– Что-то ты так мудрёно говоришь, что я ничего не поняла. Лучше, давай картинки. – Сказала поморщившись Лиза.

– Вот такой я есть.

– Зануда.

– Может быть и так, но давай я всё же продолжу. Ведь зануда всегда уверен, что он интересен и понятен для окружающих.

– Ну, давай, – вздохнула Лиза.

– Хочешь картинки, тогда получай. С чего начали современные адепты гендерной свободы? Можешь не отвечать. Это была риторика. Так вот, они начали с табличек в уборных, а именно: добавили к двум основным третью, обозначающую так называемый третий пол. А что собой представляют эти самые таблички? А всего лишь графическое изображение в виде соответствующих определённому полу треугольников, или ещё каких-нибудь фигур. Так вот, раз им так хочется обмануть себя и, в особенности, окружающих, то им надо вместо этих графических изображений ввести в обиход цифру, которая будет служить им для обозначения пола. Насчёт же цифр, которые будут обозначать пол – тоже гадать не надо, еще в «Камасутре» дано наглядное обозначение полов через эту самую цифру. И даже непосвященные в курсе значения числа 69. Так что постепенно внедряя в обиход цифры «6» – как определения женского пола, и «9» – как мужского, можно для начала добиться стойкого ассоциирования с ними определенного пола, а уже затем добиться признания и третьего – «69» пола. К тому же эти две цифры «69», графически представляют собой запятую, которая несёт в себе значение неокончательного ответа, но имеющего продолжения: мол, ещё рано здесь ставить точку в таком раскладе вещей. А то, что тобой двигало: то ли внутренняя убежденность, то ли мода – это уже не важно, ведь человек перестроился и теперь создаёт свою духовность из своих физических пристрастий. И теперь всякий недовольный собой, может понять, что изменив себя, он сможет решить все свои наболевшие проблемы. Ведь как удобно – взял, перевернул цифру, и ты уже другой человек. И даже не перевёртыш, а как говорят терпимые люди, а решительный человек, носящий гордое имя – «транс». И что теперь? А теперь всё пришло в гармонию через символ инь-яня, «69». Так, наверное.

– Знаешь, что я подумала? – серьёзным голосом, спросила меня Лиза.

– И что?

– А пойду-ка я в одно место, пока там не прислушались к тебе и не поменяли таблички, – сказав это, Лиза оставила меня одного.

Правда не успел я и пару раз переступить с ноги на ногу, как её звонкий голос сообщил мне, что она готова, и мы вышли на свежий воздух.

– Ну, что будем делать? – повторилась Лиза.

– Ну, я даже не знаю, может сама что-нибудь предложишь?

– Что-то вы совсем стали безынициативными, так и спешите отдать нам в руки все бразды правления. – Сказала Лиза.

– Может потому, что нам в отличие от вас – не надо спешить. Вас же торопит (при всей казалось относительной длительности) скоротечность женского века, вот и приходиться вам первыми принимать решения и, зачастую, именно спешка и мешает вам совершать поступки более обдуманно.

– Ах, вон оно как! А я думала, что всему виной ваша медлительность, а как оказывается – это мы спешим!

– Конечно, ведь вся проблема в разнице предоставляемого времени женской и мужской частям человечества. И надо констатировать факт того, что женщинам отмерили времени ничтожно мало по сравнению с нами.

– И благодаря чему и кому мы так обделены вами? – прищурившись, спросила Лиза.

– Ну почему сразу же нами. Объективная реальность. Но, впрочем, у меня есть на этот счёт две версии такого «несправедливого» положения вещей. – Сказал я.

– Ну, слушаю.

– Так вот, первая – эволюционная. Во всём виновата близость женщины к природе, для которой изменчивость есть одно из защитных свойств, позволяющих более успешно конкурировать с другими представителями живого мира. А женская красота – это всего лишь внешний природный атрибут, с помощью которого женская половина и привлекает мужчин, дабы продолжить начатое творцом. И вот решив на данном этапе вопрос выживаемости рода, природа на этом теряет свой интерес к ней, и ищет новые формы для привлечения уже последующих потенциальных продолжателей рода.

– Ого как. Давай лучше говори вторую версию, а то первая меня не слишком привлекает своей натуральностью.

– Ну и вторая – мифическая. Когда в результате никем неизведанных причин, бог разделил «Андрогина» на мужчину и женщину, и не все остались довольны итогом этих его действий. Мужчина счёл, что в результате деления он был обойдён своей второй половиной, и поэтому остался недоволен этим решением творца. Женщина же со своей стороны посчитала, что она довольно успешно вышла из этой передряги (так она называла свою бывшую обитель). Недовольный результатом этого раздела, мужчина попросил творца изменить их. И творец хоть и не сразу, но всё же внял этим просьбам (Почему? Ответ один: из мужской солидарности), и сказав: «Ты сам всё сможешь изменить», – добавил ему в организм одно физическое свойство, способствующее ускорению обмена веществ, которое и позволяет ему в большей степени, чем женщине, придавать новые формы своему организму. Вот почему мужчина быстрее добивается результатов, приходя в спортзал.

– Ах, вон оно как, – заявила Лиза, – Ну а женщины что?

