*** 

— Чем будешь заниматься на Рождество? — спросил Северин Слейд, сидя напротив Зака в автобусе по пути из Манчестера в Лондон. У них оставались два финальных выступления в Лондоне — сегодня вечером и завтра — прежде чем они вернутся в Штаты в пятницу.

Несмотря на то, что Зак играл с «Mechanics» раньше, в студии, этот тур представлял собой его первый опыт затяжного пребывания с ними, и он был удивлен, обнаружив Сева ярким и интересным парнем под его рокерской личностью. Его родители были профессорами в колледже в Англии, и он провел год в Оксфорде, прежде чем взять его группу в дорогу. Это было десять лет назад. Сейчас? Парень был крупным артистом в «Cornerstone».

— Проведу его со своей девушкой, — ответил Зак. — А ты?

— Мне проще. Быстрая поездка в Оксфорд, повидаться с родителями, — Сев улыбнулся, его лицо выглядело на удивление невинным, когда он не насмехался и не кричал в микрофон.

— Что там с цыпочкой, которой ты все время пишешь? — спросил Сев, глядя на телефон Зака, которого он не отпускал из рук, если только не собирался взять гитару.

Мужчина почувствовал, как его выражение лица смягчилось.

— Нам нужно было немного времени, но теперь все в порядке, я думаю.

— Думаешь?

— Чувак, я бы попросил ее выти за меня замуж завтра, если бы она согласилась.

— Кому нужна твоя жалкая задница? Бедняжка!

— Пошел ты, нахрен, Сев, — но Зак добродушно рассмеялся.

— Да, трахни меня. У меня даже нет никого на примете.

— Тебе стоит познакомиться с моей сестрой, Корой, — сказал Зак, думая, что она могла бы сделать выбор и похуже.

Вспыльчивый характер Коры вполне соответствовал легкомысленным манерам Северина. И они оба были великолепны, так что, по крайней мере, ей не будет скучно.

— Да? Ты хочешь породниться? Она такая же уродина, как и ты?

— Пошел ты, чувак. Она моя сестра.

— Точно. Извини. Слишком долго в пути. Забыл о цивилизованности.

У Зака запиликал телефон, и он улыбнулся Севу, прежде чем проверить сообщение.


Позвони мне, Зи! Мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас! (Я знаю, как получила свой контракт.)

Ви.


Он прочитал ее слова снова, затем еще раз. И еще. Его сердце заколотилось как барабанное соло из «Wipe Out!». Все его тело неприятно покалывало от внезапного прилива адреналина, и он снова почувствовал себя беззащитным ребенком, как чувствовал себя, когда они с Корой возвращались после летнего дня, проведенного на маяке или в замке. Находили отца, ждущего с ботинком в руке, чтобы избить за то, что он так долго был вдали от пианино. Это ужасное чувство от знания. Что ты сделал что-то плохое, и тебя разоблачили.

Она знала. Вайолет знала, что он купил ей контракт. Устроил это.

И она хотела поговорить с ним — обычно дурной знак в любых отношениях. Он купил ее контракт, что, по сути, кричало то том, что Зак не думал, что она могла получить контракт по своей собственной заслуге. И после всех тех раз, когда он настаивал на ее таланте, сейчас это делало его лжецом. Мужчина только завоевал ее доверие, и теперь она будет считать его обманщиком.

Боже мой! О Боже. Она собирается порвать со мной.

Его сердце сжалось, и он швырнул телефон на стол — и худшее во всей этой ситуации было то, что она подумает, что он недостаточно верил в нее, что Вайолет могла достичь этого самостоятельно. Невольно Зак сделал с ней то же самое, что и Смолли: подорвал ее работу и списал со счетов ее талант. Смолли был более откровенен насчет этого.

— Бл***ть!

— Зи, все в порядке?

— Нет. Все не в порядке. Меня сейчас стошнит. Останови чертов автобус, — Зак рванул вперед, схватив свой телефон и не раздумывая, заорал:

— Остановись на хрен.

Мгновение спустя он стоял за дверью, на краю M6 и его рвало. Было ли это из-за того, что его план провалился, когда они были так близки к вечности, или из-за того, что он был уверен, что только что потерял Вайолет. Он не знал. Ему было плевать. Он просто хотел умереть.

Рукавом он вытер рот и снова посмотрел на телефон. Никаких обновлений. Только трехстрочное сообщение Вайолет. Быстро двигая пальцами он написал ответ.


Я не позволю тебе порвать со мной. Я сделал это не потому, что думаю, что ты сама не смогла бы. Я сделал это, потому что у меня была возможность. Ты так чертовски талантлива, это невероятно. Не бросай меня, черт побери, Вайолет. Не сдавайся, пока я не объяснюсь. Не сейчас, когда мы так далеко зашли. Я люблю тебя так сильно, что мне больно.

Зи.


Он ждал, пока сообщение не будет отправлено, а потом, во второй раз за последние месяцы, бросил телефон на встречную полосу и наблюдал, как его переезжали машины. В конце концов, если у него не будет телефона, он не сможет прочитать ее слова о том, что между ними все кончено. 

