– Ну чего вы там! – недовольный тем, что его отвлекли от изучения камина, отозвался Вадик и, бросив взгляд на картину, умолк.

– Елки-палки! Да что за чертовщина здесь происходит… – наконец нашел в себе силы пробормотать он, на всякий случай сравнив мое испуганное лицо со спокойным лицом на портрете.

Сверху на нас пролился свет, и, подняв головы, мы увидели темный силуэт барона фон Гаутштазе.

– Вижу, что вы уже успели познакомиться с портретом моей племянницы, – произнес его спокойный голос, от которого у меня мороз пробежал по коже.

– Какой еще племянницы! Это же Ольга! – воскликнул Вадик.

– Барон! Объясните, в конце концов, где мы и что происходит! – чуть не плача, произнесла я.

– Где Артур? Как мы сюда попали? – задала более конкретные вопросы Катя.

Барон, оперевшись на перила и подавшись вперед, освещал нас канделябром, который он держал в руках, и с нескрываемым удовольствием разглядывал наши растерянные лица. Потом он начал медленно спускаться по лестнице, и его голос гулко раздавался по темной зале.

– Вряд ли вы мне поверите, если я скажу вам правду, – улыбаясь, начал он.

– А вы попробуйте! – предложил Вадик.

– Что ж, возможно, попробовать действительно стоит. Мы находимся в Неаполе, в доме моей племянницы, донны Анны Висконти, урожденной д'Эсте.

– Где?! – думая, что не расслышала его, спросила я.

– В Неаполе, – спустившись, наконец, к нам и подойдя вплотную, повторил барон.

Секунду я соображала, напрягая мозги, но так и не поняла, в чем суть его шутки.

– Это тот, что в Италии? – спросил Вадик хриплым шепотом.

– Вы смеетесь над нами, барон? – спросила я. – Давайте закончим этот фарс. Где мы находимся?

– Я же говорил, что если я скажу вам правду, вы мне не поверите, – барон достал из кармана бумагу, скомкал ее и, опустившись на колени перед камином, зажег от свечи. В камине полыхнул ласковый огонь, когда вспыхнула бумага. Затем барон подошел к портрету и развернул его к камину, так, чтобы он был лучше освещен.

Мы стояли в ожидании объяснений. Барон был сумасшедшим, это было ясно – но все же как ему удалось перенести нас в этот дом? Я украдкой достала из сумочки сотовый, намереваясь позвонить хоть куда-нибудь и позвать на помощь. Может, этот псих еще и маньяк? Иначе как объяснить у него наличие моего портрета? Телефон не ловил сеть.

Не поворачиваясь к нам, барон заговорил, и от неожиданности я чуть не уронила сотовый:

– Здесь сеть не ловит, Ольга, можете не пытаться.

– У меня роуминг, – увидев, что я пыталась позвонить, сказала Катя и достала свой телефон.

– И роуминг здесь не работает, – спокойно ответил барон.

– Если мы в Италии, в Неаполе, как вы говорите, – издевательски сказала Катя, перезагружая телефон, – то он поймает сеть.

– Здесь нет сети!!! – потеряв терпение, вскочил барон, Катя вздрогнула, я выронила сумку. – Здесь нет роуминга!!! – продолжал орать барон. – Потому что нет спутников!!!

– В Неаполе нет спутников? – Катя самодовольно усмехалась, ожидая, когда включится телефон. – Вы шутите, барон!

Барон замолчал, отвернулся и продолжил растопку камина. Я поежилась от холода.

– Ну, что так долго? – спросил Вадик, беря телефон из рук Кати.

– Он ищет провайдера.

– Какого провайдера? Он же вообще ни хрена не ловит!

– Не понимаю… – Катя уставилась в экран телефона, пытаясь наладить связь. Я, устав стоять, прошлась по зале и, выдвинув тяжелый стул, села. Я мало что понимала. Все казалось бредом – вся эта ситуация в потемках, при свете нескольких свечей и начинающего разгораться камина. Мне казалось, что я проснусь, и до пробуждения остается несколько мгновений.

– Может, зажжем свет? – спросил Вадик, робко приблизившись к барону.

– Какой свет? – устало произнес барон. – Здесь нет ни электричества, ни водопровода. Мы же находимся в XIII веке!

– Он болен, Вадик, – объяснила я, увидев выражение изумления на лице друга. – Он сумасшедший!

– Выслушайте меня, – поднимаясь, проговорил барон. – Мы действительно находимся в Неаполе и сейчас действительно XIII век. Просто примите это пока на веру. Я отыскал вас в XXI веке только затем, чтобы вы помогли мне в одном деле. Мне жаль, что пришлось прибегнуть к обману, но вы бы никогда не поверили человеку, который предложил вам путешествие во времени. Поэтому оставалось заманить вас сюда и поставить перед фактом.

– Где Артур? Он что, участвует в этом розыгрыше? – спросил Вадик, и я подумала, что это, возможно, действительно розыгрыш, и приободрилась.

Барон вышел в боковую дверь под лестницей и вскоре вернулся с черными плащами.

– Оденьтесь и прикройтесь, чтобы случайный прохожий не увидел ваш несовременный наряд, – бросая нам плащи, сказал он. Я завернулась в теплый плащ с удовольствием, потому что порядком замерзла в этой темной каменной зале. Следуя за бароном, мы прошли по коридору в прихожую, оттуда, придерживая тяжелую дверь, вышли на улицу. Свежий теплый воздух приятно овеял лицо, и я окончательно пробудилась, сбросив с себя остатки сонливости. В свете зарождающегося утра наши пораженные взгляды остановились на горном ландшафте с силуэтом незнакомого города: с холма, на котором располагался дом, можно было разглядеть узкую синюю полоску моря на горизонте справа.

