Юлия Флёри - Поцелуй Иуды

Так больно, пожалуй, ей не было никогда. И не было так тошно. Не хотелось больше собираться, возрождаться, доказывать право на существование. Она свернулась, подобралась, лёжа на всё том же полу, и вдруг поняла, что хочет умереть. Тихо, гордо, в полном одиночестве. Наверно, на какое-то время она даже отключилась. Произошла своеобразная перезагрузка. Умирать больше не хотелось. Хотелось завершить начатое.

Только с третьего по очереди звонка Анита сумела встать. Размашистым движением ладони растёрла по паркету сбежавшие слёзы. Прихрамывая на затёкшую после неудобной позы, ногу, доковыляла до гостиной и нажала на кнопку приёма вызова.

– Я узнал, что ты хотела. Хочу с тобой встретиться. – прозвучал в трубке напряжённый голос.

– Лучше по телефону.

– Ты плакала?

– Я женщина. – усмехнулась Анита. – Минуту назад смеялась, сейчас рыдаю. Такое бывает.

– Это какая-то новая игра?

– Нет, просто внутри пробуждается что-то человеческое и далеко не всегда я в силах с ним бороться.

Андрей, раздумывая над её словами, мягко улыбнулся.

– Чувства – это не всегда плохо.

– Тогда давай, буди их во мне. Ведь я правильно поняла и вся эта долгая прелюдия…

– Я сделал запрос. – поторопился он отчитаться. – Неофициальный, как ты понимаешь. Из ответа следует, что никаких указанных тобой травм Максим Магницкий не получал. Не пропадал, не терялся и ничем не привлекал внимание общественности. А вот Михаил Магницкий больше года провёл в госпитале. Название города такое… – раздражённо потянул Андрей. – Я даже не знаю толком, где это находится!

– А с чем лежал в госпитале?

– Открытый перелом основания черепа. Было заведено уголовное дело по факту нападения, но никаких толковых показания пострадавший дать не смог и дело закрыли за недостаточностью улик. Здесь ещё указано, что выловили его в устье реки.

– М-м… – только и смогла выдать Ани, не понимая толком, как отнестись к такой правде.

– Информация оказалась полезной?

– Более чем. – сухо отозвалась она, чувствуя, как каждая клеточка тела отмирает. Гаснет, точно лампочка. – Спасибо. Ты меня очень выручил. – тихо заверила, а Андрей забеспокоился.

– Я могу…

Анита не стала выслушивать очередное предложение помочь. Отключилась и, чтобы наверняка, дёрнула за провод, вырывая его из сети.

Кричать больше не хотелось. Впрочем, как и плакать. Никто из них не заслуживал её слёз. Внутри стремительно разрасталось чудовищное спокойствие. За спиной будто выросли крылья. Чёрные, уродливые. Они улавливали и скручивали в тугие жгуты циркулирующий вокруг воздух и насильно наполняли им лёгкие. В голове наметился волнительный шум, какое-то предвкушение. Агрессии не было – это решение она приняла давно и успела с ним смириться. Непростительно жалко было лишь потраченного времени и пустых надежд.

Из запертой квартиры пришлось выбираться через окно. Справиться с замком Анита так и не сумела. Она держала под полой куртки альбом. Забрала себе как память. Из тайника своей съёмной квартиры вытащила оружие, кое-какие деньги, паспорт на чужое имя. Однажды его принёс Пашка. По его словам, владелица документа бесследно исчезла. Проверять это не было ни малейшего желания. Открытая бессрочная виза. Нужно только сделать похожий шалаш на голове и напялить очки.

Где обитал Пашка, она знала. Проследила однажды, хотя вероятность того, что он вздумает бросить её, стремилась к нулю. На полуразрушенной стоянке заброшенного завода стояла машина Магницкого.

Она увидела их двоих, как только вошла. В воздухе витал аромат напряжения, откровенной неприязни, но мужчины, скорее, испытывали друг друга морально, нежели намеревались решить вопрос. Это была и не встреча старых друзей, и не схватка, а какая-то тупая делёжка территории. Анита задорно усмехнулась и продемонстрировала ровный ряд зубов. Альбом отложила на бесконечно длинный верстак.

Пашка понял первым. Он грустно улыбнулся и отступил от Магницкого на несколько шагов. Миша не выдал удивления. Он посмотрел как всегда серьёзно, без тени улыбки. Его колкий взгляд больно царапал, но заглушать боль она давно научилась. К сожалению, подходящих слов так и не нашлось. Анита прицелилась. Раздался выстрел. Магницкий упал, а внутри неё что-то дрогнуло и разбилось. Возможно, это было её глупое сердце. Пашка будто бы удивился такому повороту.

– Когда ты хочешь убить, то стреляешь в голову. – невесело заметил он. – Мне тоже дашь шанс?

– А ты в нём нуждаешься?

– Не нужно так на меня смотреть. – проговорил он и его голос звонким эхом отразился от высоченных стен и устремился куда-то под купол здания.

Анита склонила голову набок и выглядела крайне заинтересованной.

– Ты помнишь тот день, когда спасла меня? – обозвался он, пытаясь отвлечь. Ани с лёгкостью поддалась.

– А как же. Тебя хотели разрезать на куски ещё живого. Ты болтался, подвешенный к потолку. С вывернутыми суставами, на грани сознания. Чудовищное зрелище. – дала она щадящую оценку тому, что увидела однажды.

