– Мало земли и много камней, – поддержала ее Ари.

– Печально. – Лицо миссис Данстон неожиданно просветлело. – Если у вас будет время, приглашаю посмотреть мой огород. Знаете, у меня самые большие тыквы. Мистер Данстон очень ими гордится.

Кристина посмотрела на леди Альбинию, увидела в ее глазах смех и уткнулась в чашку с чаем, чтобы не рассмеяться.

– Я бы с удовольствием побывала на вашем огороде.

– Надеюсь, удастся после посещения церкви. Я только утром слышала, как лорд Стентон обсуждал с мужем возможность визита. Вы ведь приедете со всеми, верно, мисс Джеймс? – Дама бросила испуганный взгляд на принцессу, словно спохватившись, что могла нарушить протокол общения с королевскими особами.

– Мы с удовольствием приедем, миссис Дан-стон, – ответила Кристина.

– Вот и договорились. – Мэтти хлопнула себя по коленкам. – А теперь займемся нашими делами, так, леди Пенни?

– Но ведь у нас гости…

Леди Альбиния вмешалась, не дав Мэтти ответить:

– Думаю, его высочеству и мисс Джеймс будет интересно послушать леди Пенелопу.

– Если вы так считаете… Я получила письмо от миссис Бригам из Тинмута с ответом на наш вопрос о маранте и…

Леди Пенелопа принялась зачитывать длинное письмо, в котором рассказывалось о видах и применении маранты.

Кристина слушала и размышляла, как могла бы сложиться ее жизнь в Англии. Возможно, она бы уже встретила подходящего мужчину и вышла замуж. Ее семья принадлежала к мелкопоместному дворянству, была уважаема, хоть и не богата. Профессия отца, конечно, установила для нее определенные границы. Кто женится на дочери врача? Такой же врач. Или викарий. Она бы жила, как миссис Данстон, и тоже выращивала тыквы?

Думать об этом уже поздно и бессмысленно. Ей повезло больше многих, она обрела любящую семью, близких людей. Даже после замужества Ари замок останется ее домом. Несправедливо ждать от жизни большего. Только рядом с Ари она поняла, как велико было желание любить и заботиться о ком-то. Было бы замечательно иметь собственного ребенка. Чувствовать, как щека родного дитя прижимается к ее ладони, когда она укладывает малыша спать…

Король и Ари никогда не высказывали недовольства по поводу ее возможного замужества, но она знала, что им будет приятнее, если она останется с ними и все дальше будет так же, как сейчас. Они были дороги друг другу. Это надо ценить.


– Все было так чудесно! – воскликнула Кристина, когда они шли обратно через поле. Во рту до сих пор оставался привкус изумительного чая и кекса с лимоном и тмином.

Ари кивнула:

– Ты права. А отец леди Пенелопы действительно развелся с ее матерью?

– Мы стараемся об этом не вспоминать, – призналась леди Альбиния, – но раз леди Пенелопа сама вам рассказала… Она была совсем крохой, когда это случилось. Ее мать была кузиной и лучшей подругой Селии Синклер, ставшей впоследствии леди Вентворт и матерью Александра. Родители Пенелопы поженились в очень юном возрасте и вскоре поняли, что несчастливы. Именно Альмерия, мама Пенни, была той, кто убедила Селию следовать зову сердца и сбежать с тем ужасным Филиппом Моро. К сожалению, в ошибочности таких поступков Альмерию не убедила даже смерть несчастной Селии, и через пару месяцев она сама сбежала с возлюбленным, заявив, что полна решимости жить так, как не удалось Селии. Ей хватило ума подождать до весны, к тому же тот мужчина был англичанином и успел развестись, поэтому женился на ней, так что ей повезло избежать осуждения за внебрачную связь. Сложись все иначе, он не смог бы на ней жениться, понимаете?

Кристина не понимала, но кивнула. Ее больше интересовала судьба матери Александра, чем Альмерии.

– Вы хорошо знали леди Вентворт, леди Альбиния?

– Достаточно хорошо. Синклеры жили неподалеку отсюда. Все мужчины в роду, кроме Освальда, отмечались скандальным нравом, женщины, в том числе Селия, этой чертой не обладали. Она была мила и обожаема всеми, к тому же унаследовала значительное состояние матери. Я не входила в круг ее близких подруг, но мы часто встречались после того, как мама решила, что она будет хорошей партией для моего брата Артура, лорда Вентворта. Отец Селии болел и не стал ждать, когда дочь достигнет возраста выхода в свет, все было улажено до того, как ей исполнилось шестнадцать. Оба были слишком молоды для брака. Даже тогда я это понимала. В обществе сочли их союз самым успешным в сезоне. Незадолго до этого произошел неприятный случай со старшим сыном Синклеров, и они были рады вернуть себе прежнее уважение, а Стентоны получили немало земель. Вскоре на свет появился Александр, и казалось, Селия сможет обрести счастье, по крайней мере в материнстве, но позже бабушка отправила мальчика в школу, и в тот же год начались неприятности. Прибыл Филипп Моро и остановился в Фальстедах. An émigré – так его называли. Лишенный владений и… Впрочем, не важно. Мистер Моро решил, что ему будет полезно добиться расположения сестры сэра Освальда Синклера, его уже произвели в рыцари, он был самым талантливым из начинающих службу в военном министерстве. Я отлично помню Моро. Он был на десять лет старше Селии и дьявольски хорош собой. Селия скучала, была одинока, Артур совсем ей не подходил. Я люблю брата, но иногда он может быть таким… занудой.