– Так мы что, реально не в Москве? – спросил Вадик, первым нарушив сдавленное молчание. Горы? Холмы? Эти странные дома? Мостовая? Море? – Мы ничего не понимали.

– Реально, – бросил барон. – Возвращайтесь в дом.

Мы послушно повернули обратно.

– Ну, хорошо, предположим, что мы не в Москве, а в Неаполе, но как вам удалось погрузить нас с этим диваном в самолет и вывести из Москвы? – спросил Вадик.

Барон поднял глаза и воздел руки к небу, словно произнося: «Боже, дай мне терпения с этими идиотами!»

– Я не перевозил вас на самолете, – терпеливо и тихо сказал он, но казалось, что нервы его на пределе.

– То есть вы продолжаете утверждать, барон, что мы находимся в Неаполе XIII века? – спросила я, не понимая, кто из нас четверых больше сходит с ума.

– Сколько можно тупить?! – зло крикнула Катя, расплакавшись. – Неужели вы такие идиоты, чтобы не понимать, что это все правда! Вы только посмотрите сюда! – и она указала в окно. Прильнув к стеклу с необычной рамой, мы выглянули на улицу и увидели идущего по ней мальчика в смешных колготках, коротких штанишках и расписной бархатной курточке, с беретом на голове. Казалось, он играл в театре и возвращался в костюме домой, поленившись переодеться. Он зашел в дом напротив и с трудом закрыл за собой деревянную дверь, потянув ее за железное кольцо. Мы тупо переглянулись – в глазах своих друзей я читала, что они зависают, как и я сама.

– Вам нужно успокоиться и выслушать меня. Мы должны успеть до утра разобраться в создавшейся ситуации, – послышалось позади нас, и, повернувшись, мы увидели бледное лицо барона, обрамленное темным капюшоном. Я почувствовала сильнейшее желание его придушить и сама не заметила, как набросилась на него. Очнулась от ярости я лишь тогда, когда барон, поймав мои руки, сильно сжал их в своих руках, и боль вернула мне возможность соображать.

– Если вы не научитесь держать себя в руках, у нас ничего не получится.

– Что, черт возьми, должно получиться?! Вы негодяй и мерзавец! Сколько можно издеваться над нами! Говорите сейчас же, где мы! Где Артур?!

– Верните нас обратно! – бросившись к барону и вцепившись в его плащ, пролепетала Катя. Мне показалось, что еще мгновение, и она упадет на колени, подобно героине сентиментального романа.

– Я не буду говорить с вами, пока вы не успокоитесь! – барон оставил нас и отошел вглубь залы, чтобы подбросить дров в камин.

Вадик подошел к нам и тихо сказал:

– Давайте успокоимся и выслушаем его. В конце концов, он уже битый час пытается нам все объяснить, и то, что мы до сих пор не поняли, по какой причине мы находимся в этом доме, – наша вина. Пусть расскажет, а мы потом во всем разберемся. Только успокойтесь…

– Да как успокоиться?! – я плакала навзрыд. – У меня там, в Москве, мама с ума сходит, ведь уже за полночь, а меня еще нет! Я никогда так надолго не уходила!

– Не переживает ваша мама. Это временная петля, вернетесь в то же время, в какое вышли, – сказал барон, приглашая нас в зал. Он зажег везде свечи, камин разгорелся, зал приобрел более гостеприимный вид, да в плаще было тепло.

– Но на моем телефоне… – начала я, но он перебил меня:

– Ваш телефон находится сейчас с вами. И отсчитывает уже время этого века. Поверьте мне, ваша мама нисколько не волнуется, ваш друг Артур сейчас спит на диване в доме барона Фридриха фон Гаутштазе, и вы обязательно окажетесь рядом с ним после того, как поможете мне.

– Но кто вы такой? – спросила Катя, со страхом глядя на освещенное огнем бледное лицо барона. Улыбка искривила его лицо, он сел возле камина и, указав жестом на портрет, спросил меня:

– Помните, Ольга, в музее я сказал вам, что вы очень похожи на одну красивую и добродетельную даму? Вот эта дама. Донна Анна Висконти, моя племянница.

Она выросла в семье Оберто д'Эсте, своего кузена, поскольку ни я, ни кто-либо другой из нашей семьи не смогли взять на себя ее воспитание. Анна была красивой и впечатлительной девушкой, росшей в любви и заботе. Ей дали прекрасное, по современным понятиям, образование, и этот цветок Средневековья расцвел на благодатной почве юга Франции. После Анна д'Эсте вступила в права владения наследством, оставленного ей и ее сестре нашим братом и ее отцом. На правах старшей сестры она распоряжалась и состоянием Клементины. Не было на всем белом свете двух более прекрасных девушек, чем Клементина и Анна. Их красота и благосостояние привлекали многих, но из всех Анна выбрала Николо Висконти из аристократической итальянской семьи, который увез ее в Неаполь. Это их дом, – прервался барон и продолжил: – Клементина последовала за любимой сестрой, и они стали жить здесь, надеясь, что Клементина найдет себе подходящего жениха в Неаполе, и они больше не расстанутся. Если бы эти бедные девочки знали, что ожидает их в будущем! Спустя некоторое время после их приезда в Неаполь дон Висконти вместе с женой и ее сестрой отправляется в поездку в имение своего друга. Имение располагалось в горах, среди прекраснейших пейзажей – леса, горы, ручьи и долины. Они провели там целый месяц, отдыхая и развлекаясь, потом Николо отправился домой один, якобы по срочным делам, а донна Анна с сестрой уехала из поместья на три дня позже. Они планировали вернуться в Неаполь к первому августа, но ни донне Анне, ни ее сестре не суждено было завершить эту поездку.