– Знаете, что я сейчас слышал в курилке? – заглушая шум музыки, проговорил пришедший и, не дожидаясь ответа, ответил, – Сейчас в новостях сообщили, что при задержании был застрелен наш Мега-стрелок(Так, с лёгкой руки СМИ, прозвали Атеиста).

Я сидел и не знал, как отнестись к этой новости. Неизвестное до этого момента чувство захватило меня в свою власть и, дергая меня за кончики ресниц, заставило глаза выделить дополнительный объём слезной жидкости, которая, в свою очередь, скатывалась вниз по моим щекам. Минут через пять после этого сообщения вернулся Наставник, и за время своего отсутствия, он тоже где-то потерял своё прежнее лицо. Теперь место возбужденности на лице Наставника, заняла какая-то никому неведомая забота. Я же, когда он присел рядом со мной (наверное, чтобы скрыть своё состояние), тоже вытер рукавом следы своей возбужденности. Помолчав с минуту, Наставник, налив мне и себе, без слов поднял бокал и выпил, чему последовал и я вслед за ним. Затем он поднялся, и всё также молча удалился в неизвестном направлении, но мне не пришлось долго задумываться над ходом его мыслей – мои думы перенаправил подошедший ко мне Антон.

– Надо поговорить, – прошептал он мне на ухо.

– Говори, – не двигаясь с места, ответил я.

– Давай не здесь, – продолжил он.

– А где? – был мой ответ на это.

– У нас, там, – неопределённо ответил он.

Ну что ж, видимо, пришло время найти ответы на вопросы, которые мне самому хотелось задать. И я, поднявшись, последовал вслед за Антоном. Двигаясь за ним, я краем глаза смотрел на Лизу. Она на этот раз заметила меня, и напряженно наблюдала за моими действиями. Макса же рядом с ней не было. «Значит, они решили групповые дебаты провести!», – подумал я. До кабинета для собеседований (а шли мы именно туда) мы с Антоном проделали наш молчаливый путь всё также, не меняя диспозиции: он – впереди меня, я же – следом за ним.

Вот и кабинет… Антон заходит туда первым, я следом, но после мрачного коридора, яркий свет мешает мне обозреть кабинет, но как только у меня это получается – тяжёлый удар мне в лицо не даёт мне закончить этот этап исследований и погружает меня в нокаутирующий сон. Падая, я ощущаю ещё несколько добавочных ударов по своему телу, и наконец, моя голова, соприкоснувшись с полом, получает окончательное сотрясённое успокоение.

– Ну что, очухался?! – слышу я голос Макса, и пытаюсь приоткрыть заплывшие глаза.

– Очухался! – приподнимая мои веки, констатирует Антон.

– Ну что? Ещё есть ко мне вопросы? – смеётся, попивая что-то из стаканчика Макс.

Я уже полностью открыл глаза и осознаю, что нахожусь у стенки на полу. Видимо, они после моего падения, потренировавшись на мне в футбольных ударах, и запив это дело, ещё разок отработали удары, а потом, решив побеседовать со мной для разнообразия, приподняли меня и, облокотив об стенку, принялись меня тормошить, поливая водой. И вот я, придя в себя, сейчас пытаюсь прийти к своему пониманию сложившейся ситуации, они же пытаются склонить меня к иному пониманию, а именно силе их решения.

– Так что, понравились тебе наши аргументы? – заржал Антон.

– Что сказать, ваша аргументация существенно облегчает взаимное понимание, – отвечаю я.

– Что да – то да, – произнёс разговорчивый Антон, – специально для тебя надел свои «кованки». Вот, смотри, – говорит он, вертя перед моим лицом своим ботинком.

– Вижу, ты подкованный нынче… И кто же это тебя, да Макса, так перековал? – кидаю вопрос им я.

– Что-что? – встаёт с места Макс.

– А то, что у вас самих духа не хватит на самостоятельность, и вы – всего лишь только «кованки» в чужих руках! – продолжаю я.

– Ах, ты, падла!!! – закричав, они вновь обрушивают на меня град ударов.

Не знаю, чем бы это закончилось, но резкий голос Наставника прервал их атаку.

– Что здесь происходит?! – зычно гремит голос Наставника.

Наши ударники мешкаются и отходят от меня. Наставник же наклоняется ко мне и, подняв мою верхнюю часть тела, вновь придает ей некоторую устойчивость. Затем берёт бутылку воды и омывает моё лицо, проговаривая:

– Ничего нельзя поручить.

– Чего нельзя поручить? – открывая глаза, спрашиваю я.

– А ты уже – бодрячком! – проигнорировав мой вопрос, смеётся Наставник, и подойдя к столу, на котором стоит разложенная закуска и бутылка водки, наливает себе.

– Тебе уже хватит, поэтому и не наливаю, – говорит он, и выпивает свой стакан. – А какие планы были, – вздыхая, он достаёт из кармана револьвер и отдельную коробочку с патронами.

Макс с Антоном не издают ни звука, а только напряжённо следят за ним.

– Знаешь задачу про русскую рулетку? – вставляя патроны в барабан револьвера, продолжает Наставник.

– Слышал от Атеиста, – ответил я.

– Надо же, ты всё знаешь… Правда, кто такой Атеист – мне неизвестно, – вставляя четвёртый патрон, продолжает говорить он.

– Скоро наш общий приятель познакомит вас, – отвечаю я.

