Посмотрев на Мисс, я пришёл к выводу, что представительницы её пола лучше справляются с вязанием носков, чем с лыком, и ввиду этого, мне ничего не оставалось делать, как стать пиратом и, взяв её на абордаж, доставить в гостиницу. Видимо, её натура ещё была не готова к такому поступательному движению и она, с требованием: «Я хочу танцевать!», – попыталась вырваться от меня. Но после её первого же удачного освобождения, закончившегося неудачным перелётом через стул, она смирилась со своим положением: сначала – с лежачим, а после ещё небольшой борьбы – уже с наклонительным. А пред этим, когда мы сели в такси (несмотря на мой зарок не садиться в данный вид транспорта), Мисс перешла к атакующим действиям в виде домогательств того, кто ближе сидит.

Наступление началось с её острой атаки правого фланга на мои тылы, но и я не дремал, и сумел вовремя локализовать это её нападение. Тогда противник попытался сбить мою оборону (в виде пуговиц) хлестким рывком другой руки. Но и этот её маневр был ликвидирован моей левой рукой. Тогда Мисс ввела в бой свой запасной резерв, и пустила вход свои ноги, пытаясь сковать мои силы, и тем самым, перехватив инициативу, выйти на стратегический простор, на котором (по её мнению) у меня уже не будет сил к сопротивлению.

А ведь только в случае блицкрига она имела шансы хоть на что-то. Но так как борьба затянулась – её силы иссякали, и она, уже теряясь в пространстве, наконец-то, оставила свои попытки добиться успеха в борьбе со мной. Следующий этап нашего пути, от машины до её номера, прошёл без каких-то инцидентов, и я, заведя Мисс в номер, уже собирался уйти, как она, приведя свой последний аргумент (то есть заголив бедра), предприняла свою последнюю атаку.

– Ты что, вот так возьмёшь и уйдёшь? – глядя в упор на меня, проговорила, прищурившись Мисс.

– Да, – без эмоций ответил я.

– Но я хочу, – не моргая, продолжила она.

– А я нет, – был мой ответ.

– Почему?

– А зачем? – ответил я.

– Потому, что хочется мне, – ответила она.

– А мне нет.

– А ты знаешь, что женщине отказывать нельзя, – растянула Мисс.

– Почему?

– А я не обязана это знать. Главное, чтобы мужики знали это.

– А я придерживаюсь других взглядов. Так что, на сегодня – отбой, – сказал я, и двинулся к двери.

– А ты, наверное, самый крутой из современных боев и зовешься – «отбой», – прокричала мне вслед Мисс.

Я, выйдя от неё, направился к себе, чтобы завалившись в постель, закончить этот вечер. Но кто-то решил иначе, и как только я зашёл в номер, мой телефон разрушил все мои планы на это. Звонила Лиза. И я даже сначала оторопев, испугался, увидев её номер на экране телефона (и предчувствие не обмануло меня).

– Ну и иди к своей Любе, – пронзил тишину плачь Лизы.

– Что-что? – ошарашенный, только и промолвил я в ответ тишине.

– К какой ещё Любе? И вообще, что здесь творится? – не мог я прийти в себя. Я набираю номер, но он опять выключен. Да что это всё значит, не могу понять я. Моя мыслительная чехарда кидает меня из одной стороны номера в другую, пока я не упираюсь в стойкое ощущение понимания. Конечно же, это Мисс взяла и позвонила Лизе и, как бы обознавшись, спросила меня. Запомнила же мою оговорку в аэропорту, вот и воспользовалась этим, чтобы отомстить мне. «Сука!!!», – раздавшийся крик из глубины себя, заглушил звук моего же удара кулаком об стену.

Но следом последовало ещё более нелицеприятное и совсем не литературное выражение, правда, прозвучавшее уже совсем по другому адресу. Видимо, логика стены имела куда более крепкие основания по сравнению с моими, и я, не сумев их пробить своими логическими доводами, был отстранён от дискуссии до следующего нервного срыва. Это непреодолимое препятствие слегка остудило мой пыл, и я, по мере ухода боли, стал приходить в себя, но в какой-то момент зазевался и провалился в сон. Не стоит говорить, что утром я проснулся со знаковым настроением. К тому же я ещё перед своим уходом в сон, твёрдо решил с утра пойти к Мисс, и всё ей высказать, что о ней думаю. Но одно дело – вечерние думы, другое дело – мысли поутру. Небо и земля. И откуда такая разница? Неужели сон так влияет на течение твоей мысли, придавая ей свою мягкость и сглаживая углы? И теперь на место задуманных вечером моих суровых слов, пришло другое утреннее решение, состоящее из того, что этими своими действиями ничего не решить, и разве что, только Лизе навредишь. Так что будет лучше промолчать и сделать вид, что ничего не случилось.

Что касается обратной дороги, то компания, проявив проницательность, забронировала для всех места в скоростном поезде, на который пора бы уже начинать собираться. Говоря про проницательность, я имел в виду, что здоровье многих участников торжества, наверняка, будет слегка пошатнувшимся, а у некоторых, и того больше, так что в виду этого, укачивающий стук колес поезда, как нельзя лучше будет служить успокаивающим элементом для наших страдальцев. Опять же, всегда надо предвидеть и случаи самолечения некоторых, весьма болезненно переносящих пост стрессовые ситуации людей. А ведь в этом деле – главное не переборщить, что получается далеко не у всех. Ведь тогда возникает возможность проявления неадекватного поведения на борту самолета у наших «здоровяков», не сумевших выдержать нужную дозировку. ЖД-транспорт, между тем снимает с них агрессивность, действуя успокаивающе на них из-за осознания близости к земле.

