Я продеваю специально сконструированный ремень в несколько мешковатые штаны.

Металлические детали в верхней и нижней части снимаются так, чтобы получился удушающий обруч. В самолёт не получится пронести ничего опаснее себя. Я уже убивал голыми руками и сделаю это снова, если потребуется, но некоторые инструменты значительно упрощают выживание. А сейчас я собираюсь в Лос-Анджелес, где у меня есть тайник со всем необходимым.

Тридцать минут спустя я вхожу прямо в аэропорт. «Я собираюсь на очень важную деловую встречу», — говорю я себе. Вокруг меня крутится множество людей, но они не замечают меня. Для них я обычный пассажир, один из многих. На предполётном контроле я без лишних просьб снимаю ботинки и ремень. Никогда не стоит привлекать к себе внимание.

Мою ручную кладь и ноутбук сканируют и выпускают. Я задерживаю дыхание, когда работник контроля сосредотачивается на моём ремне, но его привлекает лишь металлическая золотая пряжка. Безвкусная безделушка для степенного бизнесмена, ничего страшного. Он кивает мне и желает приятного полёта.

— Спасибо, — отвечаю я.

— Путешествуете по работе или отдыхаете? — спрашивает работник контроля после того, как я прохожу сканирование тела с расставленными руками.

— По работе.

— Чем вы занимаетесь?

Я не понимаю, что это, часть проверки или простое любопытство.

— Продажа пластика.

Он кивает, но я уверен, что интерес потерян. На соседней стойке досмотра работница контроля осматривает грудастую женщину. Она проводит руками по груди и талии пассажирки. Работник передо мной начинает пялиться на них, облизывая губы. Я прохожу мимо, даже не заинтересовывая его. Слабак. Я беру ремень, туфли с сумкой и выхожу из зоны контроля прежде, чем тот приходит в себя.

Посадка в самолёт начинается незадолго до того, как я прохожу к выходу. Я достаю телефон и притворяюсь, будто проверяю сообщения, как все остальные пассажиры. Дейзи до сих пор не ответила. Я провожу пальцем по экрану, представляя, будто это её рука. Или щека, или её прекрасная грудь, которая так тесно прижималась ко мне, когда мы ехали вместе на мотоцикле.

Я закрываю телефон, думая о рыданиях Жуля о Саре. Сделал бы я всё, чтобы защитить кого-то, кто мне важен? Возмездие — вот что я готовлю Сергею за смерть Александра. Но если бы они угрожали Дейзи, предал бы я всех, кого знаю, чтобы спасти её?

Да. Даже учитывая, что я знаю её всего минуту, она слишком хороша, чтобы умереть.

Я бы предал всех в моей гнусной жизни, лишь бы она жила. Люди в моём мире не планируют долгую жизнь. Каждый сделанный вдох — уже подарок, которого мы не заслуживаем.

Когда я убиваю, мои цели — подонки и паразиты со всего мира. Однажды кто-нибудь схватит и меня, и по мне никто не будет горевать. Но если убьют Дейзи? Во всём мире погаснет свет. А я хочу кусочек этого света себе, хотя бы на чуть-чуть. Я знаю, что не заслуживаю этого.

Каждый разговор с ней является ложью, но я хочу иметь в своей богом забытой жизни нечто новое, чистое и красивое. Я бы отказался от многих вещей, чтобы попробовать это хотя бы раз. Даже если для достижения этой цели потребуются горы лжи, обмана и манипуляций, я сделаю это. Я ненавижу себя за это, но правда отвернет её от меня. Такие, как Дейзи, никогда и ни за что не будут с такими, как я. Даже просто стоять рядом с ней — уже бесценный подарок. А возможность прикоснуться к ней — чудо.

Даже если она не согласится увидеть меня снова, я найду её и буду умолять о втором шансе. На коленях, если потребуется. В нагрудном кармане начинает вибрировать рабочий телефон. Понимая, что буду выглядеть странно, если достану второй телефон, я игнориую его. Перед посадкой у меня будет достаточно времени, чтобы прочитать информацию от Жуля.

Очередь из пассажиров продвигается достаточно быстро, и, учитывая, что у меня с собой только одна сумка, я сразу же направляюсь к своему месту. Я забронировал билеты на ещё два разных имени. Но эти люди не появятся. Не люблю сидеть рядом с незнакомыми людьми.

— Хотите, чтобы я убрала вашу ручную кладь, сэр? — говорит стюардесса, протягивая руку.

— Нет, спасибо. Я положу её под сиденье спереди.

Я кладу сумку и придавливаю её ногами.

Она рассеянно улыбается и проходит к следующему пассажиру. Как только она уходит, я достаю телефон и прочитываю сообщение:

LAX Singapore Air SQ21.

Я отвечаю:

На острове Чеджу хорошая погода.

Это предложение мира. Я даю ему возможность найти безопасное место подальше от меня.

Сара всегда хотела там побывать.

Облегчение в этом сообщении почти ощутимо.

Ты должен уехать как минимум на три месяца.

Больше я ему не напишу.

Спасибо.

Во время полёта я заставляю себя поспать. Возможно, в ближайшие сорок восемь часов мне не представится такой возможности.

