– Крис, ты же понимаешь, что произошло? – Он провел кончиком пальца между ее лопатками. – Я поговорю с королем сразу же, как мы вернемся в замок, и займусь оформлением лицензии. Сомневаюсь, что он и принцесса захотят задержаться до церемонии, но мы можем позже, когда я закончу дела, отправиться на Иллиакос, чтобы…

– Не пойму, о чем ты? – Кристина перебила его и приподнялась, прикрывая грудь сорочкой. Глаза ее стали цвета штормового моря. – Мы же говорили… я ничего от тебя не жду…

Алекс поднялся следом, помог ей надеть сорочку и потянулся за своей одеждой.

– Разговоры – это одно, действия же – совсем другое. Я лишил тебя девственности…

– Я сама отдалась тебе.

– Да, так и было, ты не ставила условий. Я не сомневаюсь в искренности твоих чувств, и ты сама это доказала. Как думаешь, что бы сказал король Дарий, если бы сейчас тебя слышал? Полагаешь, он позволил тебе оставаться компаньонкой своей дочери?

– Он ничего не узнает, если ты не расскажешь.

Алекс сжал зубы и отвернулся.

– В чем дело? Ты получил удовольствие, можешь дальше жить, как прежде, исполнять свои обязанности.

Вспышка гнева развеяла ее томное состояние, растерянность в глазах сменилась негодованием. Алекс положил руки ей на плечи и тихо произнес:

– Ты говоришь не о том. Ведь все просто, ты выйдешь за меня замуж.

– Просто. – Кристина рассмеялась и скинула его руки. – Если у тебя были такие планы, стоило сообщить о них и остановить меня.

«Я думал лишь о том, что хочу тебя, и не смог бы остановиться, даже если бы весь лес вокруг охватил огонь. Вот в каком я был состоянии».

Разумеется, он не произнес это вслух. Кристина, похоже, взяла себя в руки и выглядела удивительно спокойной для девушки, потерявшей невинность на поляне в лесу. Черт, он не удосужился даже сделать это в спальне на кровати.

Она откровенно призналась, что добилась с его помощью того, чего хотела. Поступила, как английские туристы, привозившие из путешествий по Италии или Греции статуи и полотна художников. Их акт тоже для нее своего рода сувенир из далекой страны. Приключение, воспоминания о котором остаются с человеком навсегда. Если вдуматься, Кристина хуже Веры, та, по крайней мере, ожидала от него каких-то действий, ей не было безразлично.

А все, что он предлагал Крис, ей было не нужно. Пожалуй, Кристине, ведь девушка по имени Крис – плод его воображения.

– Собирайся. Надо вернуться, прежде чем нас начнут искать. Закончим разговор позже.

Она попыталась что-то сказать, но он резко схватил ее за руку и потащил к дереву, где их ждали лошади. Дальнейших ее рассуждений он не перенесет, сейчас ему необходимо остаться в тишине и дождаться, когда улягутся противоречивые мысли в голове и можно будет спокойно все обдумать. Впрочем, над чем тут думать? Сделанного, как говорится, не воротишь.


Кристина устроилась в седле, поправила юбки и, пришпорив лошадь, двинулась в сторону замка. Внутри все дрожало от переполнявших ее новых ощущений и шока осознания, что желаемое произошло. Жаль, что она не могла остаться дольше на поляне, понежиться, прислушаться к ощущениям в теле, насладиться тем, что Алекс рядом и страстно ее хочет.

Сейчас надо признать, она не готова к расплате за ошибку, совершенную ею и мужчиной, в которого она влюбилась. Почему ей никогда не приходило в голову, что он может предложить ей брак? Прежде всего, потому, что разница в их социальном положении непреодолимо велика. Алекс называл ее наивной, возможно, это качество и сделало ее слепой, или в глубине души она все же надеялась связать их навеки своим поступком?

Кристина украдкой посмотрела на ехавшего рядом мужчину. Лорд Александр Стентон – дипломат, проводящий переговоры с той же легкостью, с какой управлял конем, ему не требовались ни шпоры, ни хлыст. В его облике она пыталась отыскать признаки, позволяющие стать слабой и думать только о том, что она хочет для себя, однако видела лишь прекрасно владеющего собой лорда, без признаков сожаления, боли или растерянности.

Должно быть, он сейчас ее ненавидит. Казалось, она понимала, о чем он думает, – Синклеры в нем опять победили, а Стентону придется расплачиваться, как было с Верой, когда ему пришлось круто изменить жизнь. Она будет для него, как и портрет матери, постоянным напоминанием о собственной слабости. Блюсти добродетель непросто, за все надо платить. Алекс из тех людей, которые не любят быть должниками.

Кристина крепче сжала поводья, чтобы унять дрожь в руках. Она готова остаться с мужчиной, которого любит, даже отвернуться от Ари, хотя это, конечно, бесчестный поступок. Желание быть рядом с Алексом было настолько сильным, что от волнения ее затошнило, голова закружилась, когда они ехали по полю под жаркими лучами послеполуденного солнца. Он прав: она похожа на лавину, на вулкан, в ней бушуют силы, которые не каждому человеку удалось бы обуздать.

