Ты попадешь в музей через боковой вход. Поднимись по лестнице и иди в мастерскую в конце зала. Между часом и двумя сотрудников отправят с поручениями. Если тебя увидят, продолжай идти. Оставь письмо на дубовом столе в углу мастерской. Оплату получишь обычным способом.

Г.

Уже почти наступил вечер, а Фэллон еще не возвращался к Изабель и не шел скоротать ночь на той жалкой узкой кровати в своей гардеробной. Выходя из гостиной, он кивнул одному из своих людей и направился к лестнице.

Все это время он был на ногах, не присел с тех пор, как оставил Изабель прошлой ночью, но не переставал думать о ней. Он думал о ней и тогда, когда с маркизом Эландорским обсуждал выгоды для Общества, содержащиеся в предстоящем законодательном акте, – до раннего утра. Фэллон вспоминал ощущение, оставшееся от прикосновений к ней, и возвращаясь в своем экипаже в штаб-квартиру. А когда вернулся, думал о ней, обсуждая Грейплинга с парнями, только что приехавшими из города. Фэллон должен найти этого ублюдка – не только для спасения Изабель от верной гибели, но и ради своих людей, которые оставались с ним, в Обществе, с самого начала его образования.

Он стряхнул раздражение, неотвязно преследующее его из-за того, что этот человек снова легко скрылся в Лондоне – городе Фэллона. В его собственном чертовом городе! Он контролирует такую значительную часть Лондона, о которой никто, кроме членов Общества, и не подозревает. Тот факт, что Грейплинг все еще был на свободе, здесь, где Фэллон был сильнее кого бы то ни было, доказывает, что у него все еще есть слабые места в организации дела, даже после стольких лет работы. Хорошо еще, Брайс сегодня утром принес очередное письмо с признанием. Осталось последнее, четвертое, хотя и этих было достаточно.

Он озадаченно всматривался в пространство лестницы впереди, тяжело ступая вверх по ней. Он изучал и проверял каждый сектор деятельности и мысленно осматривал весь город в поисках дыр в своей защите. Он даже встретился со своими людьми, находящимися в ключевых пунктах, – сегодня днем, сопоставляя их отчеты в поисках возможных упущений. Но пока проблема с Грейплингом все еще не решена, ежедневная деятельность Общества запасных наследников продолжается, и все это требует его внимания. Он получает удовольствие от работы, истинное удовольствие! Правда, бывали времена, когда это бремя давило ему на плечи чрезмерной тяжестью. И сейчас как раз один из таких случаев.

Он остановился и резко выдохнул, с силой сжимая лестничные перила, пока не побелели суставы на пальцах. Фэллон не мог допустить, чтобы эта ситуация с Грейплингом разрушила жизнь хотя бы одного человека из тех, кто был втянут в эту грязную историю. Фэллон так долго работал, чтобы обеспечить безопасность людей из Общества запасных наследников и укрепить саму организацию, чтобы она существовала как можно дольше! Он будет продолжать работать, как всегда, и в конце концов поймет, как можно разрешить задачу, заданную Грейплингом. Все детали механизма Общества будут продолжать вращаться и работать, как паровая машина Клобейна. Жизнь продолжится. Изабель снова будет в безопасности, сможет посещать приемы и показываться на публике, не рискуя лишиться свободы. И тогда она… покинет его дом.

Он вышел в коридор, ведущий к спальне, и пошел быстрее. Изабель сидела спиной к нему за маленьким столиком у окна, окруженная бумагами и маленькими тарелками с едой. Она внимательно изучала что-то, что лежало перед ней. Волосы девушки мягкими светлыми волнами спадали вдоль спины, как и прошлой ночью, когда он помог ей вымыть голову. Почти все утро он думал о том, какие шелковистые у нее волосы, какая мягкая кожа, вспоминал, каким любопытством блестели ее глаза перед тем, как их губы встретились. Он повернулся, чтобы запереть дверь, закрывшуюся с мягким щелчком, и попытался погасить огонь, разгоравшийся в нем с каждой мыслью о ней.

В отношении Изабель нужно быть очень осторожным. Даже если она и поцеловала его прошлой ночью, она здесь для того, чтобы он мог защитить ее. Нельзя допустить, чтобы она нуждалась в защите от него, как бы сильно он сам ни жаждал успеть насладиться каждой секундой, которую они могут провести наедине в этой комнате. Он должен действовать аккуратно, чтобы не причинить ей боль. Она была такой невероятной идеалисткой, невинной и совершенной на фоне его грязной жизни! Если она пострадает в результате его действий, это будет все равно что навредить цыпленку или пушистому кролику.

Но когда Изабель оглянулась, увидела его и улыбнулась, остатки его самоконтроля просто испарились. Он в одно мгновение пересек комнату и опустился на стул напротив нее.

Девушка протянула руку через стол и сжала его пальцы.

– Тебя не было всю ночь. Уже почти вечер.

– Встречи, – пробормотал он, пытаясь объяснить, как мог, деятельность секретного Общества, которым он руководил из своей гостиной. Возможно, было неразумно приходить сюда, когда он так устал: теперь вся его броня снята. Он никак не хотел отпускать ее руку, крепко сжимая их сплетенные пальцы.

