Фэллон, как всегда, слегка кивнул херувимчикам на потолке. Их темные круглые глаза смотрели на жизнь обитателей дома с незапамятных времен. Эти херувимы знали достаточно секретов, чтобы положить конец всему высшему обществу Лондона, и тем самым заслужили уважение своего нового хозяина. Другие джентльмены не понимали его привязанности к этим веселым маленьким парням, но, пока он был главным в том, что здесь происходило, херувимов не коснется щетка с краской.

Когда он приблизился к комнате собраний штаб-квартиры Общества, до него донесся шум голосов. Постоянный гул, обозначавший присутствие в доме людей, занимающихся своими делами, принес ему успокоение и сегодняшним утром тоже. Когда он впервые получил дом от леди Эррон, или Перл, как он ее называл, это была огромная и редко используемая гостиная. Все здесь было в цветах, как и повсюду в ее доме.

Губы Фэллона дрогнули в слабом подобии улыбки, прежде чем он опомнился. Теперь эта комната используется по назначению. Цветочные драпировки убраны, их заменили более сдержанные расцветки, и постепенно в комнате появились еще кресла. С каждым днем здесь оставалось все меньше напоминаний о Перл, их заменяли свидетельства присутствия джентльменов, которых он принял в свой круг. Жизнь продолжалась, и Фэллон был впереди, как он того и хотел.

Хозяин обошел бильярдный стол в центре комнаты, так чтобы не нарушить утреннюю игру, и направился к своему обычному месту в углу. Ему нравился этот наблюдательный пункт, с которого было удобно следить за жизнью дома. Со своего места здесь он мог видеть все происходящее в Обществе и держать в поле своего внимания его членов, не упуская из виду улицу за окном. Ничто не ускользало от его взора: ни случайная женщина, рано утром выскользнувшая из дома напротив, ни горячий спор внутри под влиянием слишком большого количества выпитого вечером.

Он сидел и наблюдал, мягко постукивая пальцами по столу. Фэллон всегда был проницательным – умение, которое когда-то делало его странным ребенком, теперь служило ему хорошую службу.

– Сэр, – приблизившись, поздоровался дворецкий.

– Тогсворт, – отозвался Фэллон, не отрывая взгляда от джентльменов в другом конце комнаты. Дворецкий проследил за его взглядом к тому месту, где Уэнтвуд и Лоусон играли в карты. – Кажется, эти двое снова помирились.

– Похоже, что так.

Ссора, разгоревшаяся еще на прошлой неделе, кажется, разрешилась. Фэллон настаивал на своем решении принять еще одного человека в команду – для контроля и защиты игорных домов в восточной части города. Это позволило бы продолжать работу в любое время, даже поздно ночью, не говоря уже о предотвращении коррупции. Он стиснул зубы, вспомнив о продажности и сокрытии истинной выручки, и отвернулся от игроков, рассеянно наблюдая, как Тогсворт продолжает выполнять свои повседневные обязанности.

Если бы об Обществе запасных наследников стало известно по всей стране, у многих бы возникли вопросы об их делишках. Жизнь на темной стороне закона, контроль и беспроблемное извлечение выгоды, в обмен на поддержание безопасности жизнедеятельности в той части города, которая приносила им прибыль, не пришлись бы по вкусу некоторым людям с тонкой душевной организацией. Только те, кто знал истинное назначение джентльменского клуба, основанного Фэллоном, понимали, насколько необходимо было ответить на ту потребность, которую восполнила его группа, и принимали существование Общества с благодарностью.

Фэллон построил армию из джентльменов, на которых часто не обращали внимания – младших сыновей аристократов. Без Общества запасных наследников у этих людей – его людей – было мало вариантов устройства в жизни. Фэллон дал им цель, заработную плату, крышу над головой, а Лондону от их деятельности было только лучше. На все двадцать человек нашелся лишь один джентльмен, который поддался соблазну получить больше, чем Сент-Джеймс мог предоставить ему через Общество. И этот человек теперь сбежал из тюрьмы и вернулся в город.

Несомненно, он слонялся по городу, вынашивая еще один план для удовлетворения собственных интересов. Что он задумал? У Фэллона были свои люди в тюрьме. Как мог этот человек проскользнуть мимо них незамеченным? И все же он это сделал.

Такие люди, как Грейплинг, не просто так посещали город – не для того, чтобы насладиться достопримечательностями. Развлечения, которых он искал, были не столь интересны для окружающих, скорее опасны, и теперь Фэллону нужно было устранить угрозу, которую представлял собой Грейплинг, куда бы он ни отправился.

Фэллон сидел и смотрел в окно, как по улице туда-сюда проезжают экипажи, когда кто-то плюхнулся на стул рядом с ним.

– Тебе надо было пойти со мной в комнату для игры в карты вчера вечером, – сказал Брайс, откидываясь на стуле. На нем все еще был вчерашний костюм.

– Ты что-то сегодня рано начал, – сказал Фэллон, криво улыбаясь.

– Да я выпил всего-то стаканчик перед сном, – ответил Брайс, поднимая наполовину пустой стакан, который держал в руке.

