— Просто успокойся, черт возьми, Трент!

— Нет! Блядь, Винсент, я же говорил тебе, что это случится. Мы...

— Заткнись на хрен! — кричит Зак, пугая меня. Ребята молчат. Он начинает расхаживать, проводя руками по волосам. — Мы ведь не сделали ничего плохого, верно ? Нам нечего переживать по этому поводу, понимаете ? Мы уезжаем в колледж меньше, чем через две ебаные недели. Самое меньшее, что вы все можете сделать, это держать себя в руках до тех пор.

— Она знает...

— Она ничего не знает. А теперь закрой свой дерьмовый рот. Придерживайся сценария, Маркус.

Мои глаза широко раскрыты, когда я пытаюсь разглядеть их сквозь деревья и редкие кусты. Мое сердце бешено колотится. Оно такое громкое, что я боюсь, что оно выдаст мое укрытие, и они найдут меня. Их голоса снова затихают, будто они двигаются, и я тоже, стараясь не отставать от них. Я следую за ними, что есть силы, но больше их не слышу. Я ничего не слышу, кроме рева крови в моих венах и звука тяжелого дыхания.

Мой пульс колотится, он бешеный и наполнен адреналином. Кровь стучит в ушах, когда я внутренне пытаюсь осмыслить этот разговор. У меня не так много времени, чтобы дать шерифу Келлеру повод предъявить обвинение одному из них. Мне нужен только один. И о ком они могли говорить ? Обо мне ? Это должна была быть я, верно ?

Насколько мне известно, я единственная, кто следила за каждым их шагом. Другого объяснения нет. Я единственный человек в этом городке, который доставляет им неприятности. Я пыталась найти на них хоть какой-нибудь компромат, и теперь они должны знать.

Меня резко дергают в сторону и ударяют о дерево.

— Ай! — я вскрикиваю, боль разрывает мне затылок.

Чья-то рука закрывает мне рот, не давая закричать. Моя грудь вздымается, и когда фигура встает передо мной, прижимая меня к дереву, все краски уходят с моего лица.

— Теперь ты следишь за нами, Маккензи ? — насмехается Зак, сверля меня взглядом.

Его ладонь все еще прикрывает мой рот, заставляя молчать. Я прижимаюсь к дереву, пытаясь сбросить с себя его вес, но он только сильнее прижимается ко мне. Его тело вжимает меня в кору, и к горлу подступает желчь.

— Ты действительно такая глупая маленькая сука, не так ли ? Я думал, мы сказали тебе держаться подальше, — рявкает Маркус откуда-то из-за плеча Зака.

Я отчаянно оглядываюсь вокруг, мое зрение затуманивается, а на глаза наворачиваются слезы.

Зак убирает руку от моего рта, и я подумываю о том, чтобы закричать, но знаю, что шансы, что кто-нибудь меня услышит, ничтожны. И я знаю, что если закричу, то это будет последнее, что я сделаю.

— Я не...

Зак бьет ладонью по коре, всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Я всхлипываю от страха, прячась от него.

— Не ври мне, мать твою, — кипит он, наклоняя голову, заглядывая мне в лицо. Его глаза убийственны, практически прожигают кожу на моем лице. — Оставь нас в покое, Маккензи. Тебе не понравится то, что произойдет, если мы скажем тебе снова.

Его слюна попадает мне на лицо, и то, как он ждет, что я сделаю то, что он говорит, заставляет мой гнев закипеть. Мои руки сжимаются в кулаки, и я стискиваю зубы, когда разочарование проходит сквозь мое тело.

— Да пошел ты! — рычу я, бросая на него ядовитый взгляд.

Он смеётся, его глаза все еще темные озера зла, и он вжимается в меня своим пахом.

— Тебе бы это понравилось, не так ли, чертова шлюха ? Это все, чего ты хочешь ? Побыть со всеми нами ? Я могу запустить поезд прямо сейчас, черт возьми, Маккензи. Что скажешь на это, не желаешь повеселиться ?

Он проводит рукой между моих ног, и я пытаюсь оттолкнуть его, но свободной рукой он сжимает мою шею, перекрывая мне доступ к кислороду. Когда его пальцы надавливают на шов моих джинс, слезы наворачиваются на глаза.

— Кого ты хочешь трахнуть первым, Маккензи ? — насмехается он, лишая меня воздуха еще сильнее. — Трента, не так ли ? — он ухмыляется. — Да, я знаю, что его. Может, я позволю ему расколоть эту вишенку и трахну тебя прямо здесь. Что скажешь, милая и маленькая Маккензи ?

Его рука скользит от передней части моего шва к заднице, и мои глаза расширяются от страха. Слезы беспомощно падают из моих глаз, когда я пытаюсь оттолкнуть его.

— Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас, оставить здесь, использованной и оскорбленной, и никто бы ничего не узнал.

Я слышу смех. Остальные ребята смеются надо мной. Он унижает меня перед всеми, делая посмешищем, как в ту ночь у костра.

Сдавленный всхлип слетает с моих губ.

— П-пожалуйста.

Зак смеется, будто мои мольбы доставляют ему удовольствие.

— Тебе действительно следует быть осторожнее. Слышал, что твою сестру убили недалеко отсюда, — шепчет он, приблизив свое лицо к моему.

Он отпускает мою шею, и я, кашляю, соскальзывая вниз по дереву. Моя грудь разрывается от беззвучных рыданий, а ноги зарываются в грязь. Я открываю рот, втягиваю воздух, пытаясь отдышаться. Когда я это делаю, я перевариваю его слова, и моя грудь сжимается.

— Ты ведь знаешь, правда ? — обвиняю я, глядя на него снизу вверх.

Я знаю, что играю с огнем, поднимая эту тему, но мне все равно. Я хочу, чтобы он заплатил.

Зак мрачно улыбается и опускается на корточки, самодовольно наклоняясь ко мне. Я отодвигаюсь, прижимаясь к дереву, желая, чтобы оно просто поглотило меня целиком. Его рука дергается, цепляясь за меня, и его хватка сжимается до боли.

— Громкие слова от тебя.

— Я знаю, что ты сделал это.

Его глаза сужаются.

— Ни хрена ты не знаешь. Продолжай трепаться своим гребаным ртом, и пожалеешь, что не умерла на той скале, поняла ?

Он толкает мое тело обратно к коре, выбивая воздух из моих легких в процессе. Затем уходит, несется через лес вместе с остальными, даже не оглянувшись.

Фотография дрожит в моей руке, и я кладу ее на стол, пытаясь стряхнуть воспоминания. Это стало для меня последней каплей. Я ненавидела отказываться от своей сестры, но знала, что, если я продолжу преследовать их, я в конечном итоге окажусь на том же пути, что и Мэдисон. И есть шанс, что на этом пути меня постигнет та же участь, что и ее. Смерть.

Но теперь... теперь все по-другому. Я не боюсь смерти. Я наброшусь на этих парней со всем, что у меня есть. Я их больше не боюсь.

Я запихиваю фотографию обратно в ящик и пытаюсь положить все на прежнее место, прежде чем уйти. Я направляюсь прямо в спальню, чтобы собрать свои вещи, потому что мне нужно вернуться в свой номер и подумать. Мне нужно записать эти мысли и попытаться соединить точки.

Смерть Мэдисона стала катализатором. Для меня это было началом конца, и больше я ни в чем не была уверена.