— Возьми его, — хрипло выдохнул он, как завороженный глядя, как девушка поглаживает языком уздечку.

— Что? — невинным голоском поинтересовалась она, оставляя свое занятие, и Глеб мучительно застонал, откинувшись на спинку кресла и зажмуриваясь, потому что эта сладкая завораживающая пытка была выше его сил.

— Его… — простонал Глеб, нетерпеливо возясь, чувствуя, как ручки девушки снова сжимают и поглаживают его член. — Возьми его-о.

— Проси хорошо, — жестко велела девушка. — Тогда, может быть, я подумаю.

Этот приказ вывел Глеба из себя, он яростно скрипнул зубами, уселся ровно.

«Этого еще не хватало — просить, — со злостью подумал он, глядя, как девчонка снова начинает подлизываться к его члену, искусно лаская, посасывая и сжимая губами. — Не дождется!»

Однако действия Олечки были так умелы и так сладки, что его злость очень скоро растворилась в наслаждении, он снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, проваливаясь в удовольствие, подстраиваясь под движения губ девушки. Но она снова оттолкнула Глеба, стоило его наслаждению приблизиться.

Это было уже чересчур; Глеб думал, что с ума сейчас сойдет, в очередной раз увидев коварную улыбку девушки и ее язычок, притрагивавшийся к его напряженной полоти самым кончиком.

И Глеб сдался; терпеть это издевательств у него не было сил, и он взмолился совершенно искренне, нетерпеливо возясь на месте:

— Возьми. возьми его. ну, пожалуйста!

Взять? — переспросила девушка, поднимаясь на ноги. Ее руки скользнули по бедрам Глеба, Девушка привстала на цыпочки, забираясь мужчине на колени, и он застонал, когда девушка села, прижимаясь к нему, неспешно двигаясь, ласкаясь. Она не сняла трусики; ткань на них была гладкая, тонкая, Глеб ощущал, как она пропитывается влагой возбуждения, и его член скользил по этой влаге, когда девушка неспешно двигала бедрами, распаляя и дразня мужчину все сильнее.

— Хочешь подразниться, — хрипло произнес Глеб, наблюдая, как девушка все ниже оседает на его коленях, как она прижимается все крепче, лаская своей промежностью его напряженный член. — Хочешь помучить меня? А если я захочу сделать так же?

— Как — так же? — вкрадчиво поинтересовалась Олечка. Ее лицо было рядом с его лицом, Глеб слышал, что от своих движений и прикосновений она сама начинает чуть слышно постанывать, ее дыхание учащается.

— Если я захочу подразнить тебя? — тихо произнес Глеб, жадно рассматривая девушку, ее раскрасневшееся лицо, подрагивающие губы.

— Роза, — шепнула она, приблизив свое лицо к его, слепо отыскивая его губы и с дрожью ожидая, чтобы он сам поцеловал ее. — Роза!

Произнесенное ею слово прозвучало почти умоляюще; девушка очень хотела этого поцелуя, ласки от Глеба. Казалось, ее показная дерзость вмиг исчезла, оставив прежнюю Олечку беззащитной перед Глебом, и она замерла, словно испугавшись, что он оттолкнет, отстранит ее, или — еще хуже, — возьмет ее грубо и бесцеремонно, не думая о ее чувствах, удовлетворяя только ее желание.

Этот испуг был так явен, так очевиден, и замершая девушка была так трогательна, что Глеб не смог удержаться. Порывисто он привлек девушку к себе и впился в ее рот жадным поцелуем, прихватывая губами ее нижнюю губку вместе с мягким язычком, целуя и лаская ее так долго и горячо, что у самого голова закружилась, и он не сразу услышал жалобный стон девушки, разгоревшейся от этого поцелуя.

— Скажи мне, что хочешь меня! — потребовала девушка, едва Глеб оторвался от ее губ. — Я хочу услышать это!

В ее голосе причудливо перемешались мольба и дерзкий напор, и Глеб, обняв ее лицо ладонями, стараясь запомнить каждую черточку — остренький, чуть вздернутый носик, остренький подбородочек, губки аккуратным розовым сердечком, — шепнул чуть слышно, сам стесняясь произнесенных слов:

— Конечно, я хочу тебя. Я очень хочу тебя, так, как не хотел никакую другую женщину!

Обняв, Глеб мягко привлек девушку к себе, и она доверчиво прижалась к нему, обхватила его ногами.

В их комнате был стол, но сейчас Глеб не хотел грубого секса с фантазиями про офис.

Кроме него был еще маленький диванчик, до ужаса похожий на тот, на котором Глеб провел ночь.

На его прохладную обивку он и опустил Олечку, не переставая ее целовать. Казалось, он с головой утонул в этих поцелуях, лишился разума, и слышал только прерывистое дыхание девушки, пил его и вылизывал нетерпеливые стоны с ее подрагивающих губ.

— Поиграем? — шепнул он, целуя ее подрагивающую шейку. — Я хочу послушать, как ты кричишь.

Оленька под его тяжелым телом вздрогнула, и он рассмеялся, потерся носом о ее покрасневший носик:

— Я хочу послушать, как ты кричишь от удовольствия, — уточнил он. — Я очень постараюсь услышать этот крик…

— Роза, — шепнула девушка, расслабляясь и доверчиво разводя колени. Однако, Глеб задумал кое-что другое.

