Как ты, наверное, уже понял, я намерен приударить за леди Изабель. Она красивая девушка, и ее общество довольно сносно. Уже некоторое время она считает, что я ее тайный поклонник. Как я так ловко провернул это и сделал, чтобы ты ничего не узнал, а? На самом деле все было просто. Я отправил ей цветы и украшение, и она рассказала мне свои секреты – все свои секреты. Эта девушка находится на стратегически важной клетке на нашей игровой доске, и я не мог этого не заметить.

Уже того факта, что она дочь Фэрлина, было достаточно, но, когда я увидел, как ты смотришь на нее, я понял, что просто обязан сделать это. Конечно, она не имеет ни малейшего представления о нашем сражении, но все равно будет весело поиграть с ней, пока ты наблюдаешь. Ты, Фэллон Сент-Джеймс, великий защитник всей земли, не сможешь сделать ровным счетом ничего, чтобы остановить меня. Я же буду знать о любой твоей попытке. Как и у тебя, у меня теперь везде есть глаза и уши. Ты можешь догадаться, где? Насколько близко к дому? Я бы предупредил тебя, чтобы ты был осторожен с тем, что говоришь, но ты и так всегда был молчаливым.

Ты не можешь не понимать, насколько совершенен мой ход. Позволь мне уточнить. Если ты предупредишь ее остерегаться меня, она умрет. Если ты предупредишь ее отца о моих планах на нее, она умрет. И ты будешь иметь возможность наблюдать, как я уничтожаю прекрасную дочь Фэрлина и его самого одним ходом всего одной ценной пешки. Надеюсь, ты не слишком увлекся ею.

Удачи! Она тебе понадобится.

РГ.

Письмо, которое Фэллон почти выучил наизусть, выпало из его онемевших пальцев и упало на колени. Он не мог больше смотреть на эти слова, но также не мог и отвести глаз от письма. Экипаж остановился, но еще какое-то время он сидел неподвижно.

Фэллон думал, что принял правильное решение вчера вечером, когда разрешил Изабель поискать счастья с джентльменом, который готов вступить в брак. Он имел в виду то, что сказал ей, а именно: что она заслуживает этого. Вчера вечером он увидел, как она примеряет мужчин, словно туфли. Все было так, как и должно быть, кроме того, что он непозволительно сильно хотел поговорить с ней немного дольше, услышать ее смех, увидеть, как ее глаза загораются от какой-то идеи. Он убедил себя, что она должна двигаться вперед сама, подальше от него. Но в нем зародилось чувство смутного беспокойства и не покидало его всю ночь.

Он отогнал его, зная, что чувство это иррационально. Однако сегодня утром… Сегодня утром все оказалось совсем по-другому. Он сглотнул и уставился на слова на бумаге. Если он кого-нибудь предупредит, она умрет? Всегда есть ответный ход, который можно сделать. Всегда. И пока он не понял, каким должен быть этот ход, он будет следовать за Изабель… везде.

* * *

Ярко освещенный музей был не тем местом, где Фэллон надеялся найти Грейплинга, но именно там этот человек был сегодня днем. Неспешно прогуливался. Изучал картины. И самое ужасное, за что Фэллону захотелось тут же его убить, – это его внимание к леди Изабель Фэрлин. Единственное, чего не хватало в сцене, разыгравшейся перед ним, – проклятых танцев и смеха. Есть ли такие слова, которые он мог бы сказать в определенный момент, чтобы остановить происходящее? Фэллон знал, что Изабель не станет слушать, когда разговор зайдет о ее мечтах и романтике, – она никогда не слушала. А сейчас это прекрасное качество эксплуатировал худший из мужчин. Вчера вечером Фэллон не должен был оставлять ее одну на том балу.

Грейплинг назвал ее своей пешкой. Но что именно он задумал? Какую пытку он приготовил для Изабель? Фэллон должен что-то сделать, чтобы остановить это, но он не может рисковать жизнью Изабель. Вопросы без ответов лихорадочно пульсировали в его мозгу, болезненно отдаваясь в голове.

Фэллон шагнул за высокую мраморную статую, ожидая, когда Изабель и Грейплинг пройдут мимо. Эти льняные волосы – результат работы кипящего щелочного раствора? Он резко выдохнул, поняв, как далеко зашел Грейплинг, чтобы избежать поимки. Фэллон должен был предупредить своих людей об изменениях в облике Грейплинга. И он не мог не отметить еще один недостаток в большом списке просчетов, который уже сложил в уме. Вся эта ситуация произошла по его, Фэллона, вине.

Кровь кипела от осознания того, что этот злодей, человек, совершивший убийство и кражу, находился так близко к Фэллону, в прямом и переносном смысле. Прогуливаясь по музею, беседуя с Изабель, он выглядел так, будто его не заботит внешний мир.

Его Изабель! Конечно, она не была его, Фэллона, Изабель. Но, черт подери, она была ближе ему, чем этому проклятому Грейплингу!

– Так вот где вы проводите дни, – произнес Грейплинг, с широкой улыбкой глядя на Изабель. Слишком широкой. – Да, это место вам подходит. Мне всегда нравились места, в которых нет городской пыли и где могут прогуливаться добропорядочные граждане… и ценить искусство, конечно же.