*** 

Когда в четверг утром ее двадцатое сообщение осталось без ответа, Вайолет решила, что он, должно быть, выключил или разбил свой телефон. Это было бы не впервые, и как ни странно, это имело смысл — последнее слово в их разговоре было за ним. Обеспокоенная, девушка позвонила Коре в четверг вечером, но его сестре тоже не удалось с ним связаться.

— Он, наверное, совсем обезумел, Вайолет. Ты его не видела. После Йеля, когда он переехал в Нью-Йорк? Я собиралась в Колумбию, так что мы часто виделись. Он был разбит. Парень знал, что потерял, и это разъедало его изнутри, как кислота. Зак никогда не забывал тебя. Никогда не был в серьезных отношениях. Просто череда интрижек. Я встречала только одну девушку и то, по ошибке, потому что столкнулась с ними в баре. Он наверное, просто волнуется, что снова потерял тебя.

— Я знаю, — сказала Вайолет, чувствуя себя несчастной. — Он совершенно меня не понял. Как я могла быть настолько глупой, и отправить то сообщение без каких-либо признаков моих чувств? Я не могла поверить, что он сделал это для меня — дал мне то, чего я хотела больше всего на свете, просто чтобы позаботиться обо мне и сделать меня счастливой. Это выбило из меня весь воздух. Все, о чем я могла думать, так это о том, что мне не терпелось сказать ему, что я люблю его. Прямо тогда. Немедленно. Вместо этого я...

— Зак будет довольно грубым, когда вернется. Он много копается в себе. Наши предки, ну, они были старыми, когда у них появились мы и они были старомодными. Они не обнимали и не целовали нас, но со мной обошлись проще, чем с Заком. Я была девочкой. И я не была так талантлива. Они были так жестоки к нему, и не было никакой пользы устраивать сцену, так что он просто, знаешь, держал все внутри себя. Кроме как с тобой. Каким-то способом, с тобой все эти чувства вышли наружу. Из-за стихов, которые ты пишешь, я полагаю. Каким-то образом, это действует на то, что внутри него и позволяет этому выйти наружу. Так что я не знаю. Будь готова, когда он завтра приедет. Полегче с ним.

— Обязательно. И я скажу ему, чтобы позвонил тебе.

— Спасибо, Вайолет. Счастливого Рождества!

— Счастливого Рождества, Кора.

Вайолет положила телефон в задний карман джинсов и оглядела его квартиру. Дерево было почти украшено. Ей просто нужно было добавить немного мишуры и убрать пустые коробки из-под украшений в его шкаф, чтобы все было аккуратно. Его холодильник был заполнен всем, что ей понадобится, чтобы приготовить лазанью завтра на Рождественский ужин. Девушка собрала сумку с вещами, прежде чем приехать к нему в квартиру, чтобы проснуться здесь завтра, и быть готовой создать идеальный канун Рождества. Это ощущалось так правильно, так естественно и комфортно, оставаться в его пространстве. Возможно, она недооценивала Нью-Йорк. Возможно, если бы она была с Заком, она бы рассматривала возможность жить здесь, в конце концов. Они будут недалеко от ее издательства, рядом с театрами, в которых могли бы поставить его оперу. Во всяком случае, это не было чем-то, что им нужно было бы решить немедленно. Если он будет не против, Вайолет останется с ним на Рождество, а как поступить дальше, они решат вместе.

«Blue Christmas» доносилось из стерео, напоминая о любимых огоньках Зака и его вероятном настроении. Из окна четвертого этажа гостиной Зака она видела огни Гринвич-Виллидж, мерцающие белыми, оранжевыми и голубыми огоньками. Также она увидела свое отражение — в джинсах и толстовке с эмблемой Йельского университета, с каштановыми волосами, рассыпавшимися по плечам, и босиком. Она была поэтессой и любовницей, свободной душой и другом. Ее любили. Для кого-то она была всем. И Зак положил все это — всю эту сладкую жизнь — к ее ногам.

Она воткнула в розетку вилку от гирлянды рождественской елки, любуясь голубыми огоньками, мерцавшими на фоне серебряной гирлянды, потом села, свернувшись калачиком на диван, крепко обняла себя и прижалась щекой к прохладной кожаной подушке.

Завтра он будет дома. Завтра она все исправит. Через несколько мгновений, девушка уже спала. 

*** 

Зак не стал дожидаться рейса двадцать четвертого числа. После того, как он объяснил все Севу, тот позвонил одному из своих старых товарищей по группе из Оксфорда, который с удовольствием согласился сыграть вместо Зака на последнем концерте в Лондоне, а это означало, что Зак мог уехать из Лондона в четверг вечером, на день раньше.

Когда он приземлился в аэропорту Кеннеди, была уже почти полночь, но он взял машину напрокат и поехал в город, чтобы заскочить к себе домой и собрать вещи, прежде чем отправиться на север. Он не собирался ждать до завтра, чтобы уехать в Мэн. Он отправится сегодня и прибудет в Портленд к утру в канун Рождества.