– Доброй ночи, миссис Фезерфитч.

– И вам тоже.

Фэллон немного изменил положение подноса с едой в руках и отпер дверь, проскользнув внутрь до того, как экономка смогла бы заметить Изабель в спальне. Закрыв дверь ногой, он замер в напряженном ожидании предстоящего вечера. По взгляду Изабель, сидящей в центре кровати со скрещенными на груди руками и сердитым лицом, этот вечер будет действительно долгим.

Он показал глазами на поднос в руках.

– Я не был уверен, что вы предпочитаете на ужин, поэтому попросил кухарку приготовить несколько блюд. Уже поздно. Вы, должно быть, проголодались.

– А разве жертв похищения не полагается заставлять голодать, чтобы сделать их более сговорчивыми?

– Только если я захочу получить от вас какую-нибудь информацию, – ответил он и подошел ближе, чтобы поставить поднос на маленький столик под окном, за которым когда-то обедал и ужинал.

Повернувшись к ней, он полюбопытствовал:

– У вас есть какая-нибудь информация, требующая допроса?

Она замолчала и отвела глаза в сторону, пытаясь вспомнить что-то важное, о чем можно было бы рассказать ему.

– Миледи, я вижу, у вас нет информации, – сказал Фэллон, прерывая ее раздумья. Он пересек комнату, готовый помочь ей пройти к стулу за столом. Ей еще тяжело было вставать после недавней травмы головы.

– А ожидать вашего согласия – безнадежно, – продолжил он констатировать факты. – Я видел, как вы преследовали джентльменов в бальных залах и убежали после того, как сбросили пирожные на пол. Значит, по крайней мере, вы можете есть.

Она скривилась, сдаваясь, и подползла к краю кровати, чтобы взять его за руку.

– Если только меня не заставлять есть свеклу. Терпеть ее не могу.

Он ухмыльнулся.

– А я терпеть не могу пирог с почками, но, полагаю, никто из нас не умрет с голоду, учитывая весь этот арсенал на подносе.

Он осторожно подвел Изабель к столу, возле которого уже стояли два стула, и пододвинул ей один из них. Он не ел здесь со времени своих последних дней с Перл. Когда ее светлость больше не могла подниматься по лестнице, он приказал перенести сюда кое-какую мебель, чтобы она могла продолжать жить так, как раньше. А когда она умерла, Фэллон не смог разобрать ее покои, это было сродни неуважению к мертвой.

Итак, спальня была готова служить местом, где двое могли поужинать в приватной обстановке. Сейчас это оказалось довольно удобно, поскольку только его кучер и доктор Матерс знали о присутствии Изабель: чем меньшему числу лиц это известно, тем в большей безопасности девушка.

Изабель наклонилась вперед, чтобы заглянуть под салфетку, которая накрывала миску, и взяла только кусок хлеба. Он даже не думал, что обстановка будет интимной, но, увидев Изабель, свернувшуюся клубком, как кошка, на противоположном стуле, понял, насколько они оба одиноки. Как же ему справиться с этой ситуацией?

Все, чем ежедневно был занят Фэллон, имело цель и неукоснительно исполнялось. Все, с чем он связан, должно быть тщательно организовано, если только он не собирался завершить свою деятельность в этом направлении.

До Изабель.

С той самой секунды, когда он познакомился с этой леди, он оказался сбит со своего обычного курса. Затем последовала серия опрометчивых решений, и вот он разделяет с ней ужин – с красавицей, чье общество нашел освежающим, а натуру – честной и очаровывающей. Каждый миг рядом с ней был похож на рискованное путешествие в чужую страну, где за всяким углом тебя ожидают разного рода неожиданности. А его долг состоял в том, чтобы найти способ относиться к ней как к еще одной миссии. Он откашлялся и сделал большой глоток воды. Они были одни, но он не должен неотрывно смотреть на ее губы, когда она откусывала от куска хлеба.

– Я написал вашему отцу, чтобы успокоить его насчет вашего состояния, – сообщил Фэллон.

Ее глаза метнулись к нему.

– И вы рассказали ему, что я здесь? Заперта в вашей спальне с вами? Ужинаю в скромной обстановке без соответствующего платья или хотя бы приоткрытой двери для соблюдения приличий?

– Я опустил эту часть рассказа, подумав, пусть лучше это останется между нами.

– Мне следовало бы самой написать ему. Он не знает вас. Он захочет получить известие от меня.

– Вы пока не в состоянии писать письма. А ваш отец знает меня отлично. Вы должны довериться мне, Изабель. Скоро вы сами сможете написать ему.

Она кивнула, но ничего не сказала, протянула руку и взяла кусок мяса с подноса, а затем откусила маленький кусочек фазана, с немного большей силой, чем требовалось. Когда она посмотрела на него, ее огромные глаза вызвали в нем желание нырнуть в них и плавать весь вечер.

– Моя репутация испорчена, да? Нас вынудят пожениться?

– Нет, если я смогу все решить. Никто не знает, что вы прячетесь здесь, кроме нас двоих, моего кучера, доктора и вашего отца. Даже мои слуги не в курсе, что вы здесь.

Он должен защитить ее репутацию. Если станет известно, что она здесь… Она права, ему придется жениться на ней. А этого нельзя допустить. Он не допустит этого! Никто не хочет устраивать еще одну свадьбу для решения проблемы, и меньше всего этого хочет он сам.

