Тереза Фаулер - Порядочная женщина

– Почему же вам плохо?

Оливер положил руку на плечо Альвы, наклонился и сказал:

– Да, мне плохо. Я раскаиваюсь.

Альва отступила, чтобы избавиться от его руки, и проговорила:

– Мне очень жаль.

– Моя жена меня ненавидит. – Оливер сложил руки за спиной. – Она утверждает, что я изверг.

– А вы и вправду изверг?

– Возможно. Меня, конечно, спровоцировали, но этим нельзя оправдать то, как я обошелся с ней и ее матерью.

Альве не хотелось давать советы, в особенности этому человеку, в отношении его брака. Ей хотелось поскорее от него избавиться, а потому она сказала настолько спокойно, насколько смогла:

– Не отчаивайтесь. Вы только начали совместную жизнь. К браку нужно привыкнуть. Все ваши тревоги со временем пройдут.

– Вы так думаете? Салли – корыстная мегера, которой от меня нужны только деньги. А я – холодный, безразличный, вероломный самец, потому что женился на ней, зная, что никогда не буду испытывать к ней настоящих чувств.

Внизу лестницы показался Уильям со словами:

– Я требую свой танец.

Поравнявшись с ними, он заявил:

– Белмонт, только посмотрите на себя – можно подумать, вас приговорили к виселице.

– Оливер и его жена не ладят, – пояснила Альва.

– Да? Значит, слухи верны?

– Все мои родные были против этого брака, – пожаловался им Оливер. – Теперь мой отец, кажется, получает удовольствие, напоминая мне о моей опрометчивости, импульсивности и ненадежности. Он слышал – и, полагаю, не он один… – Оливер кивнул в сторону Уильяма. – …Что во время медового месяца я развлекался с любовницей. На самом же деле я только совершил поездку по Испании без жены и ее свиты. Зато в компании большого количества абсента.

– Сегодня вы, кажется, тоже неплохо утолили жажду, – заметил Уильям и хлопнул Оливера по спине: – Идемте же танцевать! От недуга это не избавит, но вы сможете отвлечься хотя бы на время.

– Танцы – наименьшее, в чем мне хотелось бы сейчас поучаствовать.

Взглянув на Альву, Уильям произнес:

– Как пожелаете. Только прошу вас, не задерживайте мою жену надолго. Нельзя оставлять двор без королевы. – И он покинул их, прыгая через ступеньку, словно озорной мальчишка, которым он, в общем-то, всегда и оставался.

Глядя ему вслед, Оливер сказал:

– Ему везет во всем, не правда ли? – Он повернулся к Альве: – На самом деле любовника завела моя жена. И теперь я узнал, что стану отцом. Вернее, что моя жена ждет ребенка – не следует путать одно с другим.

– Ах, Оливер, мне очень жаль.

– Но ведь я сам и заварил эту кашу – вот, что вы хотели бы сказать, но не скажете, хотя это правда. Я полностью с этим согласен.

Он прижал к губам палец, словно задумавшись – а потом прижал этот же палец к губам Альвы, ужасно ее напугав.

– Не смейте…

– Прошу прощения. Но не за свой жест, а лишь за то, что он вас оскорбил. Будь я хоть чуточку старше, я мог бы оказаться в Гринбрайере тем летом, когда Вандербильт сделал вам предложение. И у меня тоже мог быть шанс это сделать, разве не так? Скажите мне правду?

Альва не могла заставить себя взглянуть на Оливера.

– Я желаю вам только добра, вы знаете это.

– Я знаю.

– Вы справитесь, все изменится, вот увидите. Вы вдвоем можете начать все с чистого листа. – Альва начала спускаться. – Скоро вы с Уильямом куда-нибудь снова поедете. Он возьмет вас в «Часы досуга». У вас впереди вся жизнь. И постарайтесь получить удовольствие от сегодняшнего вечера.

Она оставила его на лестнице. Что еще она могла сделать? Оливер – хороший человек, но он совсем запутался. Он и вправду сам заварил свою кашу. А она свою – здесь, среди буйства музыки и веселья, где наконец произошло невозможное. Нет, Альва просто не могла позволить себе разочароваться даже на минуту.

Мужчина стоит у Альвы за спиной. Она чувствует жар его тела у себя на шее и плечах. Его губы приближаются к ее уху, его дыхание обжигает. Вокруг – принцессы и короли, рыцари и куртизанки, придворные денди и танцоры, переодетые лошадьми. «Альва», – произносит мужчина. Его губы прикасаются к ее уху, и по телу пробегает дрожь, перехватывает дыхание. Он обнимает ее за талию, поворачивает к себе лицом, поднимает ее юбки и толкает свою ладонь между ее бедрами.

– Альва, я хочу…

– Не надо, – говорит она, отталкивая его руку.

Мама изобьет ее, если застанет их за этим занятием. Но господи, какое это было бы чудесное занятие…

– Ваш завтрак готов.

Мэри. Солнечный свет. Это всего лишь сон.

Альва натянула одеяло на голову.

– Мне нехорошо. Зайди попозже.

– Да. Извините. Может, вам нужен порошок от боли? Или послать за доктором? Выпейте хотя бы немного кофе.

Когда же она замолчит?!

– Ладно, – простонала Альва, откидывая одеяло.

