Проверив на крепость несколько стульев, противоборствующие стороны пришли к выводу, что всё-таки стул, не смотря на свою хлипкость, всё же крепче, чем твой лысый лоб, что в особенности подтверждали павшие под ударами стульев и лежавшие обездвижено на полу их соратники. Но это мало охладило их пыл, и они всё также неумеренно продолжали колошматить друг друга. Наш же второй дородный господин, придя в себя и, ощутив вкус битвы, специфически пахнущей устрицами (наверное, из-за того, что приземление его произошло прямо на устричный салат), подумал, что дальнейшие свои действия лучше вести на расстоянии. Так что наш герой, поднявшись, решил, что неплохо было бы для начала что-нибудь запустить в этот комок сцепившихся между собой людей, что им и было проделано. Оказавшаяся на соседнем столе ваза с фруктами, была замечена им, и в соответствии с его намерениями – применена.

Мерцающий свет, постоянное движение людской массы – мало способствовали точности ведения фруктового огня, да и сам стрелок, как и многие другие, не мог похвастаться каким-то подобным опытом. Но, как говориться, всегда что-нибудь делаешь впервые. Так, что если поначалу его огонь скорее попадал в молоко (в виде бара, который по словам бармена, понёс весьма существенные потери, как оказалось, помимо бокалов, были разбиты, так же и несколько бутылок дорогущего коньяка, но мы-то знаем этих барменов, так что оставим на его совести эти слова), то когда наш герой приноровился – его огонь раз за разом достигал своей цели.

И хотя эти попадания несли ущерб той и другой стороне – для нашего героя это уже не имело никакого значения. По всей видимости, одно из таких удачных попаданий апельсином в глаз и надоумило пострадавшего отплатить противнику той же монетой, что он и проделал, нанеся ответный удар по дородному господину. И ведь как бывает, с первого раза и удача. Ответно брошенный апельсин, сбил с нашего дородного господина (посчитавшего себя самым метким стрелком) спесь – как оказалось, в зале тоже есть, чем ответить на его угрозы. Но наш дородный господин, разве пропустит такой удар по своей репутации? Да ни за что!!! И он, выбрав наиболее крупный фрукт (как потом оказалось, это был грейпфрут), со всего размаха бросает его в невидимого противника. И вот тут-то и наступила кульминация всего этого действия…

Как оказалось, в этот момент к кафе подъехала съемочная группа одной из кинокомпаний, в своих сюжетах ориентирующихся на показ работы различных заведений общепита, гостиниц и организаций, предоставляющих услуги для населения. Используя же фактор неожиданности (так называемые реал-шоу), они застают руководство заведений врасплох, и благодаря этому, могут дать объективную оценку работе того или иного заведения. Так что внезапность, можно сказать, и является той изюминкой, с помощью которой они и привлекают своего зрителя.

Но на этот раз, этот фактор неожиданности, сыграл с ними свою любимую злую шутку, организовав для них свою неожиданную встречу с грейпфрутом. Приготовив камеры ещё в микроавтобусе, сверив все свои действия, съемочная группа вышла, быстро записав свой предвыборный ролик и со словами ведущей в камеру: «Что ж, пойдёмте и узнаем, чем приманивает посетителей «Наше» кафе», зашла в зал. Правда, вне камеры, заводя себя, она добавила: «Зайдём, и поставим всех раком!».

И вот он, кульминационный момент всего нашего вечера! Ведущая врывается в зал, где после своих слов: «Вот и я, ваша Ирина Залётная», – получает удар грейпфрутом по голове и, приняв от него ускорение, опрокидывается навзничь. Может быть и это падение не привлекло бы к себе внимание, ведь сколько их уже было за вечер – не пересчитать, но прибывший следом за телевизионной группой наряд полиции, быстро внёс свои коррективы в этот, казалось бы, уже так предопределённо текущий по своей колее вечер.

Но у полиции, как всегда есть свое особое мнение, идущее вразрез с основным мнением так широко гуляющего народа. И вот это непопулярное мнение быстро и доходчиво навязано всем участвующим в дискуссии лицам. А тому, кто особо отстаивал свою позицию, пришлось в прямом смысле понять, как крепко – это навязываемое мнение. Ещё где-то, в отдаленных углах зала кафе, слышались редкие возгласы: «А ты кто такой!!?», но вскоре, постепенно и последние очаги непонятливости были потушены, и только для работников кафе ничего не закончилось, а наоборот – пришло время собирать камни, мебель и посуду.

Мы же с Лизой, решив, что с нас на сегодня, пожалуй, развлечений хватит, взял за грудки официанта, который вдруг решил, что ещё не всё закончилось, ну по крайней мере – для него, попытался улизнуть, как ему казалось, от неминуемой расплаты. Но потом поняв, в результате моих объяснений, какого рода расплата его ждёт, быстро рассчитал нас. На выходе нас застала весьма интересная картина – молодая женщина, по всей видимости имеющая какое-то отношение к телевидению (самое прямое, если бы она могла, то сказала бы), с перевязанной головой, вместо того, чтобы, как полагается раненной, следовать советам врачей и отдыхать, развила кипучую деятельность, грозно отдавая различные приказы присутствующим здесь кинооператорам.