– Ты остаешься ночевать? Опять проблемы с отцом?

Брайс пожал плечами и отвернулся. Для человека, который всегда был не прочь поболтать, он становился на удивление тихим, когда разговор касался его семьи.

Брайс был четвертым сыном лорда Диллсворта, человека, известного на всю страну своим метким глазом на цифры и, как следствие, огромным богатством. Диллсворт вовсе не был веселым парнем или любящим отцом. Фэллон немногое знал об этом человеке, гораздо больше говорило молчание Брайса.

Фэллон не один год задавался вопросом, стоит ли ему намекнуть другу – если не ради него, то хотя бы ради прикрытия в городе (чтобы улучшить его умение блефовать в картах, например), – что у того на лбу написаны все его чувства. Но, как и Брайс, не заводил разговор на эту не слишком приятную тему. Фэллон просто отдал распоряжение, чтобы одна из комнат наверху всегда была открыта для Брайса на тот случай, если он предпочтет не возвращаться в Диллсворт-Хаус.

– Что-нибудь слышно о Грейплинге? – Громко зевая, Брайс резко вытянул руки, чуть не выбив поднос с чаем из рук подошедшей миссис Фезерфитч.

– Он ускользнул… опять, – сказал Фэллон и кивком поблагодарил экономку, которая поставила поднос и удалилась. У нее было особое чутье, благодаря которому женщина легко могла найти хозяина в доме таких внушительных размеров.

– Жаль. Я провел чудесную ночь за карточным столом.

– Да, это обнадеживающее утешение, когда безумец гуляет на воле.

– А я вот чувствую себя довольно утешенным, – ухмыльнувшись, сказал Брайс и похлопал себя по карману. Но, когда Фэллон лишь нахмурился в ответ, добавил: – Я только попытал счастья. Может, вчера вечером я и упустил этого ублюдка, но сегодня продолжу поиски, только отдохну немного.

– Я уже послал пару человек разведать все его любимые места.

Раздав этим бедолагам списки худших таверн и борделей, Фэллон отправил их туда с первыми лучами солнца. Со вчерашнего вечера дом семьи Грейплинг был под постоянным наблюдением. И все же он сожалел, что не может сделать большего, чтобы найти этого человека.

– Не лишай меня хорошего настроения только потому, что мне нужно немного поспать, – недовольно проворчал Брайс, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги под столом.

– Я и не думал удерживать тебя от этой вечеринки.

Не обращая внимания на тарелку с хлебцами и глиняную миску с кашей, которую его домоправительница также поставила на поднос, Фэллон налил себе чаю.

– Ты так и не выяснил, почему он вернулся?

Фэллон вздрогнул, взяв чашку с обжигающей жидкостью.

– Я собираюсь чуть позже заглянуть в «Лебедь и пони». Человеку нужна еда, а он всегда болтал о том, как там вкусно кормят.

– В этой захудалой каморке перед музеем? Подозреваю, его внимание привлекла официантка, а не их размокшие мясные пироги. Однажды я уже сделал ошибку, сунувшись туда. Удивительно, что богачи, посещающие Британский музей, не заставили хозяев этой забегаловки убрать оттуда свое заведение. Его близкое расположение может запачкать редкие старинные экспонаты! – Брайс почти провизжал последние слова, подражая голосу музейных работников, и наклонился, чтобы взять кусок хлеба с подноса. Несколько человек оглянулись на них, но только покачали головами и вернулись к своим делам.

– Именно так, – пробормотал Фэллон.

Брайс откусил добрый кусок и спросил:

– Значит, пойдешь в «Лебедь и пони»?

– После того, как закончу пару дел здесь.

Ему нужно было дочитать записи, которые он оставил на столе. Вместо того чтобы подняться и уйти, он выпил остатки чая так, будто мог залить им все проблемы разом. Затем налил еще одну чашку, намереваясь взять ее с собой в библиотеку: он и так просидел здесь слишком долго.

– Мы найдем Грейплинга – глазом не успеешь моргнуть. Если бы он был вчера в игральной комнате, он бы увидел классную игру. Надо было тебе пойти со мной. – Брайс указал на Фэллона оставшимся хлебом. – Значит, сижу я, просто замещаю лорда Тернуэлла, чтобы игра не останавливалась, а тут…

Фэллон не мог припомнить, когда последний раз играл в карты просто так, а не с целью обсудить дела. Игра в карты как забава была чем-то инородным в его жизни, словно потягивание рома в тени пальм где-нибудь на жарком тропическом острове. Какой смысл сидеть и тратить время на пустую болтовню, если разговор не способствует воплощению планов наследников?

Пока Брайс расслаблялся за игрой в карты вчерашним вечером, Фэллон встретился с одним из своих людей и с членом Палаты лордов, чтобы обсудить их взаимную заинтересованность в законодательном акте, который сейчас находился на рассмотрении в парламенте. Затем поехал в другое место на встречу с иным важным лицом и получил свежую информацию об инвестициях в пароходный завод в Кросби, которые привлек Клобейн. Именно так следует проводить вечера – продуктивно.