Сон уже растаял, она попыталась ухватиться за ускользающие образы, но вскоре поняла, что шансов на успех у нее не больше, чем у маленького Вилли, когда тот ловит мальков в прибое. «В следующий раз получится лучше», – уверяла она Вилли, когда пора было сворачивать сети и ведерки и везти все на тачке домой. Для нее же и мужчины из сна следующего раза, к сожалению, не будет. Да и что может вызвать такой сон? Ровным счетом ничего. Сознание Альвы предало ее во сне. Вероятно, ей стоит вообще перестать спать.

Мэри принесла стопку газет, кофе, тосты и джем – хотя, судя по солнцу, время было уже обеденное.

– Надеюсь, вы простите меня за то, что я читала «Тайм», – сказала Мэри, ставя поднос Альве на колени. – Мне было так интересно, что там написали.

Она развернула газету и показала заголовок:

БОЛЬШОЙ КОСТЮМИРОВАННЫЙ БАЛ МИССИС ВИ-КЕЙ ВАНДЕРБИЛЬТ,

КАЛЕЙДОСКОП ИЗЫСКАННЫХ НАРЯДОВ,

ИЗОБИЛИЕ ЭКЗОТИЧЕСКИХ РАСТЕНИЙ,

А ТАКЖЕ УНИКАЛЬНЫЕ ТАНЦЫ

– В заголовке написали мое имя! – ахнула Альва.

Ее имя, не Уильяма. Она добилась большего, чем рассчитывала.

– Вам посвятили целых четыре колонки!

– Четыре! Невероятно. – Ну вот, теперь она может отвлечься, а сон пусть уходит туда, откуда пришел. – Найди леди Мандевиль и скажи, что я приглашаю ее к себе. Если она еще спит, разбуди.

Мэри ушла, и, ожидая ее, Альва стала думать об Оливере (капризные мысли, никак от них не отделаться), о его теплой руке на ее плече, о словах, которые он произнес, о том, как он прикоснулся пальцем к своим губам и к ее. Это было так чудесно. И так ужасно.

«Я безупречна».

Но что, если это не так? Ответь Альва взаимностью, какие бы последствия это повлекло?

– Леди Мандевиль нет в спальне, – объявила Мэри. – Я нигде не могу ее найти.

– Не можешь ее найти? Но она ведь не могла просто взять и исчезнуть… Может, она с детьми?

– Нет, мэм. Гувернантка собрала их в классной комнате, они рисуют.

– И маленький Ким тоже?

– Да. Ее милость, должно быть, куда-то уехала.

– Это непостижимо. Неужели вчера вечером кто-то пригласил ее на обед?

– Этого я не знаю.

– А ее камеристка здесь?

– Она говорит, что заснула еще до того, как бал закончился, и ее милость ничего не сообщала ей о своих планах.

– Значит, оделась она самостоятельно.

– Полагаю, что так.

– Что же, мне пока одеваться не хочется. Возвращайся, когда наша леди объявится. И обязательно передай, что я ее жду.

Чтобы скоротать время, Альва с удовольствием взялась за чтение:

«Бал Вандербильтов взбудоражил нью-йоркскую общественность больше, чем любое другое событие последних лет. С того самого момента, как за неделю до Великого поста была объявлена дата бала, он стал главной темой для разговоров в высшем обществе. Бал завладел умами светских львов и львиц, занял их грезы и мысли на целых шесть недель и, пожалуй, в некоторой степени даже помешал строгому соблюдению поста, как того требует церковь. Главные дельцы города думали лишь о том, какой наряд им выбрать: Роберта-дьявола, кардинала Ришелье или Отто-варвара…»

В дверь постучали, и на пороге появилась растрепанная леди Си. Растрепанная, но прекрасная. Каким же чудесным даром наградила ее природа – золотистые волосы, поцелованная солнцем кожа, огромные манящие глаза… Она всегда оставалась настоящей красавицей.

– Входи же! – позвала ее Альва. – Я думала, ты ушла на прогулку в парк или тебя украл какой-нибудь извозчик. Ты уже завтракала? Я пошлю за кофе…

– Нет, мне не хочется. Слишком много вина. Ужасное утро.

– Уже день, – поправила Альва. Встряхнув газету, она радостно объявила: – Мы победили! Это «Таймс» – посмотри, расписали бал во всех подробностях почти на целую страницу. Может, Уорд Макаллистер иногда и кажется немного не от мира сего, но я его просто обожаю. Никто бы не помог мне воплотить все так, как он.

– М-м-м, – протянула подруга и подошла к зеркалу, чтобы получше себя рассмотреть.

– А Ричард был совершенно великолепен в своем костюме Чимабуэ! Как бы он ни любил Париж, мне кажется, в душе он – флорентиец.

– Тебе нужно выйти за него замуж.

– Но он слишком стар для меня, и у него есть жена.

– Но ведь ты его любишь.

– Ты снова за старое? Я люблю его как друга, но я в него не влюблена.

– В кого же ты влюблена? – поинтересовалась леди Си, глядя на отражение Альвы в зеркале. – Есть ли кто-то…

– Прошу тебя, перестань. Ты прекрасно знаешь, что никого нет. Неужели ты считаешь, что я бы рискнула всем, чего достигла, ради минутной прихоти?

– А если бы для этого не нужно было рисковать?

– У меня есть любовь, не требующая риска. Но это не кто-то, а что-то: архитектура.

– Да, конечно, – есть только Альва Вандербильт, застывшая в вечном каменном объятии своего маленького шато.

– Чему она весьма рада.

Вернувшись к газете, Альва заметила:

– Элис думает, она такая умная. Электрический свет. Как ей в голову пришло нарядиться изобретением?