Ева подняла на спутника блестящие в лунном свете глаза и добродушно, понимающе улыбнулась:

— Я знаю, что так было нужно, — тихо произнесла она и прильнула к губам возлюбленного.

Целуя его, она ощущала всё тот же невероятный прилив самых нежных и тёплых чувств: чистое, лучезарное счастье с примесью невероятного возбуждения. Но теперь ко всем сладким эмоциям прибавилась горькая печаль и тревога.

— Что сейчас происходит в твоём мире? — неуверенно спросила Ева, отрываясь от желанных горячих губ.

— Мой мир здесь, с тобой, — прошептал Тимор, крепче прижимая к себе девушку, и тихо зарычал куда-то ей в шею.

Всё чего ей сейчас хотелось — отдаться жарким поцелуям и забыть обо всём, позволяя продолжить то, что не дала закончить её собственная смерть прошлой ночью. В конце концов, волк сможет жить и вне книги, он всегда сможет быть с ней здесь, в мире снов. Но одна лишь мысль о событиях вчерашнего путешествия, заставила опомниться, отстраниться от разжигающих слепое вожделение прикосновений и, положив кончики пальцев на губы Тимора, остановить его страстный порыв.

— Милый, — она не знала, как в полной мере передать свои скорбные мысли, — я не могу оставить тот мир на произвол судьбы. Прошу тебя, скажи мне, что там сейчас происходит?

Мужчина тяжело вздохнул, чуть ослабляя объятья, ему очень не хотелось говорить на эту тему, вообще не хотелось ни о чём говорить в такой момент. Тем более что он знал и чувствовал, как сильно Ева переживает, что до сих пор не смогла вернуть свои рукописи.

— Там всё, — он на секунду замолчал, понимая, что если соврёт, то будет тут же раскрыт, что девушка не читает сейчас его мысли только из любви и уважения, она ждёт правды из его уст. — Там всё хуже и хуже, — выдохнул наконец оборотень, — новый автор снова взялся за перо, убито ещё несколько жителей города и все городские стражи, зарождается паника, — он снова помедлил. — Кажется, скоро рухнет серая башня и на свободу выйдет Малум.

Ева нервно поёжилась, и ощутила, как противный холод ползёт по спине от представления всех бесчинств, творящихся в вымышленном ею городе. Она снова прижалась к разгоряченной груди Тимора и зажмурилась, стараясь выхватить из своих мечущихся мыслей, хоть какое-то решение, но в голову не приходило совсем ничего дельного.

— Милая, — мужчина заговорил осторожно, вкрадчиво, — ты ведь уже знаешь, кто новый автор?

Девушка испуганно глянула на него и, приняв скорбный вид, согласно кивнула.

— Я не хочу, чтобы ты снова видела этого человека, — прорычал он, изо всех сил сдерживая накатывающий гнев. — Пусть лучше мой мир рухнет, только не ходи к нему. Ева, я не смогу тебя защитить, — голос стал совсем тяжелым и хриплым от подступивших воспоминаний ночи, когда он вынужден был видеть всё, что происходило с несчастными девушка, но никак не мог вмешаться. Сердце его болезненно сжалось от этой картины, отказываясь продолжать свой ритмичный бег, захлёбываясь ненавистью и жгучей, бессильной яростью.

— Я не могу позволить ему разрушить наш мир, — всхлипнула Ева, не сдерживая слёз, — не могу дать убить всех. Ведь тебя он тоже убьёт. И останется только жизнь в моих снах.

— Но ведь жил я так раньше, — собрав все силы для подавления вспышки остервенелой зверской злобы, усмехнулся мужчина, стараясь утешить любимую. — Да и к чему мне мир, в котором нет тебя?

Девушка вдруг оживилась, вспомнив о вопросе, оставшемся без ответа прошлой ночью. Она вытерла слёзы и серьёзно взглянула на собеседника.

— Скажи мне, — произнесла она строго, — как ты смог забрать меня в прошлый раз? И почему не можешь сделать этого снова?

Тимор, явно не ожидавший такого поворота их разговора, заметно занервничал, но сопротивляться было бесполезно, его мысли были открытой книгой, к чему лукавить.

— Ева, — он начал нерешительно, обдумывая каждое слово, — я же говорил, что тогда во мне практически не осталось добрых чувств. И я пришёл за помощью к Малуму, — мужчина виновато опустил глаза, не зная как бы помягче изложить свою историю. — Из книг своей библиотеки он узнал, что на время разрушить границу миров можно некоторым подобием магии.

— Магии? — девушка удивлённо приподняла брови. — Не помню, чтобы я писала что-то о магии. Мне казалось, что это как-то банально, — она едва заметно улыбнулась, но тут же снова приняла серьёзный вид, в ожидании продолжения, нетерпеливо глядя на Тимора. Тот пожал плечами:

— Ты всегда в неё верила, поэтому даже писать не пришлось, — он горько усмехнулся. — А единственная магия, способная, по твоему мнению, разорвать границу миров — магия крови.

Ева испуганно глянула в печальные глаза собеседника, пытаясь уловить в его словах глупую шутку, но он был серьёзен, как всегда.

— И? — только и смогла спросить она, не желая ничего предполагать.