– Ну, я всегда рад новому знакомству, – говорит он, и крутит барабан. – Так, в общем – к делу. Я решил слегка придать тонусу задачке и вместо двух патронов вставить четыре. Как ты на это смотришь? – глядя на меня, сказал Наставник.

– Когда смотришь в отверстие пистолета – не выбираешь, как на это смотреть, – сказал я.

– Видишь, мы с тобой уже приходим к общему пониманию, – проговаривает Наставник, и вдруг тишину разрывают два выстрела. Я, одёрнувшись головой, с ничего непонимающим видом смотрю на окружающих. Сбоку от Наставника стоят Макс и Антон, с такими же удивленными, оторванными от действительности лицами. Они в свою очередь, также непонимающе смотрят на Наставника, а затем синхронно валятся вперёд, на пол, как подкошенные. Но они и вправду подкошенные – пулями из револьвера Наставника. Я же вновь перевожу взгляд на Наставника, который как ни в чём не бывало смотрит на меня. Он видит моё вопросительное выражение лица и, растягивая трагическую минуту, подходит к столу, чтобы дозаправиться и продолжить свою беседу со мной.

– Посмотри на них. Они, и им подобные – только попутчики на твоём пути к цели. Но они, льстя себя надеждами, считают, что именно Князь Тьмы их попутчик на их пути. И что используя его как инструмент, смогут в дальнейшем обойти его. В душе они считают себя приверженцами добра и морали, а их контракт с дьяволом – всего лишь необходимое зло, которое в будущем покроется тысячью добрых деяний (правда, до которых им, уже после подписания контракта – нет никакого дела). Я же придерживаюсь иных взглядов. Для меня, как раз Денница и олицетворяет истинный, без всякой патетики путь! – сказав это, он крутит барабан и, направляя на меня револьвер, продолжает. – А вообще… Что мне за дело, кто из них прав! Для меня – это всего лишь спор двух хозяйственных субъектов.

– А ты, я вижу, достоин его, – говорю я, и закрываю глаза.

– Конечно, – слышу я другой голос, и вслед за ним – ружейный выстрел.

Я открываю глаза и вижу, как уже теперь валится вперёд Наставник, выплевывая изо рта кровь вперемешку с дробью. Затем мой взгляд перемещается к двери, и я вижу Атеиста, стоящего наперевес с ружьем. Атеист с какой-то виноватой улыбкой смотрит на меня и, со словами: «Всё, собеседование окончено!», – кладёт ружье на стол и подходит ко мне.

– Ну что, как ты? – спрашивает он, видимо, для какого-то незримого приличия. Как будто не видно – ещё бы пару заездов, и про мои дела можно было бы спрашивать у патологоанатома, который, закусывая выпивку, расставленную у ног очередного «жмурика», философски бы заметил (сославшись на теорию относительности Эйнштейна), что у него, в отличие от его клиента, дела идут довольно неплохо. Я бы ещё ответил так, как любят отвечать герои мыльных опер: «Мне очень жаль». Но что-то мои мысли растекаются не туда, и надо бы собраться…

– Давай, я тебе помогу, – обхватив, начал поднимать меня Атеист.

Затем, после небольших моих выкрутасов плохо работающими частями тела, он всё-таки смог меня усадить на стул, где налив мне немного алкоголя, дал слегка взбодриться им. Больше прокашлявшись, чем выпив, я, глядя на Атеиста, наконец-то, задал мучавший меня вопрос:

– А мне сказали, что ты уже Там, беседуешь с творцом.

Атеист, опрокинув в себя стаканчик жидкости, ухмыльнулся на мой вопрос, присел напротив меня и высказал своё видение ситуации:

– Так было задумано, иначе было нельзя.

– Что задумано? Давай, рассказывай – не томи душу! – с нетерпением ответил я.

– Ты теперь можешь не торопиться – у тебя ещё вся жизнь впереди, в отличие от меня, – как-то печально сказал Атеист, потом подумал с минуту и продолжил. – Ты меня извини за тот инцидент на остановке, не смог я сдержаться, когда они сообщили мне, что ты едешь с Эльзой сюда.

– Но, постой, – хотел было возразить я, но Атеист, подняв руку, остановил меня и продолжил дальше.

– Просто я её столько не видел, а тут ты с ней на перроне в обнимку, вот я и сорвался, – сказав это, Атеист, налив себе ещё несколько капель, опрокинул их в себя. – Так вот, они мне поставили условие: либо я разберусь с тобой, либо они уже разберутся сами, и с тобой, и с Эльзой в придачу! – сказал Атеист.

– Так кто они? – не выдержал я.

– А разве непонятно? – спросил Атеист, и посмотрел на уже мирно лежащего Наставника.

– Всё же я не пойму, зачем ему это всё? – сомневаясь, спросил я.

– Ему – не знаю, но он всего лишь доверенное лицо заказчика. Его инструмент в местных реалиях. – Сказав это, Атеист посмотрел внимательно на меня, что-то соображая, но так как моё лицо в данный момент не могло проявить достаточной живости (просто из-за соприкосновений с чужими руками и ногами, оно сегодня не читалось), то он решил не гадать по поводу моего понимания, и продолжил свой разговор.

– Я всё думал, каким образом он решит меня использовать. Хотя… Собственно, насчёт того, на что он будет давить – было не сложно предугадать. Зная твою слабость – её и используют. Вот он и привез с твоей помощью Эльзу сюда, чтобы я её увидел и, уже после, выйдя на меня, поставить меня перед условием: если не я, то это сделают другие, да и мне деваться будет некуда – они найдут способ определить мою судьбу.