потерянной Зейнаб вышел из одноэтажного здания. Риэлтора, проводящего сделку купли-продажи бывшего дома девочек Казимировых, не было на месте, но необходимые документы были предоставлены и их подлинность сомнений не вызывала.

Как бы не отгонял Рустам противное, липкое чувство тревоги, оно всё больше захватывало его разум. Взявшись за руль, спросил у Зейнаб, которая причитала, усаживаясь на пассажирское сиденье.

– Когда ты с ними в последний раз разговаривала? – он уже не скрывал волнения, которое слышалось в его голосе.

– Недели полторы назад, вот, сейчас точно посмотрю, – женщина полезла в карман, доставая телефон, в то время как Рустам протянул ей руку:

– Дай его сюда. Мне их номер нужен.

Рустам уже давно сопоставил известные ему факты, сделав безрадостный вывод о предательстве, а вот кто и в какой мере поучаствовал – ему только предстояло узнать. Он полностью доверял Зейнаб, эта женщина не просто работала у него – она была ближе, чем мать. Он видел по её глазам, как она искренне переживает не только за него, но и за Милолику, а потому получалось, что фотографии, доклад, который когда-то отправил ему начальник безопасности их фирмы – фикция, либо тщательно завуалированная полуправда. Для чего? Он не мог пока этого понять. Антон, его помощник, тот на которого он полностью полагался – тоже оказался с рылом не в пушку, а в пуховом мешке! Именно ему Рустам дал указание купить билеты, и он мог сам или при чьём-либо участии организовать все неприятности, которые разом обрушились на строительство гостиничного комплекса, следуя одни за другими.