– А сколько было лет лорду Стентону, когда это случилось?

– Восемь. Он приехал домой на Рождество. Бедный мальчик. Ужасные события. Я тоже была здесь. И Освальд. Александр нашел ее письмо и отнес Освальду. Тот бросился в погоню за любовниками. Два дня мы не получали новостей, Артур едва не обезумел, а полученные вести стали настоящим ударом. Мама забрала брата к себе, а мы с Освальдом остались с Александром, пока он не уехал в школу.

– Несчастный ребенок! – воскликнула Ари.

– Но я не понимаю, – возмутилась Кристина, – почему ваш брат не забрал с собой лорда Стентона? Ему ведь было всего восемь лет, представить страшно, в каком он был состоянии. Как родители могут так легко бросать детей? Это непростительно!

Леди Альбиния спокойно выдержала ее взгляд, даже улыбнулась.

– Родители тоже люди, мисс Джеймс. Им не удается всегда оставаться сильными. Мы с Освальдом заботились об Александре, пока Артур приходил в себя. Вскоре в Харрогите он познакомился с леди Вентворт, через пару лет они поженились. Став хозяйкой в Стентон-Холл, она настояла, чтобы Александр и я вернулись. Мальчик по-прежнему проводил много времени с Освальдом. И со временем полюбил мачеху. Она замечательная женщина, благодаря ей в доме стало тепло и спокойно.

Слезы жгли глаза, и Кристина отвернулась. Ей было очень жаль маленького Александра, которого предали родители, а в семью он вернулся только благодаря чужой женщине, занявшей место матери. Впрочем, у нее нет повода злиться на леди Альбинию, она не должна оправдываться или извиняться.

– Лорду Стентону очень повезло, что рядом были вы и сэр Освальд.

На бледном лице миледи вспыхнул румянец. Помедлив пару мгновений, она пошла вперед по тропинке. Кристина впервые успела заметить на ее лице простые человеческие чувства, пробившиеся сквозь маску, пристойную аристократке.

– Нам было непросто. Он всегда был ярким, красивым, как мать, настоящий Синклер. Александру было известно, что за его спиной всегда шептались, ожидая, что он повторит ее ошибки. Он стал замкнутым, много времени проводил в одиночестве, лишь с друзьями мог быть самим собой. Даже со мной и дядей не вполне получалось, хотя я так старалась. Все чаще меня посещала мысль, что причина…

Она замолчала и посмотрела под ноги. Кристине показалось, что земля дрожит. Землетрясение? Так часто бывало на Иллиакосе.

– Это Гром, – спокойно ответила на ее вопросительный взгляд леди Альбиния и наклонилась, чтобы сорвать несколько одуванчиков.

Ари нахмурилась и подняла глаза к небу, по которому лениво плыли три полупрозрачных облака.

– Не похоже, чтобы приближалась гроза.

– Гром – конь Александра. Вероятно, он объезжал поместье с мистером Филбертом, управляющим.

Звук становился громче и доносился с края поля. Отчетливо слышался топот копыт несущихся галопом лошадей.

– Вы узнали коня по звуку? – спросила Кристина, раздражаясь от того, что сердце мгновенно поддержало ритм.

– Да, моя дорогая. Никто другой не посмел бы с такой скоростью скакать по поместью. Раньше это приводило в ужас его отца.

– А сейчас нет?

– Как говорит Артур, пусть лучше скачет, как ведьма на шабаш, чем пропадает на месяцы, оставляя гадать, похитили его, ранили, жив он или нет. По крайней мере, он рядом, если что-то случится, мы сразу узнаем.

– Папа его не похищал. Это недоразумение, – заявила Ари, вглядываясь в холмы за полем.

– О, я совсем не о том случае. О нем мы вообще узнали много позже. Последний раз Александра похищали три года назад, когда он помогал американскому флоту вернуть рабов, захваченных берберским королем. К счастью, когда до нас дошли вести, он уже сбежал, нам пришлось волноваться только неделю.

Кристина понимала, что это было давно и уже благополучно закончилось, но сердце все равно сжалось из-за того, что Алекс был в серьезной опасности. И это уже тогда, когда он стал заниматься дипломатией. Несмотря на уверенную речь о долге и трезвомыслии, она чувствовала, что эта часть его натуры еще находится в конфликте с другой, жаждущей приключений. По непонятной ей самой причине это глубоко волновало.

Три женщины стояли и смотрели на появившегося на вершине холма наездника. От его внушительного вида Кристину охватил трепет. Гром оказался черным конем, он несся меж деревьев, как огромный ворон, стремящийся взлететь. Ноги едва касались земли, но грохот нарастал, от него земля тряслась под ногами. Алекс слился с конем и напоминал мифического кентавра, их фигуры украшали стены храмов на дальнем побережье Иллиакоса. Внезапно наездник и конь исчезли из вида, и земля стала успокаиваться.

– Как бы я хотела тоже уметь скакать верхом, – с тоской произнесла Ари. – У нас на острове только ослы, да и местность скалистая.