Ха! Забавно для человека, который радовался любой возможности замарать руки. Фэллон переместился так, чтобы можно было продолжать следить за их разговором, не будучи замеченным.

– Я не думала о чистоте в музее как о выгоде добровольной работы здесь, но в штате есть горничные, – ответила Изабель, когда они углубились дальше, в лабиринт комнат на втором этаже музея.

– Зданию таких размеров требуется довольно внушительный штат работников. Кто еще работает на этом этаже вместе с вами?

Фэллон кивнул пожилому джентльмену, который прошел мимо него, но, поймав его любопытный взгляд, был вынужден уйти оттуда. Проскользнув на противоположную сторону комнаты, он прижался к стене рядом с открытой дверью, прислушиваясь ко всему, что мог пропустить.

– Зависит от времени. По утрам здесь тихо, а после обеда я помогаю мистеру Джасперу, библиотекарю. Еще есть хороший человек, который ремонтирует сломанные рамы в мастерской – она в задней части здания. Он иногда делает мне чай и рассказывает истории о своей семье.

– Им очень повезло, что у них в помощницах состоит такая великодушная и бескорыстная леди, – заметил Грейплинг. Фэллон явственно представил, как тошнотворно улыбался негодяй, говоря это. Он еле сдержался, чтобы не выпрыгнуть из укрытия и не сбить с лица этого человека фальшь. Бескорыстная! Грейплинга не интересуют благотворительные начинания. И никогда не интересовали. Что он задумал, кроме того, чтобы понасмехаться над Фэллоном и его близостью к Изабель? Еще одно убийство? Но в письме он использовал слово «уничтожить», а не «убить». Скандал с участием Изабель? Возможно. Но что за скандал? И когда? Чтобы защитить Изабель, Фэллон должен был понять преступный замысел этого человека.

– Я охотно согласилась быть здесь добровольцем. Мне повезло, что я могу проводить время среди такой красоты, – ответила Изабель. Ее голос теперь звучал ближе, будто они рассматривали картину по ту сторону стены.

– Ваша красота превосходит все эти картины.

Фэллон закрыл глаза и заставил себя оставаться неподвижным. Это был наихудший способ получения информации. Постоянно возникали моменты, когда ему становилось трудно заставить себя не ворваться туда с кулаками. Но информация может иметь не меньшую ценность, чем захваченный враг с расквашенным носом. Часто даже большую. Фэллон знал это, но, когда Грейплинг, как он чувствовал, плотоядно смотрел на Изабель по другую сторону стены, ему было сложно устоять на месте.

– О, благодарю, – услышал он ее восторженный голос. Вероятно, при этом она порозовела и улыбнулась. Фэллон с силой выдохнул.

– Для меня большая честь, что вы провели для меня экскурсию.

– Мы оба любим искусство, – ответила Изабель. – Экскурсия – это самое малое, что я могу сделать.

Фэллон покачал головой. Разумеется, Грейплинг убедил ее, что он в восторге от размещенных здесь картин; он пытался ее использовать. Он же был Реджинальд чертов Грейплинг! Который всех использовал. Но сейчас ничего нельзя поделать. Все, что Фэллон мог предпринять, – это слушать и ждать, не прозвучит ли что-нибудь важное, что может пролить свет на замысел Грейплинга.

– Как долго эта коллекция будет здесь?

– До конца сезона, а затем вернется в наш дом. По крайней мере, на какое-то время, – ответила Изабель, и ее голос стал удаляться – они с Грейплингом уходили от открытой двери, за которой стоял Фэллон.

– Она принадлежит вашему отцу? – спросил Грейплинг, отчего Фэллон напрягся и стал прислушиваться еще внимательнее. Необходимо сменить укрытие, чтобы подобраться поближе.

– Пока да. Вообще-то, он ее хранитель.

– В каком смысле?

Фэллон высунул голову из-за угла и заглянул в соседнюю комнату – там была выставка древней керамики. Рывком бросившись туда, он остановился за высокой витриной с чашами и кувшинами разных размеров. Теперь он мог немного видеть их, рассматривающих произведения искусства.

– Это была коллекция моего дедушки, – рассказывала Изабель. – Когда сестра выйдет замуж, коллекцию выставят в ее доме как часть приданого. Всю, кроме вот этой картины. – Она указала на большое полотно на стене, изображавшее замок на склоне холма. – А пока она здесь, чтобы все в Лондоне могли насладиться ею.

– Только одна картина предназначена для вашего приданого? Кажется, это не совсем справедливо. Ваша семья поступает с вами нечестно.

– Это главное полотно в коллекции, – прервала его Изабель, и в ее голосе явственно слышался восторг от картины, на которой была изображена далекая страна. – Я не возражаю против того, чтобы получить только ее. Все равно это моя любимая.

– Но все же…

– Они были внесены в каталог и поделены, когда я была еще ребенком, – стала разъяснять Изабель. – Тогда у отца не было титула. Это все, что он мог нам дать, чтобы мы удачно вышли замуж.

Но все меняется. Неожиданно отец получил наследство, а затем в доме моего деда случился пожар. Бóльшая часть моей половины коллекции была уничтожена. Но это только усиливает мое восхищение тем, что осталось. Эти картины сохранились. Мне особенно нравится необыкновенная красота вот этой.