– Ну да. – согласился Пашка, шально скалясь. – Так вот в тот момент, когда ты вошла, я решил, что умер. Не поверишь, но узнал тебя сразу. И очень боялся того, что ты тоже узнаешь меня. Я подумал, ты пришла за мной, чтобы забрать в ад, где мне было уготовлено местечко.

– Что-то подобное ты и бормотал. К сожалению, я не разобрала тогда ни слова. А зря. Сейчас бы не мучилась угрызениями совести.

– Ты в настроении и это не может не радовать. – отметил он с долей надежды в голосе. Может, нам даже удастся договориться. – предположил и Ани порадовала податливостью.

– Можешь даже не сомневаться.

Вдруг он понял, что слова не имеют смысла и что Ани едва ли понимает их смысл. Отвечает по инерции

– Я люблю тебя! – выкрикнул Пашка, желая достучаться.

– И я тебя люблю. – согласилась она, но эти слова ровным счётом ничего не значили.

– Я боялся рассказать тебе. Боялся разрушить то, что было между нами. Ты другая! Не такая, как все! Особенная! Я такой и не встречал больше. Рядом с тобой душа поёт.

– А ты уверен, что она у тебя есть?

– Даже не сомневайся. – вымученно улыбнулся он. – И она полностью принадлежит тебе. – Пашка выдохнул и вдруг просиял улыбкой. – Как ты узнала? – задал он вопрос, который сейчас, казалось, не имел никакого значения. Анита безлико пожала плечами.

– В альбоме у Макса нашла фотографию.

– Да ладно! Там не видно лица! – рассмеялся он, но Ани весело не было.

– Я знаю тебя. Я научилась тебя чувствовать. И надобности видеть лицо не было. Это даже нельзя объяснить.

– А, может, в этом и есть смысл, а? – предположил Пашка. – Искупление ошибок!

– Так ты об этом говорил, когда твердил, что прошлое нельзя изменить?

– Конечно, я говорил о тебе! – задиристо выдал он, делая невольный выпад. – Мне сложно это объяснить. – тут же добавил, но уже ровно и тихо. – Ты притягивала слишком много внимания. После первой встречи я бредил тобой, но твой взгляд не давал мне даже шанса. В двадцать лет ты в принципе не думаешь о последствиях. Просто берёшь и делаешь. Я не скажу, кому первому пришла в голову идея взять тебя силой. Мы закинулись таблетками и замерли в ожидании. Вот только ты не пришла. Это было плевком в лицо. А потом… – Пашка виновато опустил голову. – Я хотел быть нежным с тобой, но ты оказалась слишком напугана, чтобы понять это. Не оценила. А я не получил должного удовлетворения. Понял, что ошибся. Уже тогда понял. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль защитить тебя, но ты же знаешь… драка не моя стихия.

Анита вызывающе хмыкнула.

– Струсил, что ли?

– Силы были не равны. – ничуть не обидевшись, вздохнул он. – Я ушёл тогда, позорно поджав хвост. И только при нашей следующей встрече узнал, чем закончилась для тебя та ночь.

– Всё сказал? Ничего не забыл? Например, уточнить, зачем взорвал мою машину?

– Твой дружок всё-таки успел проболтаться? – понимающе кивнул Пашка и натянуто вздохнул. – Это действительно был я.

– Почему именно тогда?

– Я не оставлял тебя одну надолго. – признался он. – Следил, присматривал, оберегал. Когда ты с Шилаем свалила, я отправился следом. Вот только приблизиться не смел. Кем я был для тебя? Миражом в пустыне и не более. И нарисоваться в реальной жизни просто не имел права.

– Лучше скажи, что ждал, пока наступит твой звёздный час.

– Так ведь не без этого! – пожал Пашка плечами. – И я дождался. Ты осталась одна. Знаешь, ведь наши враги… или не враги, а те, кого мы считаем врагами… В общем, они придают нам сил. Это стимул выжить. Ты от своих врагов избавилась и оказалась абсолютно незащищённой. Считай, я дал тебе шанс на новую жизнь.

– Жизнь с тобой?

– Я хотел сделать тебя счастливой! Да, не так, как у других… Да, в меру своей извращённой фантазии. Но я честно пытался! А ты всё не поддавалась. И вот сейчас, когда у нас будет ребёнок, и это реальный шанс стать чем-то большим, чем просто другом… или кем ты там меня считала?.. Вот именно сейчас должна была случиться эта лажа! – зло рассмеявшись, Пашка выругался.

– Мир не безупречен и судьба злодейка. Давно пора было это признать.

– Мы все не без греха, котёнок! – отмахнулся Пашка, скрипя зубами.

– Ты очень красиво говоришь, Паш. Жаль, что о многом умолчал.

– О чём, например? О том, что хотел тебя до одури? – жадно оскалился он. – О том, что поехала крыша от твоего безразличия? О том, что хотел тебя для себя в единоличное владение? Так, это всё текст между строк!

– А ещё о том, как верен оказался твой расчёт. Всё продумал, всё предусмотрел.

– Как всегда подвёл человеческий фактор! – разозлился он и упёр руки в бока. – И что мне теперь прикажешь делать? Сдохнуть?! Сейчас?! И в чём будет твоя выгода? В чём смысл?