– Я неплохо умею хранить секреты, – заверил Фэллон.

– А вот я так не умею, но, поскольку мне здесь не с кем разговаривать, думаю, мы пока в безопасности. – Она попыталась улыбнуться, порылась в небольшой миске с фруктами, вытащила оттуда клубнику и стала крутить ее двумя пальцами за зеленый хвостик.

– Извините, но все должно быть именно так, – сказал Фэллон.

– Я прочла записку, пока вас не было, – призналась она через минуту, все еще смотря на ягоду, которую вертела в руке.

– Ту, которая написана на листе, пахнущем бумагой?

Подняв голову, она встретила его взгляд, и ее глаза были полны горя.

– Ту, которая написана почерком, слишком похожим на мой. Все подумают, что именно я украла картины из музея, у своей семьи.

– Это была подделка. Я найду другие копии и уничтожу их, – пообещал Фэллон и воткнул вилку в кусок мяса.

– Как?

Разве она не понимает? Во всем этом деле поиск записки – самое простое. Он уже начал этот процесс в тот самый момент, когда вернулся в штаб-квартиру с нею на руках. Приказы были отданы несколько часов назад, и даже сейчас их выполняли.

А самое трудное – вот это: сидеть здесь в ее присутствии и пытаться держаться с ней по-деловому. «Она считает тебя другом, а теперь и своим похитителем, – напомнил он себе. – Ничего не получится, сколько бы времени вы ни провели вместе, да ничего и не должно получиться».

– Вам следует беспокоиться только о том, чтобы хорошо отдохнуть. У вас травма головы. Вам не стоит тревожиться о…

– Там говорится о моем отце… – перебила она. – Я не люблю ссоры. Это может послужить началом скандала, который разразится в моей семье. Вы не представляете, каким он может быть. Папа может поверить, что я действительно написала эти ужасные слова.

– Не поверит. – Фэллону захотелось протянуть руку, чтобы взять ее ладонь в свою и утешить, но он сдержался.

– Отец уверен, что моя мать – самая плохая. Почему бы ему не поверить и в это?

– Эта бумага не пахнет. – Фэллон не мог подобрать слова. Изабель нельзя знать правду об Обществе запасных наследников или о прошлых делах своего отца, связанных с Реджинальдом Грейплингом. Мало того, что эти ответы приведут к вопросам, на которые он не сможет ответить, но Изабель и правда могут убить. Он не мог вынести мысли о том, что Грейплинг способен протянуть свои щупальца даже до этой спальни, но слишком многое было поставлено на карту, чтобы не принимать угрозы этого человека в расчет. Фэллон страстно желал разрушить любую привязанность, которую она, возможно, питает к Грейплингу, но он должен молчать. Образ обмякшего тела Изабель на полу музея накрепко засел в его памяти, и, как он ни старался, он не мог выбросить его оттуда.

– Просто доверьтесь мне, – повторил он.

– Мне было так стыдно читать это… будто я высказала свои самые худшие мысли о своей семье. Кто бы это ни написал… Откуда вор знает обо всем этом? Почерк и правда очень сильно похож на мой. Возможно, я и ответственна за кражу, но разве что тем, что просто сильно ударилась головой и ничего не помню. Наверное, я сошла с ума. С людьми это иногда случается.

Он наклонился вперед, внимательно всматриваясь в ее полные тревоги глаза.

– Вы не писали эту записку. Это не ваши мысли. Вы знаете, что правда, а что нет.

Она кивнула и с минуту смотрела на стол между ними.

– Я никогда не сказала бы этого вслух и тем более не написала бы в записке, которую кто-то может найти и прочитать. Я бы никогда не украла что бы то ни было у своей семьи. – Она посмотрела на него глазами, полными слез. – Но у меня были похожие мысли, когда я только узнала о свадьбе Виктории. Так что там есть доля правды.

– Там нет правды, – возразил Фэллон. Только после того, как слова слетели с его губ, он услышал, насколько резким был тон его голоса, и вздохнул, откинувшись на спинку стула. Это был командный голос, призванный прекратить спор между людьми. Но здесь все было по-другому.

– Человек, который написал эту записку, пытался убить вас. Тот же человек украл произведения искусства, за которыми вы присматриваете, и оставил вас умирать, чтобы в краже обвинили вас. В этом нет правды, миледи, одна ложь.

Изабель притихла на минуту, допивая вино.

– Изабель. – Его кулаки сжались и разжались под столом, прежде чем он посмотрел на нее.

Хоть это и было его желанием – называть ее по имени, но разве это не один из элементов поведения, вполне соответствующего социальным стандартам, который почему-то отсутствовал в общении между ними? Она уже ужинает в его спальне и доверяет ему, это ослабляет его контроль над ситуацией. А у него есть свои люди, которых нужно контролировать. Она отвлекает его от всего, на чем он должен сосредоточиться. Он не может позволить себе чувствовать что-нибудь к ней. Она оставит след в его жизни, просто существуя здесь, в его мире, и все. Если он достигнет успеха и разрешит этот скандал вокруг нее, она вернется под опеку отца. Жизнь вернется в нормальное русло для них обоих, и свет, который она принесла в его жизнь, погаснет. В конце концов, это его работа – защищать ее, но, черт возьми, разве он сам как человек не нуждается в защите тоже? Что станется с ним, когда она исчезнет?..