Когда же я встретил Мисс у выхода из гостиницы, я понял, что она, пожалуй, уже с утра прибегнула к агрессивным средствам по восстановлению здоровья, и прибегнула она к ним с Эльзой, которая находилась вместе с нею. Что ж сказать, можно только констатировать: и здесь дочери Евы обогнали свой противоположный пол, положа что-то на его мнение.

– А, вот ты где, – услышал я голос Мисс, и сразу же проникся к ней тем вчерашним чувством, когда бил по стенке. Но я очень тактичен и не проявляю неуважение к слегка забывшимся дамам. Я беру брошенные ими сумки, и мы все отправляемся на вокзал. Один только вопрос мучает меня. Что делает здесь Эльза? Но не успел я им задаться, как Мисс рассеяла все мои предположения.

– А Эльза решила поехать с нами. Соскучилась, говорит, – заявила Мисс, глядя на меня.

Что ж, теперь всё стало на свои места. Вот, что имел в виду Денница, когда говорил о крючке, на который клюнет Атеист. С помощью Эльзы, они, видимо, хотели его выманить, и тогда уже, согласно их планам, должен был бы действовать я. Но я ведь отказался. Тогда возможно, ситуация будет развиваться по другому сценарию. Вот только по которому? Но это уже одному только богу известно.

На слова Мисс я ничего не ответил, стараясь максимально свести к нулю разговор с ними.

– А ты чего это, дуешься на меня что ли? – с усмешкой спросила Мисс.

– С чего бы. Просто, устал, – ответил я.

– Если бы в нужном месте устал, то не устал бы, – заржав вместе с Эльзой, прошипела Мисс.

И утреннему спокойствию, а затем и терпению, иногда приходит конец. И я, находясь на стадии перехода в состояние язвительности, уже готов был высказать им пару весьма заподольностей, но подача поезда под посадку остудила меня. Правда, посадка в вагон вместе с ними, ещё раз поставила меня на грань резких высказываний, но всё же что-то их спасло. И они, ввалившись сначала в вагон, а затем в своё купе, заставили меня промолчать. И я, оставив их в попойном качестве, удалился в своё купе, где, забравшись на вторую полку, постарался отвлечься от окружающего.

Сон позволил мне отвлечься и немного прийти в себя. Что же касаемого моих попутчиц – мне даже знать не хотелось, что там с ними. Но реальность, рассудив иначе, по прибытии на конечную станцию, ввела меня в курс общего дела. Если на меня поездка оказала тонизирующее действие, то на Мисс с её подругой, она оказала в некотором роде совсем противоположное действие. Видимо, неспокойная натура не позволила им и на минуту прилечь, хотя надо отдать им должное, они всё же прикладывались, только разве что к бутылке. Но сколько в них титанической силы!!! Слабак-мужик уже давно бы под столом отключился, в своём бессилии противостоять крепости содержимого бутылки, а им – хоть бы что! Да, действительно, есть женщины в наших селеньях, и в избу горящую войдут и коня… «Ик… И коньяка, давай наливай», – перебила Мисс. Так что их выход из купе, и их целеустремленные взгляды (в одну точку), не оставляли мне другого выхода, как включится в процесс транспортировки сих дам. Спустив сначала из вагона Мисс, я принялся за Эльзу, под аккомпанемент не смолкающей Мисс.

– Не бойся. Он у нас джентльмен. А джентльменство – не пропьёшь, – закатившись от смеха, не удержалась и упала она. Но и это не привело её в чувство. – Нет, он у нас Отбой, – не смолкала она.

Я же, опустив Эльзу на перрон, попытался от неё освободиться, но она из каких-то только ей ведомых соображений обхватила меня и впилась в меня губами. Мисс же, заметив эту ситуацию, принялась хлопать в ладоши, приговаривая: «Так, дай ей, Отбой!».

Дальнейшему развитию этой бредовой ситуации положили конец какие-то встречающие Мисс люди. Она, заметив их, быстро переключилась на них, а я же с трудом, но всё же освободился от Эльзы, которая долго не оставалась одна, и, найдя себе новую жертву, повисла на ней.

– Бред! Полный бред, – про себя разорялся я, выходя с вокзала, пока не уткнулся ещё на одно удивительное событие. Поодаль я заметил загружающихся в автомобиль Мисс и Эльзу, но не это вызвало моё удивление. Появление Наставника, а вернее его высовывающаяся (на мгновенье) из машины голова – вот что заинтересовало меня. А ведь он не пришёл на перрон, хотя приехал за ними. Но почему? При этом он и сейчас старался не выказывать своего присутствия, и только это одно мгновение и позволило мне заметить его лицо. «Это уже становится интересно, и что же дальше?», – подумал я вслед унесшим их автомобилю.

Но сейчас меня волновал куда более существенный вопрос. Лиза, только она интересовала меня. Я сначала попытался до неё дозвониться, но трубку никто не брал. Затем я, прежде чем поехать к себе, съездил к ней, но и там меня ожидала только закрытая дверь. Постояв и подергав ручку её двери, я принял решение отложить всё на завтра. Наверное, там, уже на работе, я смогу с ней переговорить и всё ей объяснить…