– Вы не спите. Я нашел вас на полу в музее сегодня утром.

– И вы привезли меня сюда? Где мы? Почему? Подождите… Сегодня утром?

Ей нужно уходить! Ей нужно найти семью! Она попыталась оттолкнуть Сент-Джеймса и сесть на кровати, но он не шевельнулся.

– Вы были без сознания. Я понимаю, что вы ошеломлены, но сейчас вы в безопасности… в моем доме, на моей кровати.

– Вашей… Нет, серьезно – где я?

Она отвела глаза и осмотрела комнату позади него, ища что-нибудь, что могло бы объяснить произошедшее. Эта комната не могла быть покоями мистера Сент-Джеймса, не соответствовала тому, что она знала об этом человеке. И почему она была в его спальне или… что все это вообще значит? Она не может здесь быть. Ее репутация! Свадьба Виктории! Ей нужно собираться и немедленно покинуть это место, где бы оно ни было.

– Вы в моей спальне – честное слово.

– Как? Что? – Она воззрилась на него, прочитав в его взгляде сочувствие и, к сожалению, честность.

– Вам нужно отдохнуть, – сказал он тоном, которым можно командовать армией, не то что Изабель в день свадьбы ее сестры.

Как она сделала такую ошибку? Ей не следовало ходить в музей, это была глупая идея. Черт бы побрал мистера Грейплинга за то, что он предложил ей такое. И еще эта рана…

Нет, это не его вина. Она не должна винить его. Это был какой-то несчастный случай. Что же произошло?.. Она не знала, но сейчас не время искать ответы, она должна попасть на свадьбу. Если она опоздала, все будут об этом говорить. Будет скандал!

– Мне нужно идти, – заявила она, толкнув его в неподатливую грудь, и попыталась сесть на кровати. – Я пропущу свадьбу Виктории!

– Все пропустили свадьбу леди Виктории, – сказал он и положил руки ей на плечи, удерживая на кровати.

– Пропустили, – повторила она и посмотрела на него. – Вы сказали «пропустили», как будто это уже прошло. Как долго я пробыла здесь?

– Здесь? – Он отодвинулся от нее, чтобы вытащить часы из кармана и посмотреть на время. – Почти семь часов. Я не знаю только, как долго вы лежали без сознания на полу в музее до того, как я нашел вас.

– Виктория! – Она вскочила с кровати, пока Сент-Джеймс отвлекся на то, чтобы вернуть часы обратно в карман. – Я должна… – Но в ушах зазвенело, и все вокруг снова стало чернеть.

– Вам нужно отдыхать, – где-то рядом с ней произнес Сент-Джеймс, а его руки обняли ее.

Ей хотелось сопротивляться, но под давлением напряженного дня она сдалась и положила голову ему на плечо, когда он укладывал ее обратно на кровать и поправлял подушки.

– Вас очень сильно ударили по голове, – произнес он.

– Я помню. По крайней мере, частично. Но у моей сестры свадьба…

– Свадьбы не было. Ваша сестра убежала из-под венца.

– Виктория сбежала с собственной свадьбы?

– Она не вышла замуж за Хардеуэя, – подтвердил он.

Когда он наблюдал за ее реакцией на эту новость, у него заиграли желваки. Но она и сама не могла бы сказать, что именно думает о таком развитии ситуации. Келтон Брайс и Виктория не поженились. Возможно, причиной был удар по голове, но она больше беспокоилась о своей сестре, чем обрадовалась тому, что джентльмен, которым она так долго восхищалась, по-прежнему оставался холостяком.

– Бедная Виктория, – пробормотала она и заметила, что напряжение мгновенно покинуло взгляд Сент-Джеймса. Она знала, что он не одобряет ее интерес к лорду Хардеуэю. Должно быть, Фэллон был рад, что ему не придется выслушивать ее реакцию. К счастью для него, на нее навалилось слишком много всего, чтобы думать о том, что мужчина, к которому она прежде проявляла такой интерес, снова свободен.

– Когда ваша сестра убежала из церкви, я пошел искать вас, – продолжил Сент-Джеймс.

– А откуда вы знали, где меня искать?

– Я немножко изучил вас, – просто сказал он, глядя ей прямо в глаза.

– Я рада этому, – наконец прошептала она. Они замолчали, и обоих охватило странное напряжение. Ее сердце бешено заколотилось, когда она взглянула на него.

Что происходит? Она была ошеломлена событиями этого дня. И это все, что она могла сказать.

Утром она приняла совет мистера Грейплинга найти утешение среди своих любимых произведений искусства. Виктория должна была выйти замуж за лорда Хардеуэя. Потом Изабель ударилась головой – как это произошло, она все еще не понимала. И теперь она оказалась здесь, с Сент-Джеймсом. Он все смотрел на нее, и она не могла отвести от него взгляда. Все было одновременно теплым, мягким и манило ее остаться.

– Я в замешательстве, – пробормотала она.

– Боюсь, это оттого, что у вас травма головы. – Он смотрел на ссадину у нее на лбу, когда говорил это. – Пока вы спали, вас осмотрел мой доктор. Завтра вас, возможно, придется осмотреть еще раз, если состояние не улучшится. Во всяком случае, у меня есть опыт в таких делах. Все должно быстро зажить.

