Эти новые приёмы, хоть уже давно обкатаны в местах их зарождения, но в связи с отличным от них менталитета нашего служащего, во многом разнящихся правил игры на рынке, и в связи с этим применения иных требований к персоналу – перед нами стоит задача адаптировать эти новые подходы к набору персонала. В принципе ничего сложного – что не пробьёт нашего человека, то мы спишем, в случае же иного результата – будет другое решение. Разве нам подходит главный принцип этих отцов интервьюирования, звучащий как «не навреди»? Да и близко «не сидело»!!! Это от того, что вся их жизнь продиктована страхом.

Я же, всё это слыша, даже не сразу понял, как они могли придумать такой вид, как агрессивное интервью, ну а потом сообразил, что и здесь, без этого чувства страха оказаться на обочине жизни, также не обошлось.

– У нас же главенствует совсем иной род чувственных переживаний, – сказал Наставник, и вновь посмотрев на Антона, спросил его, – Справедливо, Антон, или как?

На что тот, успокоившись было, не нашёл что ответить и вновь впал в ступор, при этом особо наблюдательный мог бы заметить, как он сквозь зубы проговаривает, едва различимую его коронную фразу: «Ещё наступит моё время, и вы ещё попляшете».

– Я, как понимаю, Антон у нас приверженец западной школы интервьюирования, так что будем это иметь в виду. Правда, не смотря на разность подходов, всё же существует масса нестандартных вопросов, которые вполне могут применяться как у нас, так и у них. Вот мне особенно нравится загадка лжеца. Я думаю, что она вам знакома, а если не так, то завтрашний день будет последним вашим рабочим днем в компании, если вы не ознакомитесь с ней, – После этих слов Наставник решил устроить столь желаемый им перекур, благо здесь, в потайной комнате, для этого всё было готово.

Я же, пока Наставник занят процессом курения, возьму на себя смелость и проинформирую любопытного читателя, ещё не знакомого с загадкой лжеца. Вот она.


Перед вами две двери. Одна приведет вас в комнату, где вы пройдете интервью, а другая – на улицу…

Поскольку вы не знаете, скажет вам консультант правду или нет, бессмысленно задавать ему вопрос: «Это верная дверь?», или: «Вы в этой компании работаете?». Вы получите ответ, который может оказаться и правдивым, и лживым. Используя свой единственный вопрос, вы не сумеет определить – правда это была или ложь. Вместо этого вам нужно придумать такой вопрос, что будет неважно, сказал консультант вам правду или солгал. Для этого нужно использовать двойное отрицание. К примеру, указать на дверь (неважно на какую) и сказать: «Если бы я спросил вас, этим ли путем я попаду на интервью, вы бы ответили «да»?

Основная идея заключается в том, что законченный лжец солжет и насчет своего ответа на прямой вопрос о том, какая дверь приведет вас на интервью (который вы на самом деле ему не задавали!). Итак, законченный лжец скажет прямо противоположное тому, что бы он сказал, если бы ему задали прямой вопрос, то есть ложному ответу. Эти две лжи нейтрализуют одна другую, и получится, что лжец ответит вам «да» только в том случае, если вы указали на верную дверь. Что касается правдивого консультанта, то он тоже ответит «да», но только если вы указали на верную дверь, потому что он, конечно, ответил бы так же и на прямой вопрос. Вы не узнаете, кто вам ответил – лжец или правдивый консультант, зато вы найдете нужную дверь.


Пока вы, и я вместе с вами, ознакамливались с загадкой лжеца, Наставник выкурил свою очередную сигарету, и в связи с полной свободой своего рта, он было решил продолжить разговор, но, видимо, дыхательные пути ещё не совсем были к этому готовы, и чтобы дать себе время для отдыха, они напомнили о себе продолжительным кашлем. Прокашлявшись, и тем самым слегка прочистив дыхательные пути, Наставник решил для начала смягчить своё горло водой, а уж потом начать использовать для разговора.

В комнате, в которой мы находились, как я уже говорил выше, было всё необходимое для комфортабельного тайного присутствия. Сквозь прозрачное зеркало вы могли наблюдать за происходящим в соседнем помещении, также встроенные микрофоны позволяли слышать все разговоры. Также в комнате стоял стол, где вы могли разместить какую-нибудь в данный момент необходимость, также имелись кресла, где вы могли сидеть, когда решите для себя вопрос о наличии правды в ваших ногах. Вроде бы в данном случае надо бы рассказать о технической оснащенности кабинета, всех этих суперских технических примочках, но они уже настолько проникли в нашу повседневную жизнь, что уже кажутся само собой разумеющимся обиходом, что даже как-то и не упоминаются, в виду их обязательного вездесущего нахождения. Ну а то, что я упомянул про кресла, то это моё желание присесть, подсознательно заставило меня это сделать.

Когда же Наставник почувствовал себя готовым продолжить разговор, он сразу этим воспользовался, и продолжил свою, как ему казалось, не законченную речь.

– На чем же я остановился? А, точно, на загадке лжеца! Чем мне импонирует загадка лжеца, а тем, что её можно бесконечно интерпретировать и, меняя условия, применять согласно обстоятельствам. Так вот, сейчас пойдём и займём свои места в той комнате, и будем проводить собеседование или по-современному, интервьюирование, как вам нравится.

