К тому же нельзя иметь все, уговаривает себя Элли в те минуты, когда вдруг просыпается и пытается понять, на чью же мечту похожа ее жизнь.


— С днем рождения, старая кошелка! — радостно кричат Коринн и Ники, похлопывая по креслу, когда Элли, размахивая сумкой, врывается в кафе. — Давай, давай! Ну как можно так опаздывать. Нам уже пора на работу.

— Простите. Вышла позже, чем собиралась.

Подруги переглядываются, и Элли понимает: они думают, она опоздала из-за Джона. Она решает не говорить им, что на самом деле она ждала почту — хотела узнать, не прислал ли он что-нибудь, — поэтому сейчас чувствует себя полной дурой: зря только опоздала на двадцать минут на встречу с подругами.

— Ну и каково ощущать себя живым ископаемым? — вопрошает Ники. — Я заказала тебе латте на обезжиренном молоке. В твоем возрасте уже пора следить за весом.

Ники подстриглась, и теперь ее светлые волосы напоминают шапку непослушных кудряшек, она похожа на херувимчика.

— Тридцать два — не так уж и много, по крайней мере, я стараюсь убедить себя в этом.

— Жутко боюсь этой даты! — восклицает Коринн. — Когда тебе тридцать один — значит, еще совсем недавно тебе было тридцать, то есть технически тебе еще двадцать с хвостиком. А вот тридцать два зловеще напоминает о том, что скоро будет тридцать пять.

— А от тридцати пяти и до сорока недалеко, — поддерживает ее Ники, разглядывая новую прическу в зеркало, висящее за диванчиком.

— И вас с днем рождения, девочки! — возмущается Элли.

— Да ладно тебе. Мы будем любить тебя, даже когда ты станешь одинокой морщинистой старушкой в огромных трусах телесного цвета. А вот и твои подарки. Учти: обмену и возврату не подлежат.

Элли заглядывает в подарочные пакеты — идеальный выбор, на такое способны лишь старые друзья. Коринн подарила ей кашемировые носки сизого цвета. Они такие мягкие, что Элли едва сдерживается, чтобы не натянуть их на ноги прямо в кафе. А Ники купила подарочный сертификат в до неприличия дорогой салон.

— Он действует на антивозрастные процедуры для лица, — злорадно улыбаясь, поясняет она. — Можно выбрать: либо маски, либо ботокс, но мы-то знаем, что ты уколы терпеть не можешь.

Элли переполняют любовь и благодарность к подругам: сколько вечеров они провели вместе, сколько раз заверяли друг друга, что они одна семья, как боялись, что кто-нибудь из них выйдет замуж и бросит остальных. Сейчас Ники завела себе нового мужчину, и он кажется на удивление перспективным вариантом: платежеспособный, добрый и не дает ей расслабиться. Последние десять лет Ники занималась тем, что старалась держаться подальше от мужчин, которым она небезразлична. А Коринн недавно рассталась со своим мужчиной, прожив с ним год. Говорит, что он был очень мил, но они стали словно брат и сестра, а ей казалось, что до этого люди успевают пожениться и завести парочку детей.

Девушки никогда не говорят всерьез о страхе, что они могут упустить тот самый «поезд», который так любят поминать их мамы и тети. Не говорят о том, что большинство их друзей мужского пола сейчас встречаются с женщинами лет на пять-десять моложе их. Шутят о том, что хотят состариться, потеряв достоинство. Перечисляют друзей-геев, которые обещают поспособствовать им завести детей «лет через десять», если ни один из них не найдет себе пару, хотя все прекрасно понимают, что этому не бывать.

— А он что тебе подарил?

— Кто? — невинным тоном спрашивает Элли.

— Мистер Бестселлер. Или он так долго тебя поздравлял, что ты опоздала?

— То есть уколов она боится, а вот инъекций другого рода — не особенно, — хихикает Коринн.

— Фу, какие вы противные! — восклицает Элли, попивая чуть теплый кофе. — Мы… мы с ним еще не виделись.

— Но он тебя пригласит куда-нибудь вечером? — насторожилась Ники.

— Наверное, да, — отвечает она.

Элли вдруг приходит в ярость от того, с каким пониманием они смотрят на нее. Она злится на себя за то, что не удосужилась заранее придумать Джону оправдание. Злится на него за то, что ей приходится оправдываться.

— Он тебе хоть позвонил, Эл?

— Нет. Но вообще-то, сейчас еще только восемь тридцать утра. Господи, в десять собрание отдела, а у меня ни одной нормальной идеи!

— Да пошел он! — обнимает ее Ники. — Мы купим тебе тортик со свечками, правда, Коринн? Никуда не уходи, сейчас принесу маффин с глазурью, и устроим утреннее деньрожденное чаепитие.

И тут у Элли вибрирует мобильный. Она открывает его и читает.

С днем рождения, красавица! Подарок попозже. Цел.

— Это он? — спрашивает Коринн.

— Да, — улыбается она. — Говорит, подарок будет попозже.

— Вполне в его духе, — фыркает Ники, ставя на столик тарелку с глазированным маффином. — Так куда вы идете?

— Э-э-э… он не написал.

— Ну-ка, покажи. — Ники выхватывает у нее мобильный. — И как прикажешь это понимать?

— Ники… — пытается успокоить ее Коринн, чувствуя неладное.