– Вы имели дело с ранами?

Он не ответил, молча осматривая ее лоб.

– Насколько все серьезно? Чертовски болит. – Она подняла руку к ссадине и нащупала мягкую ткань, покрывавшую ее волосы. Очевидно, ее сильно ранили, раз потребовалось такое лечение.

– Когда я вас нашел, у вас шла кровь. Это было… – Он замолчал, глядя на нее какое-то время, а потом вздохнул и протянул руку к столику возле кровати и взял оттуда сложенный лист бумаги. – Я рад, что вы очнулись.

– Что это?

– Записка, которую я нашел возле вас на полу в музее.

– Она объясняет, что случилось? У меня в голове все немного как в тумане. Может, это извинение от того, кто случайно ударил меня по голове?

– Нет. – Он похлопал сложенным листком себе по бедру, наблюдая за ней. – Мне нужно знать, имеете ли вы какое-либо отношение к этой записке.

– Нет. Никакого. – Даже с путающимися мыслями она знала, что не писала записку. – О чем в ней говорится?

– Вы не читали ее? Я догадываюсь, что произошло, но мне нужно быть уверенным, без малейших сомнений, чтобы я мог двигаться дальше.

– Двигаться куда? – не поняла Изабель. Почему он так на нее смотрит, так настороженно? – О чем говорится в этой записке?

– Это ваше письменное признание в краже из музея.

– Краже? Какой краже? Сент-Джеймс, о чем вы говорите? – Она попыталась сесть, но ей не хватало сил для этого.

Почему он спросил ее о признании? Она ничего не брала. Она бы никогда не… Кто-то совершил кражу из музея и утверждает, что это сделала она? Вся ситуация угрожает затопить ее мозг.

Она сделала вдох, затем еще один и сосредоточилась на лице Сент-Джеймса. Его темно-карие глаза были цвета богатой почвы, такого рода, на которой вырастает множество цветов. А подбородок покрывала щетина.

Семь часов. Чай и стул рядом с ее кроватью…

Он присматривал за ней, пока Виктория была где-то в городе, не выйдя замуж, а вор сбежал с произведениями искусства…

Она любовалась картиной с замком на склоне холма, когда вдруг рухнула. Голову пронзила сильная боль, когда она заставила себя задышать. Ей нужен был якорь, когда вокруг забушевали жизненные штормы, и прямо сейчас этим якорем был он, Сент-Джеймс.

Она потянулась к нему, ее пальцы вцепились в ткань его рубашки где-то на предплечье.

– Успокойтесь, – сказал он, положив другую руку ей на плечо и сочувственно поглаживая его. – Уже все позади. Я разберусь со всем этим. Мне не следовало так огорчать вас. Вам нужно отдохнуть, вы получили сильный удар по голове. Для вас это слишком. Возможно, утром…

– Сент-Джеймс, что похитили из музея? – спросила она, уже понимая, что знает ответ. Ей только нужно было услышать, чтобы убедиться.

Он с минуту смотрел на нее, явно подбирая слова и способ, как поддержать ее.

– Когда я пришел, то обнаружил, что коллекция картин вашего дедушки исчезла.

Исчезла, вот просто так? Вероятно, она была последней, кто видел ее и мог ею наслаждаться. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить утро. Она стояла в самой большой из верхних комнат, когда ослепляющая боль расколола ей голову. Ее колени подогнулись, а потом – ничего.

Она открыла глаза и посмотрела на него, ей нужно было, чтобы он понял, чтобы поверил ей.

– Я не воровала коллекцию своего дедушки. Я заботилась об этих картинах и вызвалась туда добровольно. У меня был долг – ухаживать за этими картинами. Я никогда бы их не взяла. И ради чего – ради денег?

– Месть вашему отцу, – поправил он, внимательно изучая ее. – В записке указывается убедительный мотив. Там утверждается, что вы организовали кражу и хотели, чтобы вас поймали, чтобы уничтожить репутацию семьи Фэрлинов.

– Я думала, вы знаете меня, – пролепетала она, глядя на него полными слез глазами.

– Знаю. Но это вряд ли имеет значение перед лицом сообщения, написанного черным по белому почерком, который вполне может быть вашим.

– Какое это имеет значение? – Она расслабилась. Он поверил ей. Она будет держаться за этот крошечный клочок надежды во всем окружающем ее кошмаре. У нее есть Сент-Джеймс. Он на ее стороне в этом сражении, и вместе у них больше шансов, чем у нее одной. – Для меня имеет значение то, что вы мне верите, – проронила она.

– Я верю, что есть еще три копии этой записки, которые содержат ту же самую информацию. Другие вас не знают. – Он поднес лист поближе к ней. – За это вас могут посадить в тюрьму. Если почерк совпадет с вашим… Вы в опасности, пока существуют еще три копии.

– Понюхайте ее, – потребовала она, собрав все свои силы.

– Прошу прощения?

– Понюхайте записку.

Сент-Джеймс поднес бумагу к носу и вдохнул. Вопросительно посмотрев на Изабель, он понюхал снова и пожал плечами.

– Чем пахнет?

Он глянул на нее так, будто ее рана на самом деле хуже, чем он думал.