Посадка проходит быстро, но ранним утром выбор машин, которые можно арендовать, не слишком большой. Я беру Форд Торес и через пятнадцать минут подъезжаю к своему тайнику в Брентвуде. Окраины кричащего пригорода полны домов, похожих на маленькие картонные коробки, выставленных в ряд. Возможно, люди внутри более содержательны, чем их большие дома. Хотя люди с большими домами и деньгами никогда не бывают удовлетворены.

В тайнике, который я открыл, есть кое-что из оружия. Например, сорокамиллиметровый глок двадцать третьего калибра, который я забрал у продавца наркотиков год назад. Мне нравится этот пистолет потому, что он принадлежал полицейскому, который отдал его наркодиллеру. Может, за дурь. Может, за девочек. После того, как я расправлюсь с парнями из Братвы, я оставлю пистолет. Будто им противостоял тот полицейский. Это будет мой добрый вклад в мировой баланс, хотя убийство этих двоих вряд ли можно назвать вкладом.

Я разбираю глок. Ствол чистый и, несмотря на то, что его давно не использовали, выглядит он хорошо. Я прочищаю и просушиваю тринадцатизарядный магазин. Я улыбаюсь, пока пересчитываю пули. Обычному покупателю, не из правоохранительных органов, был бы доступен только десятизарядный магазин.

Всё в идеальном состоянии. Электрошокер я засовываю в носок, а пистолет в кобуру под курткой. Остальное оружие я складываю в сумку, лежащую на сиденьи Тореса, и через двадцать минут возвращаюсь обратно в аэропорт.

Я приклеиваю к Торесу надпись «Городские автомобили Линкольна» и сменяю костюм, теперь он стодолларовый, плохо сидящий и помятый. В руках я держу табличку:

«Бен Нельсон». Для остальных людей я выгляжу простым бедным водителем, ожидающим пассажира.

Со временем жара усиливается, а постоянные передвижения людей заставляют меня всё время держаться в остром напряжении. Я подавляю желание достать пистолет и очистить пространство вокруг.

Я замечаю Богдана, высоко стоящего участника банды, и незнакомого мужчину, идущих к выдаче багажа. Богдан — лишённый воображения убийца, но очень преданный.

Ему нужно давать конкретные указания, потому что он не умеет импровизировать.

Интересно, что сказал Сергей Богдану. «Иди и найди Николая в Миннеаполисе. Убей его, выследи цель и вернись».

Пока они стоят у стойки выдачи багажа, я рассматриваю, что же они пронесли на свой коммерческий рейс. Они настолько глупы, что привезли всё с собой? Я проверяю часы и принимаю телефонный звонок, притворяясь, будто выбрал неправильный терминал. Я быстро выезжаю в город и слежу за своими целями. Как я и подозревал, они едут в Портофино. Они хотят оказаться на пляже не потому, что любят океан, а потому, что хотят поглазеть на женщин в бикини. Удивляюсь, почему Сергей не отправил Василия. Разве не я основной приемник Александра? По крайней мере, поединок с Василием был бы настоящим вызовом. Богдан и его друг — задание скорее для ученика, который способен держать в руках хотя бы палку.

Я оставляю машину на парковке и забираю свою сумку. В подвале гостиницы я снимаю костюм и выбрасываю его в мусоросжигатель. Затем из прачечной беру простую униформу. Я выбираю форму швейцара с удобными белыми перчатками и узкими брюками.

В прачечной также находятся багажные тележки и универсальные ключи. Я засовываю глок за заднюю часть брюк, прячу остальное оружие на дне тележки и иду наверх.

Я опускаю голову и дожидаюсь приказа доставить багаж постояльца в комнату.

Сделав это, я отправляюсь в номер Богдана. Я не буду стучать. Они не откроют. Я достаю пистолет, взвожу курок и открываю дверь универсальным ключом. Богдан видит, как дверь распахивается. Я нажимаю на курок. Он падает. Перезарядив пистолет, я прицеливаюсь и стреляю.

Они оба лежат на полу в агонии. Я быстро вхожу, закрываю дверь и связываю их клейкой лентой. Моё любимое дело. На всё про всё уходит тридцать секунд. Второй мужчина, неизвестный мне, плюёт в меня, и до меня доносится скрежет его зубов. Богдан тоже, должно быть, слышит его, потому что не кричит. У второго мужчины начинает идти пена изо рта, и я отхожу от него.

— Цианид? — спрашиваю я Богдана. Он закрывает глаза и кивает.

— В его зубе, — говорит Богдан, опуская голову.

— Новобранец.

— Да. Они такие серьёзные.

Мы с Богданом наблюдалем за мужчиной. Яд, который он принял, быстродействующий. Это хорошо. Раньше Сергей выдавал своим пехотинцам диметиловую ртуть. Ей требовалось намного больше времени, чтобы убить. Это было больно. Как если бы Сергей хотел в последний раз наказать их за провал. Но недостатком такого яда было то, что от злости и боли солдат мог успеть выдать тайны. Этот же мужчина уже вошёл в бессознательное состояние. С ним ничего не поделаешь.