Одним движением он перевернул девушку на живот, заставил ее встать на колени. Ее черные крохотные трусики он спустил с нее одним рывком, опустил их до колен, и с обожанием погладил округлую голенькую попочку, поцеловал розовую ягодицу, грубо прихватывая тонкую кожу губами. Положив ладонь на поясницу девушки, заставил ее прогнуться, и коварно лизнул ее между ног, ощутив под ладонью сладкую дрожь.

Густой гель смазки капнул меж ягодиц девушки, маленькая металлическая анальная пробка, отполированная до блеска, скользнула в тело сама, и девушка шумно задышала, чуть опустив зад, привыкая к тяжести внутри себя.

— Выше, — велел Глеб, просунув коварно руку меж ее ног и положив ладонь на подрагивающий живот. От одного этого прикосновения девушка вскрикнула, уткнулась лицом в обивку дивана, шумно дыша. — Вот так…

Его пальцы чуть погладили ее мокрое лоно и осторожно погрузились туда, в жаркое тугое отверстие. От проникновения пальцев в лоно девушка застонала, напрягла бедра, и Глеб, осторожно двигая рукой, поглаживая девушку изнутри, почувствовал, как она дрожит и пытается опуститься, спрятаться от его настойчивых проникновений.

— Сейчас придется немного потерпеть, — коварно шепнул Глеб, и жужжащая головка вибратора коснулась металла в анусе постанывающей девушки.

— Ай-ай! — Олечка громко взвизгнула, вильнув задом, пытаясь избавиться от резкого раздражителя. Ее лоно сильно сжалось, стало таким узким и тугим, что пальцы Глеба с трудом протискивались внутрь. От вибрации у него покалывало пальцы, каждый нерв, казалось, отвечает на это воздействие и кожа начинает неистово чесаться, Глеб, усмехаясь, подумал, а каково же Олечке переносить это.

Впрочем, он видел, как. Девушка то поскуливала, извиваясь всем телом, то шумно и часто дышала, стараясь перетерпеть все нарастающее жгучее возбуждение, то принималась беспомощно хныкать и выть. Бедра ее тряслись крупной дрожью, она то и дело колотила ножками по дивану, стараясь хоть как-то унять непереносимое удовольствие, и Глеб то и дело принуждал ее стоять ровно.

Даже движение его пальцев в ее лоне не приносило девушке облегчения, она сама яростно насаживалась на них, стараясь отвлечься от разгорающегося удовольствия, но у нее не получалось. Пальцы Глеба выскользнули из лона девушки, цапнули за ягодицу, оставив на ней влажный след, и Глеб, притянув Олечку к себе ближе, коснулся ее мокрого возбужденного местечка жестким членом.

— Возьми! — Олечка почти взвизгнула, подавшись к Глебу всем телом, и тот чуть рассмеялся, поглаживая вибратором у нее меж ягодиц:

— Если хорошо попросишь…

Девушка с глухим стоном уткнулась лицом в обивку дивана, с рычанием прикусила поскрипывающую кожу. Все ее тело тряслось, изгибалось, вздрагивало так, словно его полосовали кнутом, а не поглаживали осторожно пальцами по мокрой промежности, горящей от желания.

— Возьми, ну что же ты! — рычала девушка, когда головка его члена чувствительно ткнулась в напухшие половые губы — и снова отстранилась. — Пожалуйста, пожалуйста!

Олечка текла так, что от ее влаги у Глеба были мокры и ласкающие руки, и то и дело соскальзывающий с металлической пробки вибратор. Глеб медленно проводил им меж трясущихся ног девушки, снова касался металла, и тогда девушка заходилась в стонах, умоляя взять ее.

На это раз Глеб не смог отказать ее просьбе. Ее сжавшееся тело было невероятно тугим и узким, мокрым и горячим настолько, что Глеб с большим трудом подавил первое желание отбросить прочь игрушку, ухватить Ольгу за дрожащие бедра и оттрахать ее, сходя с ума от ее узкого лона, сжимающего его напряженную плоть.

Вместо этого Глеб начал двигаться неспешно, погружаясь в ее тело глубоко, прислушиваясь к каждому мелкому спазму ее тела, к ее нетерпеливой дрожи, наслаждаясь ее бесхитростными попытками замолчать и перетерпеть пытку, которую он ей устроил.

— Еще?

Ольга поскуливала, покорно позволяя ласкать себя, перебирая ножами и вцепляясь в диван побелевшими пальчиками. Та же беспомощно постанывая, она позволила уложить себя на спинку, передвигаясь немного неуклюже, и развела покорно ножки, блаженствуя от краткой передышки.

Но ее мучителю было мало того, что он уже увидел и услышал; устроившись меж ее покорно разведенных ног, он словно невзначай коснулся промежности девушки, чуть надавил меж ягодиц, отчего Олечка вскрикнула и постаралась ноги свести, но он не позволил ей этого сделать.

— Вот теперь, — произнес он, коварно, одним толчком проникая в ее сжавшееся лоно и прижимая вибратор к ее клитору, — мы повеселимся.

Ольга выкрикнула во весь голос, подалась вперед всем телом, дрожа. По ее напряженной шее стекла струйка пота, на дрожащем животе вспухали мелкие капли воды, и Глеб, жестко трахая девушку, властно развел ее колени, которые девушка попыталась свести вместе.

— Держи их так, — велел он, прижимая вибратор плотнее, и Ольга завопила, выгибаясь и трясясь, но покорно удерживая свои ноги разведенными. — Руками. Положи руки на колени и держи их так.