Хорошо, что Алекс воздерживался от разговора, это позволило погрузиться в свои мысли. В теперешнем состоянии неизвестно, что она могла бы ему сказать, и, возможно, позже пожалела. Точно ничего хорошего, хотя сложно представить худшее положение…

«Я знаю, что совершила ужасный поступок. Ты полагаешь, я сломала тебе жизнь. Сожалеешь, что страсть и благодарность толкнули тебя на путь, который ты считал недопустимым для себя, и теперь вынужден жениться на женщине, прошедшей пору рассвета, не обладающей ни выдающимися внешними данными, ни завидной родословной. Она раздражала тебя, злила, а потом использовала в своих целях.

Я поступила эгоистично, но больше всего на свете хотела заняться с тобой любовью, я ничего не могла с собой сделать. Я мечтала, чтобы ты заставил меня забыть о гордости, но вспомнить, что я живой человек, мечтала, чтобы ты показал путь в неизвестный мне мир, почувствовать, как вибрируют разум и тело, доказывая, что я существую. Я хотела вспомнить, что только рядом с тобой ощущаю себя защищенной, когда все вокруг содрогается, хотя меня охватывает дрожь, когда я делаю шаг в неизвестность. Я хочу, чтобы только твои прикосновения вызывали трепет и чтобы это длилось вечно.

Поверь, я думаю не о себе одной, хочу сделать счастливым и тебя, помочь избавиться от напряжения гнева на самого себя, показать, как ты красив и телом, и душой. В твоей борьбе с собой нет нужды, Синклеры и Стентоны – две части целого, гармоничного, замечательного человека. Главное не то, какие они, а каков ты. Я мечтаю взять тебя за руку и заставить улыбнуться жизни. Хочу, чтобы рядом со мной ты обрел тихую гавань для души.

Я люблю тебя, Алекс. И никогда не хотела испортить тебе жизнь».

Мысли складывались в предложения и рвались наружу, но Кристина упорно сжала губы и молчала. Никакими словами уже ничего не исправить. Алекс был прав, когда говорил, что слова – это одно, а действия – совсем другое. Ей надо подумать, как все исправить, не допустить, чтобы дорогим ей людям было больно. Достаточно той боли, что испытывает она. Важно сейчас оставаться стойкой и сильной, как Алекс Стентон. Не стоит причинять ему больший вред.

Глава 15

– Все готово, милорд. Багаж погружен в кареты, они ждут у подъезда. Леди Альбиния поехала с королем, принцессой и мисс Джеймс к викарию проститься с ним и миссис Данстон. Они скоро вернутся, чтобы успеть в Саутгемптон до вечернего отлива.

Алекс встал из-за стола, прошел к окну и обратно. Через час в замке не останется гостей, все произошедшее за последние две недели станет его прошлым, еще одной закрытой главой жизни, и определенно не самой счастливой.

Впрочем, она еще не закончена. Сославшись на головную боль, Кристина не спустилась к ужину прошлым вечером, дав таким образом понять, что случившееся останется между ними. Прислушавшись к себе, он понял, что не удивлен и не обижен. Напротив, она заслуживает похвалы, как хорошая ученица, она приняла совет делать то, что хочет сама, и мастерски исполнила задуманное. Ее право вести себя так, как считает нужным, пусть избегает встреч с ним, раз ей угодно. Если бы хотела, она могла бы высказать ему все прямо в лицо.

Алекс повернулся к дворецкому:

– Велите запрячь Грома, Воткинс.


Еще издалека он увидел ландо Стентонов у ворот церкви.

– Где они, Генри? – спросил он у кучера, и тот мотнул головой в сторону церкви:

– Там, милорд, с мистером Данстоном.

– Проследи за Громом. – Бросив узду парню, Алекс поспешил к входу. Может, в прохладном храме, знакомом с детства, помутнение разума наконец пройдет. Возможно, их встреча в церкви снимет с него заклинание, омрачающее жизнь, и даст шанс оценить свободу, которую ему подарила Кристина.

Скрип старых дверных петель отозвался стоном в душе. Стайка воробьев, сидевших на балках, взметнулась к самой крыше. Они захлопали крыльями, и в свете огня их подвижные тени легли на стены.

– О, посмотрите на птиц. Как красиво! – слишком оживленно воскликнула Ариадна, и мистер Данстон смущенно улыбнулся.

– Воробьи живут здесь столько, сколько я себя помню.

Алекс согласно кивнул. Отец был убежден, что птицы остались здесь из-за него, Алекса. Возможно, так и было. В детстве каждое воскресенье он приносил с собой в церковь хлебные крошки, тайком разбрасывал по полу и ждал, когда прилетят воробьи, а потом наблюдал за ними, что в значительной степени скрашивало долгие проповеди. Однажды отец застал его в проходе с крошками в руках и прочитал нудную лекцию о надлежащем поведении юного лорда Стентона и будущего маркиза Вентворта.

Вспомнив об этом, Алекс решил, что сейчас следует придать лицу благочестивое выражение и терпеливо ждать, пока викарий закончит рассказывать высокородным гостям об архитектурном стиле и богатой истории церкви, связанной с родом Стентонов, прибывших в эти земли около четырех веков назад. Слова викария Алекс пропускал мимо ушей, он-то хорошо осведомлен и о хорошем, и о плохом, случившемся за прошедшие годы. Он поднял глаза вслед за королем и принцессой, когда мистер Данстон указывал на готическую кладку над алтарем.