– Что это? – спросил он, указывая на стол между ними. Страницы с коряво написанными строчками покрывали всю поверхность стола, а поверх бумажек были расставлены маленькие тарелки, содержащие десять разных блюд.

– Попробуй. Это божественно. – Свободной рукой она подтолкнула к нему одну из тарелок.

Он посмотрел на еду и взглянул на нее, ожидая объяснений.

– Я уверена, что ты ничего не ел сегодня, – настаивала она.

– Почему это, ел… выпил чашку чая несколько часов назад.

Она посмотрела на него, убрала свою руку из его руки и взяла вилку со стола. Подняв кусок мяса к его губам, заставила откусить кусочек.

Мясо было полито каким-то соусом, и он, должно быть, закатил глаза, наслаждаясь неожиданно насыщенным вкусом, растекшимся по языку, потому что она улыбнулась и сказала:

– Видишь, разве не вкусно?

До этого момента он не осознавал, насколько был голоден. Взяв вилку из ладони Изабель, он начал поглощать все подряд, что было на столе. Хотя Фэллон почти всю жизнь ел лишь столько, чтобы не упасть в обморок, это было…

– Невероятно, – пробормотал он, откусывая очередной кусок.

– Твоя кухарка – француженка, – сказала Изабель, кивая головой, словно только что поведала глубочайшую мудрость.

Он знал, что мадам Шабуа родилась во Франции. Она была кухаркой в этом доме в течение многих лет, еще до того, как он переехал сюда. Но он никогда не пробовал ничего подобного, приготовленного на его кухне. Еда всегда была пресной и безвкусной – просто пища для поддержания сил, что и требуется от любой еды, так что он никогда не жаловался. Но это… Он взял последний кусочек с ближайшей к нему тарелки и поднял взгляд на Изабель. Откуда она так хорошо осведомлена о его кухарке, если все время была здесь, с тех пор как он оставил ее прошлой ночью?

– Ты познакомилась с моей кухаркой? Надеюсь, хотя бы не в кухне, а то мне придется сделать выговор миссис Фезерфитч. Тебе небезопасно покидать эту комнату, тебя мог кто-нибудь увидеть!

– Нет, мадам Шабуа пришла сюда сама. Она очень интересная женщина. Ее истории о детстве во французской деревне просто чудесны. Она описывала свою деревню так, будто рисовала картину.

– Мадам Шабуа пришла сюда и видела тебя? Это небезопасно, Изабель! Чем больше людей знает о твоем присутствии…

– Твоей кухарке можно доверять. Я чудесно разбираюсь в людях и тебя научу. Я же сразу поняла, что ты добрый пират, помнишь?

– А еда? Она все это принесла тебе, когда пришла сюда впервые? – Он удивленно уставился на нее, понимая, что для того, чтобы приготовить все это кулинарное разнообразие, потребовался, вероятно, целый день.

– Это образцы ее блюд, – ответила Изабель, явно взволнованная высоким уровнем мастерства приготовленной еды, расставленной на столе. – Еще она упоминала о выпечке и пирогах с фруктами. Такой талант! Ты знал, на что она способна?

Ему нравилось видеть блеск в глазах Изабель. Это был тот же самый взгляд, что и во время их импровизированной экскурсии в музее. Ее вопрос, однако, прозвучал, как удар под дых. Когда в последний раз он был на кухне в своем собственном доме? Всеми этими вопросами он позволил заниматься своей экономке.

– Она очень талантлива. Так жаль, что ее искусство некому оценить. Любая кухарка может приготовить тост, но это…

– Мадам Шабуа несчастлива оттого, что работает здесь?

Если он позволил себе пренебречь потребностями, творческими или любыми другими, кого-то из тех, кто жил в его собственном доме, и это вызвало беспокойство… Эта женщина всегда готовила пищу однообразно. Он подумал, что она именно так предпочитает это делать, и ни разу ни о чем не спросил, ничем не упрекнул. Его все устраивало.

Фэллон опустил глаза вниз, на стол, заставленный тарелками с различными блюдами, прекрасными блюдами – такими, которых он никогда не видел здесь раньше. Правдивое представление о ситуации на его кухне придавило его мысли, словно кирпичами.

– Перл не могла есть определенные приправы, жирные соусы… – вспомнил он в свое оправдание. – Она ведь все еще готовит ту еду, которую готовила для больной дамы, – пробормотал он, откидываясь на спинку стула и приглаживая волосы.

Прошло столько лет! Как же получилось, что он упустил это из виду? Сначала Грейплинг, теперь кухарка… Он должен исправить это. Он должен все исправить.

– Я познакомилась с ней сегодня утром, когда я… – Она на секунду опустила глаза, явно ощущая неловкость, затем снова посмотрела на него. – Я отказалась от еды, которую мне принесли. Я ценю твое гостеприимство, Фэллон. Честно. Я знаю, что это твой дом, и мне здесь места нет.

– Здесь для тебя точно есть место, – возразил он. Забота об Изабель лежит на его плечах – если бы даже она хотела есть только тропические фрукты, он бы точно знал об этом и учитывал. – Я не имею ни малейшего желания морить тебя голодом, пока ты здесь. Ты ведь не владеешь информацией, которая мне нужна, поэтому держать тебя на голодном пайке не имеет смысла, помнишь?