Любить.

Тяжелый вид.

Опасный вид.

Две души загораются и испепеляют вид.

Тот вид, что обещает тебя уничтожить, а ты все равно входишь в это добровольно.


Пролог


— Боже, твоя сестра такая сука, — шипит Винни.

Хотя я полностью согласна с этим утверждением, я не озвучиваю его. Вместо этого я продолжаю идти за Винни, когда она петляет между деревьями в лесу, направляясь к растущему звуку подростковой вечеринки.

Вечеринка по окончанию учебного года.

Именно на это все и похоже. Эта вечеринка проходит летом в конце каждого учебного года. Я прожила в Ферндейле всю свою жизнь. Маленький городок известен своими пирогами и прекрасными Секвойями. По большей части здесь тихо, но время от времени сюда приезжают туристы. Расположенный прямо посередине Национального парка Редвудс и государственного парка Гумбольдт Редвудс, Ферндейл является идеальным местом для туристов или любителей природы.

Обычно меня невозможно застать посреди ночи с моей лучшей подругой Винни, тем более что в этом городке сплетни распространяются быстрее света. Как я оказалась здесь с Винни — выше моего понимания. Я не хожу на вечеринки. Я не пью. И, конечно же, не нахожусь на радаре ни одного парня. Так что, опять же, я понятия не имею, какого черта я здесь делаю.

Винни всегда была чем-то средним — не то, чтобы популярной, но уж точно не такой ничтожной, как я. Спортивная и красивая, она все, чем я не являюсь. Мы всегда были подругами несмотря на то, что мы полные противоположности. Я почти уверена, что если бы она перестала проводить со мной время, то уже заняла бы место в первом ряду популярного клуба. К сожалению, я понимаю, что это я сдерживаю ее. Это мой статус. То, как я выгляжу. То, как одеваюсь. То, насколько я умная. Все это работает против меня на сцене популярности средней школы.

Она моя единственная подруга в школе Ферндейла, и, честно говоря, не думаю, что это изменится в ближайшее время. Я просто рада, что она будет помогать мне в выпускном классе. Жить в тени моей сестры достаточно тяжело, поэтому рядом с Винни все становится проще — она моя опора. Там, где моя сестра грубовата и нахальна, Винни мягкая тихоня. Там, где Мэдисон высокомерна и груба, Винни мила и смела, когда никого нет рядом. Она буквально ходячее, говорящее противоречие, и я люблю ее за это.

Когда-то я думала, что наличие сестры-близнеца будет означать, что я буду так же популярна, как и она, но я не могла допустить ошибку настолько сильно. Когда Мэдисон была со мной в утробе матери, я почти уверена, что все хорошие гены, отвечающие за красоту, популярность и статус королевы бала, достались ей. Просто еще одна из многих вещей в очень, очень длинном списке причин, почему моя сестра заставляет меня чувствовать себя неполноценной.

Красивая? Сделано.

Безумно умна? Сделано.

Соблазнительная, со светлыми волосами? Сделано.

Невероятно спортивная? Сделано.

Тело, которое может посоперничать с моделями Victoria's Secret? Сделано, вдвойне.

Помню, когда мы были маленькими, моя мама одевала нас с сестрой в одинаковые наряды, и даже тогда Мэдисон доставалось все внимание окружающих. Незнакомые люди подходили к моим родителям и говорили им, какая она великолепная. А я? А я цеплялась за задние ноги мамы и пряталась. Так же, как и сейчас.

Моя единственная передышка от Мэдисон была в последние шесть месяцев, когда ее не было с нами. Впервые за долгое время я почувствовала себя счастливой. И главная причина, это то, что Мэдисон полгода участвовала в программе обмена студентов в Италии. Часть меня завидовала, что мои родители согласились отправить ее вместо меня — в конце концов, мы близнецы, так что было бы справедливо, если бы мы обе полетели. Но после того, как она улетела, я начала замечать мелочи, например, насколько легче стало дышать, когда ее не было рядом. Я все еще слышала ее голос в глубине сознания, говорящий мне, что я недостаточно хороша, но мне больше не нужно было беспокоиться о ее критике каждого моего шага.

Она прилетела домой всего несколько дней назад, и я сразу заметила перемену. Она стала злее, красивее и пугающей, чем когда-либо. Мэдисон Райт была самым страшным существом во всем округе Гумбольдт. Я была уверена, что все это тоже знают.

— Все еще не могу поверить, что твоя сестра велела тебе не показываться здесь. Все сегодня получили приглашение. Не понимаю, как кто-то может быть таким...

— Подлым?

Заканчиваю я за нее, переводя взгляд на свои лодыжки, которые продолжают царапаться о сорняки леса. Это Мэдисон в двух словах. Подлая.

Кто знал, что злые девушки самые красивые? Я знала.