Хоть и говорят, что каждый телевизионщик – тот ещё фрукт, но, наверняка, нет ещё такого фрукта, который бы был крепче головы самого телевизионщика. В общем, вы узнали в этой женщине нашу искромётную ведущую. Правда, после этого случая, она, пожалуй, откажется от этого двусмысленного эпитета. Так вот, наша ведущая, получив казалось бы смертельный удар грейпфрутом по голове, поначалу растерялась, упав в нокаут (что ей было, в принципе, не свойственно), но потом её астральное тело, было собравшееся на покой, вдруг заметив, что её операторы, проявив беспечность, бросились к ней, чтобы оказать ей первую помощь, но при этом преступно отставив свои камеры и тем самым лишив её хорошего кадра, решило, что пора бы вмешаться и поставить всех на свои места.

Так сначала она, поставив себя на ноги, тут же поставила и всех остальных на свои привычные места, то есть на колени, обрушившись на операторов с обвинениями в самом тяжком преступлении, в непрофессионализме. Затем уже на включенные камеры, она, постанывая, разрешила себя перевязать, при этом ни на секунду не выпуская микрофона из рук. Но как только камеры выключались – за дело вновь бралась ведущая и обрушивалась на своих бездарных помощников.

– Ну ты, морда, долго я ещё буду ждать? – начинался её отпуск грехов. – Да-да, к тебе относится. Чего стоишь, как истукан. Неси скорей воды!!! – И уже кто-то в очередной раз несётся за новой, десятой по счёту порцией воды. – А там, что за ржание? Что, заняться больше нечем?

– Давай быстрей проскочим мимо них, – прошептала Лиза, – А то глядишь, она и нас припашет. – И, дернув меня за рукав, придала мне некоторое ускорение.

Выйдя из кафе и, оказавшись на улице, мы с Лизой, поддавшись очарованию вечера, синхронно выдохнули из себя остатки кафешного воздуха, и наполнили свои лёгкие свежим вечерним.

– Вроде разделяет всего лишь какая-то стенка, а какая существенная разница, – выразил своё ощущение я.

Лиза же, держа меня за руку, не отвечала, а просто с жадностью дышала. Потом она повернулась ко мне и спросила:

– А ты бы за меня стал драться?

– А ты разве сегодня не сдерживала меня, рвущегося в бой? – с иронией возразил я.

– Да ты что! Когда такое было? – возмутилась она.

– А как только всё началось, ты прямо вцепилась в меня, я даже пошевелиться не мог.

– Ну, сегодня не считается. Ведь сегодня не была задета моя честь, – с вызовом сказала Лиза.

– Хорошо, как только – так и сразу, – воинственно заверил я её.

– Нет, всё же я не хочу, чтобы ты вообще дрался.

– Вот оно как… Так вы уже что-нибудь решите для себя. Мисс переменчивость.

– Я уже всё решила для себя, – нежно сказала Лиза, обняв меня и вплотную придвинувшись ко мне. Я же прошептал ей, – С тобой я уж точно не буду драться, – и, проявив стратегическое мышление свойственное полководцам мужского пола, решил сдать свою позицию.

Конечно, я слегка лукавил, но без военной хитрости в данных делах просто нельзя. Но что же случилось дальше, спросит нетерпеливый читатель. Скажу одно – военная тайна. И только всё видящие и знающие звезды могут вам всё рассказать. Но мы и тут подстраховались и взяли с них обещание молчать, и пока это останется секретом для нас двоих. Секретом, который, к слову сказать, легко раскрывается, глядя на этих двоих.

Но, видимо, наш эгоизм так сильно задел звезды, что они, решив нам отомстить за наше пренебрежение к ним, спрятались за тучи, приговаривая: «Ну, неужели так трудно хоть разок взять и посмотреть на небо, и сказать в наш адрес пару ласковых слов, например: Как, ярко светят звезды. Какие они красивые». А потом, кто-нибудь из вас, наверное, всё же парень, решит обозначить себя, как знатока астрономии и станет, показывая рукой в звёздное небо, водить ею по звёздным дорогам космоса, приговаривая: «А вон там, смотри, да-да там! Это – Большая медведица». И она, не видя ничего, или же наоборот, зная, где находится Большая медведица и, видя вашу ошибку, всё же согласится с вами и, прижавшись к вам, сообщит: «Да-да, я вижу».

Ну а парню, как оказывается, только этого и надо, и они, прижавшись друг к другу, смотрят в звёздное небо и видят в нём своё будущее. Но нет, вы не захотели пойти по проторенной дорожке, которой следуют миллионы влюбленных, вам всё подавай сейчас и сразу. И ваша ненаглядность друг на друга, так и не позволила вам ни разу, взглянув на звёзды, понять, что одинокая звезда, для которой до всего было дело, сама того не замечая, так и оставалась одиноко светить, и тем самым не дать заплутать странникам в ночи.

Но спустя какое-то время, сумев заглянуть в глаза Лизы, звезда поняла меня и, смягчившись, добавила яркости, чтобы мы без затруднений добрались домой. Что, собственно, мы и проделали, гуляя по вечернему городу. Дальше последовало незабываемое расставание, с последующим моим обретением крыльев, доставивших меня до дому. И только оказавшись дома, я смог постепенно обрести спокойствие духа, которому сегодня не хотелось оставаться на месте, и он, поддавшись моей убедительности, заплутал вместе со мной.