Нашей задачей будет определить из множества кандидатов нескольких, обладающих необходимыми навыками для работы в нашей компании. Те же, кто будет заходить и занимать место по ту сторону стола, будут стремиться всеми правдами и не правдами доказать свою состоятельность и соответствие с предъявляемыми к ним требованиям с нашей стороны. В большинстве случаев претендент на место будет вынужден под давлением требуемых условий или обстоятельств, быть не тем, кто он есть на самом деле. Ему придётся, если не врать, то хотя бы слегка преувеличивать плюсовые факты в нужном месте, а свои минусы замалчивать, а если это не получается сделать, то хотя бы занижать.

Перед ним как бы встаёт видоизмененная загадка по определению лжеца. Претенденту просто необходимо самому ответить на вопрос, какие качества стоит демонстрировать, а какие может стоить утаить. И чтобы не говорили – моё мнение таково, что любой интервьюируемый, хотя бы в чём-то, в какой-нибудь мелочи, да постарается уйти от правдивого ответа. Но разве это главное? И я даже не знаю правильного ответа на прямой вопрос: вы бы солгали, если от этого зависел ваш приём на службу? Ответ, что я никогда не вру, вряд ли кого удовлетворит, а уж другие варианты ответа имеют столько вариаций, что только изящество самого ответа и будет определять его правильность. Так что, выбирая дверь для лжи или правды, нужно крепко подумать о последствиях выбора.

А что касается нас, то мы должны подобрать соискателю места такие вопросы, которые бы нам дали возможность определить их настоящую содержательность, ну и дальше на основании сделанных выводов они смогли бы понять – куда их выведет дверь, к выходу или к входу. – Сказав это, Наставник взял на столе стопку документов и, подходя к двери, ведущей в кабинет для собеседования, заявил. – Значит так, я в начале хотел, чтобы вы тянули жребий, кто первым со мной будет проводить собеседование, но после утреннего разговора с вами, решил, что начну этот процесс с Максом. Затем его место займёт Ник, ну и в конце концов, ко мне присоединится Антон. – обведя нас глазами, сказал он и затем продолжил. – Надеюсь, что в этом вопросе у вас нет возражений?

На что мы ответили, что нет, но так как это был всего лишь риторический вопрос, то наш ответ не был удосужен внимания, и Наставник вместе с Максом отправился готовиться к собеседованию.

Мы же с Антоном, немного постояв на месте, решили, что с кофе и бутербродами будет гораздо комфортнее наблюдать за происходящим процессом, а так как автомат находился на выходе рядом со столовой, то было решено незамедлительно туда направиться. Посчитав, что одному из нас необходимо оставаться на месте, мы решили, что этим остающимся будет Антон, а я в свою очередь сыграю роль курьера. Надо сказать, что роль курьера мне удалась на пять, и буквально через пятнадцать минут, я, держа в руках двойные порции тонизирующего напитка и такое же число бутербродов, стоял в дверях кабинета. Я посчитал, что впереди времени будет предостаточно, и в связи с этим нам просто необходимо подкрепление в виде еды и пития. Всё бы ничего, и мне казалось, что я вернулся достаточно быстро, но как оказалось, собеседование уже началось и получалось, что начало для меня было немного упущено. Но Антон поспешил меня заверить, что ничего особенного, на что можно было бы обратить внимание, не произошло, и всё пока что продвигается рутинным порядком, состоящим из общих вопросов.

Да и впрямь, мои ожидания, предполагающие увлекательное действие, состоящее из кульбита замысловатых вопросов и мастерских ответов, как оказалось, ничего не имели общего с этим муторным действием. Конечно, было любопытно наблюдать за людьми входящими в кабинет для собеседования. Вызывала интерес их подготовка к самому этому отборочному циклу, ведь всё-таки от того, как они себя подадут – зависело весьма не мало. В основном заходили тактично-вежливые персоналии, но были и те, кто не скрывал своего, так ими называемого чувства собственного достоинства, но которое скорее походило, если сказать мягко, на их апломб.

Что же ещё можно сказать по поводу претендентов? Да, была у них одна основная характерная черта, какая-то общая безликость, или просто, может быть, общий руководимый ими дресс-код, не позволял выразить свою индивидуальность. И что уже неудивительно – женский пол придерживался того же подхода к походу на собеседование. Трудовая ниша, которую занимала та или иная компания, в той или иной степени определяла этот самый дресс-код, и если для устройства на производственное предприятие, ты бы вряд ли надел костюм «а-ля стиляга», то для работы в каком-нибудь либеральном «эховом» СМИ, этот костюм пришёлся бы как нельзя кстати.

Наша же компания, одновременно играла в игры и с либералами, и государственниками, где каждая из этих ветвей власти оказывала, в соответствии со своим пакетом акций компании, своё влияние на её деятельность. Так что руководству компании постоянно приходилось лавировать между этими воплощениями Сциллы и Харибды. И наш дресс-код должен был влезть в рамки определяющей политики компании, которая в свою очередь пыталась усидеть между двумя стульями сегодняшнего политического расклада.