– А что они. Они довольные, так и закостенели в своей сущности. А в чём это проявляется? А в том, что раз добившись чего-то, они останавливаются на достигнутом, и в результате – застаиваются, что и приводит к плачевным старческим последствиям. И что главное – ты не сможешь на это как-то повлиять, это природное клятие так и тяготеет над вашим родом.

– Значит так! И эта твоя мифическая версия мне тоже не нравится. Правда, у меня есть к ней дополнения, которые, как я понимаю, ты утаил.

– И что же я утаил? – спросил я.

– А то, что в закрытой системе есть правило: чтобы где-то прибавить, для этого нужно где-то убавить. Значит бог, если и добавил что-то мужчине (в нашем случае повысил обмен веществ), значит, он это сделал за счёт женщин, снизив его у нас. Верно я говорю?

– А я почему-то и не удивлён ходу твоей мысли. – Сказал я.

– Так я верно говорю или нет?

– Да, это так. Но по другой версии – вы вообще, «по ребро» нам обязаны, – заявил я.

– Это была навязанная нам дарственная, – выразила своё несогласие Лиза.

– Дареному коню в зубы не смотрят, – парировал я.

– Вот вы и норовите нас оседлать и пришпорить, – не отступала Лиза.

– Ну, конечно. По-вашему выходит, что создание туфель на каблуке, преследовало тайную цель. Ведь следуя этой вашей логике – мы с помощью этого подарка заставили женщин ходить на полусогнутых ногах перед мужчиной, – в свою очередь не сдавался я.

– Ах ты, – накинулась на меня Лиза. И я, решив, что дальше будет лучше принять удары судьбы, склонил перед Лизой голову. Она же, потрепав этого несносного мальчишку, взъерошив его голову, посмотрела на меня со всей строгостью и довольная, сказав мне: «Вот мы и пришли», – повела меня за руку в находящееся на нашем пути кафе.

Это было одно из многих небольших кафешек, которые так и бросаются нам в глаза, благодаря своим звучным названиям, которые, к слову сказать, не имеют никакого, даже приблизительного отношения к роду деятельности заведений общепита. Но хозяина заведения это не волнует, он просто нанял оформителей и заказал: «Что-то такое хочу, чтобы увидели и сразу – вах». А что это такое – «вах», ты уж сам догоняй. И вот на нас со всех сторон давят эти плоды интеллектуального труда современных деятелей искусства. И я не могу их осуждать, ведь попробуй найти такую трактовку этого «вах», чтобы и хозяин ахнул, и прохожие не офонарели.

Что касается самого кафе, то я сегодня себя чувствовал уже не тем сосунком, который впервые зашёл в подобное заведение, чтобы заказать что-нибудь поесть. Сейчас, перед всеми предстал уже опытный едок, прошедший не один горячий обед и холодный ужин, а также – завтрак на скорую руку. Теперь я уже почувствовал весь вкус еды, и меня уже не разведёшь какой-нибудь манкой, нет – мне подавай бефстроганов и котлету по-киевски. А когда-то я с робким удивлением рассматривал строчки меню, не зная, что же мне заказать… Где же тот я, мне уже неизвестно, часы и дни проели мою памятливость. Сегодня мне уже не страшно здесь, ведь я пришёл не один, и если что, то каждый из нас, по очереди сможет присмотреть друг за другом (и за сохранностью нашего обеда).

А ведь когда-то я искал себе напарника для этого священного действия. И ведь прошло-то всего ничего, и вот у меня есть свой надежный напарник, с кем я могу разделить обед и, возможно, даже ужин, так думал мой внезапно оголодавший мозг, оглядываясь вокруг себя. «Хорош ребячиться», – сказал мой Адвокат, и я, вновь став серьёзным, принялся вслед за Лизой изучать меню. Но давайте не будем мешать нашим изголодавшимся героям, ведь священное действо приёма пищи, требует к себе весьма серьезного отношения. К тому же мы своим заглядыванием им в рот, только можем усугубить пищеварительный процесс и, не дай бог, кто-нибудь из них подавится от нашего внимания к ним.

«Но влюбленные не имеют аппетита!», – скажет кто-то слишком умный. «Ага, щас. Попробуй, побегай с моё», – отвечу я и перелистну страницу. Правда, я вместе со страницей перелистнул и последующие события вечера, которые, в сущности, свелись только к одному – к нашему выяснению отношений. И как оказалось, чтобы показать свою умность и силу, я должен был бы первым уступить в споре. Но когда я так и сделал, то оказалось, что это правило не распространяется на тему силы любви, и что я должен был до конца настаивать в том, что моя любовь к ней сильнее. Не знаю, чем бы этот спор закончился, если бы мне не пришли на помощь мои знания по оказанию первой помощи утопающему, захлебывающемуся в этом потоке обилия слов, а именно: приём «рот в рот». Сумев сначала сбить неправильную постановку дыхания, уже после пятиминутной размеренной работы лицевых мышц, я привёл в чувство обоих партнеров, и выровнял ровность их отношений. Ну а дыхание… А что, дыхание? Оно уж потом выровнялось и приняло свою равномерность. Но и нам пора, и мы с вами возьмём и равномерно перейдём своим семидневным мерным шагом на неделю вперёд.