— Свёрток, что я всё время сжимал в руках, в нём было имя написанное кровью жертвы. Мне пришлось убить человека, чтобы ты попала в тот мир, — бесстрастно произнёс оборотень, стараясь прикрыть холодной маской равнодушия рвущееся из сердца чувство вины.

Девушка тихо ахнула и осела в руках возлюбленного. Всё вставало на свои места. Вместе с пониманием безвыходности их с Тимором положения, приходило осознание, что ради неё, из-за её беспамятства, погиб ни в чём не повинный человек, ушёл безвозвратно, ради спасения своего мира. А сейчас мир всё равно погибает под безжалостной рукой недруга, из-за которого и начался весь этот кошмар!

— Кто это был? — одними губами прошептала Ева, обреченным взглядом уставившись в бездну тёмных глаз. Мужчина нервно сглотнул, стараясь не терять относительного внешнего спокойствия:

— Зачем тебе знать это? — спросил он уверенно, жалея чувства любимой.

— Амори? — произнесла она дрожащим голосом. — Я ведь всё равно вижу.

Девушка зажмурилась, бросаясь в бушующий поток мыслей волка, перед глазами замелькали картины его прошлого. И Амори — мальчишка ещё по сути, весёлый, жизнерадостный, скромный. Он был третьим персонажем, придуманным и описанным на основе личности реального человека — Саши. Она увидела страшную, мучительную смерть юноши, добровольно вошедшего в серую башню злого демона.

— Зачем? — слёзы отчаяния лились ручьём из зелёных глаз. — Зачем он пошёл на это?

— Потому что любил тебя, — Тимор тяжело вздохнул, отводя взгляд, голос его стал грубым, скрытным, — как и тот, с кого он был написан.

— Что? — Ева совсем перестала понимать, о чём идёт речь, в собственной бессильной апатии и горестном сожалении, она не могла принять подобных слов.

— Ева, — оборотень на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями, затем взглянул на растерянную заплаканную девушку в своих объятьях и произнёс уверенно, — я удивлён, что ты до сих пор не поняла этого. Саша любит тебя, уже очень давно.

— О чём ты говоришь? — неожиданное заявление заставило её на секунду отвлечься от угнетающих мыслей. — Он ведь мой друг!

— Милая, — Тимор нежно улыбнулся, коснувшись раскрасневшейся щеки прохладными пальцами, — я видел это в его глазах много раз. И то, каким он был сегодня, Саша ведь шёл к тебе, как на свидание. У него снова появилась надежда.

— Надежда? — девушка всё ещё отказывалась понимать.

— Ты ведь вернулась, а значит, к нему вернулась надежда, что ты обратишь на него своё внимание.

— Но он ведь мой лучший друг! — из последних сил стараясь не верить словам собеседника, снова возмутилась Ева. — Мы дружим с детства!

— Милая, ты написала с него Амори. Лишь описала его истинное поведение, то, каким видела его в жизни. Даже имя… Ты дала ему и Катрин имена, не задумываясь над их смыслом, не ища их значений в словарях, как было с другими, и так угадала их главные черты. Амори пошёл на смерть, потому что любил тебя больше своей жизни и хотел, чтобы ты была счастлива. Ты страдала взаперти и в беспамятстве, он узнал об этом от меня, — Тимор, едва заметно, сочувственно улыбнулся, — и отдал свою душу, чтобы разрушить границу и впустить тебя в наш мир.

— Не говори, пожалуйста, — всхлипнула девушка, снова заливаясь слезами — Не говори больше ничего.

Мужчина не стал продолжать, лишь прижал её к себе покрепче и положил голову на горячую позолоченную макушку.

В душе волка шла жестокая, решающая борьба. Шла уже очень давно. Настоящая война между собственными чувствами: он всегда понимал, что своей любовью обрекает создательницу на вечное одиночество, ведь они могли быть вместе лишь во сне, рано или поздно это просто свело бы её с ума. Но чувства были так сильны, что он просто не мог отпустить, не мог представить своего бессмысленного существования, когда её не будет больше рядом.

— Ева, — он поднял голову, — милая, мне нужно с тобой поговорить, — девушка оторвалась от горячей груди и взглянула на него заплаканными, печальными и такими по-детски чистыми глазами, что Тимор сам отвёл взгляд, не зная, как она отреагирует на такой разговор. Одно успокаивало мужчину, хотя при этом и рвало душу на части невыносимой ревностью — то, что в реальном мире снова есть человек, который способен утешить и защитить его хрупкую возлюбленную.

— Я хотел бы, — пересиливая себя, тихо произнёс он, — чтобы ты подумала о будущем, — от избытка чувств, слова отказывались собираться в складные предложения. — О своём будущем.

Ева всхлипнула, непонимающе глядя в печальные глаза спутника, но ничего не сказала. Наконец Тимор не выдержал, сделал глубокий вдох и произнёс решительно:

— У нас с тобой нет будущего.

Слова зазвенели в воздухе и тут же пропали, оставляя тяжёлую, непробиваемую тишину между двумя замершими сердцами. Тишина длилась долго. Бесконечно долго. Девушка смотрела на возлюбленного всё так же недоуменно и потерянно, в душе у неё разрасталась непонятная, пугающая пустота, затягивающая в себя все мысли и чувства, хотелось проснуться и понять, что всё произошедшее только что, было действительно сном и ничем большим.