Мэдисон никогда не позволяет мне забыть, насколько я ниже ее. И не то чтобы ее резкие слова не являлись правдой, потому что это правда. Она самая красивая сестра. Это не убьет меня, если я сброшу несколько килограммов. И иногда мои волнистые, светлые волосы действительно похожи на птичье гнездо. Раньше меня это никогда не волновало, но чем больше Мэдисон раздражает меня своими комментариями, тем больше я понимаю, что она права. Мое восприятие самой себя резко изменилось.

Я никогда по-настоящему не считала себя уродиной, но теперь, смотря в зеркало, это невозможно не заметить. Я понимаю, что наше восприятие самих себя относительно. Внешний вид лица может быть переведен на суждения о характере, делая нас всех тщеславными и нуждающимися в том, чтобы «выглядеть» красиво вместо того, чтобы сосредоточиться на внутренней красоте. Я не могу точно определить момент, когда возникла мысль о моей непривлекательности. Однажды я пребывала в блаженном неведении относительно своей внешности. Не понимала, как много это значит для других и как это доминирует в обществе. А затем я не могла смотреть на себя дольше нескольких минут. Почему? Потому что все, что смотрело на меня в ответ, было разочарованием.

Густой кустарник впереди начинает расчищаться, и наконец я могу разглядеть толпу людей и отблески костра. Чем ближе мы подходим, тем сильнее я начинаю нервничать. Я не обычный нервный человек; нет, когда я нервничаю, я превращаюсь в потного, нервного наркомана или, по крайней мере, в кого-то, кто похож на него. Капли пота уже пробежали по моему позвоночнику, а волосы на шее прилипли к коже самым отвратительным и неприятным образом.

Когда Винни протискивается сквозь последнюю зелень, я съеживаюсь, стараясь не слишком беспокоиться о том, что мы задели множество растений, пробираясь сквозь лес. Каковы шансы, что мы соприкоснулись с ядовитым дубом? Если честно, то, наверное, пятьдесят на пятьдесят. До тех пор, пока не появится зуд, отек или симптомы лихорадки, с нами должно быть все в порядке. По крайней мере, на данный момент.

Отогнав от себя тревожные мысли, я перевожу взгляд на местность, и мои глаза расширяются, когда я смотрю на вечеринку вокруг меня. Я впервые на вечеринке по окончанию учебного года. Это всегда было легендой, в Ферндейле, что означает, что обычно это очень секретное мероприятие, только для приглашенных. Насколько мне известно, это первый год, когда все получили приглашение. Старшеклассники в нашей школе управляют этой вечеринкой, как букмекеры, ведущие незаконную операцию. Они управляют «списком гостей», выпивкой, наркотиками и развратом, который здесь происходит.

Огонь в яме ярко горит, и куча людей, которых я не узнаю со своей школы, сидят вокруг на бревнах. Забудьте об этом, я действительно узнаю их. Они все звёзды школы. Я имела в виду, что они меня не узнают; я никто, плавающая в море звезд.

Некоторые целуются — довольно с напором, должна добавить — и я быстро отвожу взгляд, рассматривая все остальное: разные компании, которые попивают алкоголь. Спортсмены общаются с наркоманами, а под наркоманами я имею в виду наркоторговцев. Чирлидерши свободно переговариваются с девушками, которых я знаю по футбольной и софтбольной команде. «Whine Up» Kat DeLuna играет в чьих-то динамиках, оживляя вечеринку. Сегодня все в своей стихии. Кроме меня, конечно. Оглядываясь по сторонам, я все еще пытаюсь понять, какого черта я здесь забыла.

Мне здесь не место. Это совершенно очевидно. Я, как больной и ноющий палец.

Меня до сих пор сбивает с толку, что эта ежегодная вечеринка у костра проходит без сучка и задоринки. Она никогда не срывается, полицейские никогда не приезжают, и ничего плохого, кажется, никогда не происходит. Иногда я задумываюсь об интеллекте полиции или шерифа. Это маленький городок, так как же, черт возьми, шериф не может знать, что несовершеннолетние распивают алкоголь в одном и том же месте каждый год? Я отказываюсь верить, что богатые дети и их семьи имеют такую власть над правоохранительными органами.

— Ты готова к этому, Маккензи? — спрашивает Винни рядом со мной, сжимая мою потную ладонь в своей.

Ей пришлось практически угрожать мне телесными повреждениями, чтобы притащить меня сюда. После того, как Мэдисон дала мне понять, что я не должна здесь показываться, хотя у меня и не было никакого намерения приходить, я надела свою домашнюю одежду и начала смотреть фильм. Винни, будучи Винни, ничего этого не имела. Она сказала, что мы нуждаемся в последнем УРА перед выпускным годом. Какое-то время мы спорили, но в конце концов она, как всегда, победила.