— Да ты послушай: «Подарок попозже. Целую». Да за кого он тебя держит?!

— Ники, у нее все-таки день рождения.

— Вот именно! Поэтому с какой радости она должна в свой день рождения расшифровывать сомнительные сообщения, которые ее сомнительный любовник пишет на полпути из дома до работы? Элли, дорогая! Что ты творишь?

Элли замирает в ужасе. Ники нарушила негласное правило: никогда не критиковать парней подруг, какими бы странными ни казались их отношения со стороны. Подруги должны поддерживать друг друга, молча соглашаться со всем и уж точно не спрашивать таким тоном: «Что ты творишь?»

— Да все в порядке. Ну правда, — отвечает она.

— Милая, тебе тридцать два, — строго смотрит на нее Ники. — Ты встречаешься с этим мужчиной — нет, ты влюблена в него! — уже почти год, и все, чего ты заслуживаешь в день рождения, — сомнительное сообщение, которое означает или не означает, что, возможно, вы увидитесь в относительно недалеком или далеком будущем? Любовницам вроде как положено хотя бы дарить дорогое белье. Или возить их в Париж на выходные. Прости, Коринн, — огрызается Ники, заметив, как подруга поморщилась, — но я просто решила для разнообразия сказать то, что думаю. Элли, дорогая, я тебя безумно люблю. Но скажи, зачем тебе все это?

Элли не отрывает глаз от чашки с кофе. Ну вот, день рождения безнадежно испорчен…

— Я люблю его, — тихо произносит она.

— А он тебя любит? Или хотя бы знает, что ты его любишь? — не отстает Ники, и Элли смотрит на нее с неожиданной ненавистью. — Ты же не можешь даже сказать ему об этом. Ладно, — сдается она, — я умываю руки.

В кафе воцаряется звенящая тишина, а может быть, ей просто показалось. Элли нервно ерзает на стуле. Коринн укоризненно смотрит на Ники, которая лишь пожимает плечами и поднимает вверх тарелочку с маффином:

— Ладно, проехали. С днем рождения! Кто хочет еще кофе?


Элли устало опускается в кресло перед компьютером. На столе ничего: ни записки, в которой говорится, что у администратора ее ожидает букет, ни коробки с конфетами, ни шампанского. Открыв почту, она обнаруживает восемнадцать новых писем, не считая спама. Мама купила компьютер в прошлом году, но до сих пор ставит восклицательный знак в конце каждого предложения, она прислала Элли письмо с поздравлением «С днем рождения!» и сообщением, что «песик хорошо себя чувствует после операции на бедре!» и что «прооперировать его оказалось дороже, чем нашу бабушку!» Секретарь редактора прислала напоминание о сегодняшнем собрании. Рори, парень из библиотеки, написал, чтобы она зашла попозже, но не раньше четырех, потому что до этого они будут в новом здании. От Джона — ни строчки, даже стандартного поздравления не прислал. Элли скорбит о своей несчастной судьбе и морщится, замечая, что Мелисса уверенной поступью движется в сторону кабинета, а за ней вприпрыжку бежит Руперт.

У меня проблемы, понимает она, шурша бумагами на столе. Как можно было позволить себе настолько увлечься этими письмами и совсем забыть про статью для выпуска о шестидесятых? Она не успела подобрать примеры из серии «тогда-сейчас», как просила Мелисса. Элли проклинает себя за то, что так засиделась в кафе, приглаживает волосы, хватает первую попавшуюся под руки папку, чтобы хотя бы произвести впечатление девушки, у которой все схвачено, и бежит в кабинет редактора.

— Итак, со страницами здоровья мы вроде как разобрались. Статья про артрит готова? Надо еще сделать боковую полосу с альтернативными способами лечения. Кто из знаменитостей страдает от артрита? Это бы оживило разворот, а то как-то скучновато выглядит.

Элли с серьезным видом листает папку. Уже почти одиннадцать, ну что ему стоило прислать ей цветы? Мог бы расплатиться в цветочном наличкой, раз так боится, что жена прочитает распечатку с кредитной карты.

А может, он уже остыл ко мне? Возможно, поездка на Барбадос — попытка наладить жизнь с женой. Может, это был трусливый способ сказать, что Элли для него уже не так важна, как раньше? Она листает старые сообщения на телефоне, пытаясь понять, есть ли какие-то признаки того, что их отношения уже не те, что прежде.

Хорошая статья о ветеранах войны. Цел.

Свободна в обед? Буду неподалеку в 12.30. Д.

Ты просто нечто! Сегодня поговорить не получится. Напишу тебе утром. Цел.

По этим скупым сообщениям невозможно понять, изменилось ли его отношение к ней — слишком мало информации. Элли вздыхает, расстраиваясь от собственных грустных мыслей, вспоминая прямолинейный монолог подруги. «Что же я творю? Мне ведь так мало нужно. Почему мало? Да потому что я боюсь, что если потребую большего, то он почувствует, что его приперли к стенке, и все рухнет в одночасье. Я ведь прекрасно знала, на что иду. Никаких оснований жаловаться. Но неужели мне положено настолько мало?» Одно дело, когда ты знаешь, что мужчина тебя страстно любит, но в силу обстоятельств вы не можете быть вместе. А когда ты и в этом не уверена…