Марина Кистяева - Поцелуй скорпиона

– Ты хочешь поговорить про сны? – любой человек, ранее общавшийся с Демидом, услышав его бархатисто-медовый тон, которым он задал этот вопрос, насторожился бы. Когда Сакронский начинал прибегать к низким методам, угрозам, он не брызгал слюной и не кричал, давясь собственными словами, он говорил вкрадчиво, спокойно.

Но его Кииир-рааа к числу этих людей не относилась. Поэтому девочка продолжила.

– Я не хочу, Демид, ходить вокруг да около. Не для того я поехала с тобой. Если ты решил, что я повелась на твоё тело и на твой поцелуй и жажду продолжения, ты ошибся. Первое – мне чертовски не нравится происходящее. Я бы сказала, что очень не нравится. Второе – мне не нравишься ты. Самоуверенный, наглый, прущий на пролом. Твоя выходка в клубе не поддается логическому объяснению. Но я не хочу анализировать её. Пусть она останется при тебе. Третье, – она сделала паузу и, уже не стесняясь волнения, протяжно выдохнула, чтобы продолжить, тщательно подбирая слова: – Как я сказала выше, я не верю в случайности. Абсолютно. У меня такое чувство, что сейчас, ведя разговоры, мы прощупываем почву, личностное пространство друг друга. Согласись, мало молодых людей при встречах тет-а-тет говорят про сны. Мы говорим. Значит, на это есть повод. Ведь так? При этом мы оба опасаемся озвучивать нечто, хранимое в нашем сознании.

Сучка била целенаправленно. Умело.

– Продолжай, – бросил он, намеренно растягивая слово.

В глазах ведьмы мелькнуло выражение, похожее на растерянность, но она снова достаточно быстро овладела собой.

– Продолжаю. Хорошо, буду говорить, как есть. Уверена, ты оценишь мою откровенность, – Кира, продолжая неимоверно бесить его своей смелостью, чуть искривила свои пухлые, нереально соблазнительные и напрашивающиеся на поцелуй губы. – Когда я увидела тебя вчера в «Комильфо», со мной случился мини-шок. Я понятия не имела, кто ты такой, Демид Сакронский, кем были твои родители, из какой семьи ты происходишь и в какой стране живешь. Я ни разу не видела твою фотографию. Да, и можешь не прожигать меня ненавидящем взглядом. Твои чувства легко считываются по глазам, опять же издержки профессии фотографа – замечать и видеть то, на что другие не обратят внимания. И снова я отвлеклась, ушла в сторону, – она перевела дыхание, отчего грудь колыхнулась под майкой. – Я не видела ни твое фото, ни пост в Инстаграмм, я вообще не подозревала о твоем существовании, но… – тут она уже не скрывала горькой усмешки. – Ты ко мне приходил во снах. Не раз и не два. С детства, наверное. Я думала, что, будучи неисправимой фантазеркой, придумала некий образ идеального принца. И образ вжился в меня, слился с моей реальностью, неким образом перейдя в мои сны. И тут… ты. Злой. Агрессивный. И ненавидящий меня. Ах, да… И так же говорящий про сновидения, из чего я могу сделать вывод, что снюсь тебе.

Она закончила говорить и выжидающе посмотрела на Демида.

Демид, чувствуя, что уже созрел для того, чтобы свернуть её алебастровую шейку, медленно поднял руки и зааплодировал.

Кира в ответ приподняла брови.

– Я рада, что развеселила тебя.

Она, поставив ладони на подлокотники кресла, начала подниматься, собираясь сбежать.

О, нет, детка, кто же тебя отпустит из логова зверя.

– Села на место!

Вся бархатистость и наигранная нежность испарились из голоса Демида, уступив место стали и обжигающему холоду. Демид сбросил маску почти учтивого хозяина и парня-наглеца, что желал только одного – её тела. Теперь перед ней сидел холодный делец, в чьих руках находилось многомиллионное состояние и от чьего умелого управления оно приумножалось. Тот, под чьим руководством трудились тысячи людей, который взвешивал свои решения и был беспощаден к тем, кто вставал у него на пути.

Кира замерла, моргнула, и всё же опустилась назад.

– Что ж, – пришла его очередь откровения. И он был уверен на все сто процентов, что Аристокрачтоке не понравится услышанное. – Откровенность за откровенность. Люблю в людях подобное качество. В наше прогнившее время человек, умеющий говорить истину – редкое явление. Я оценил твою смелость, Киииррра. А теперь слушай меня, кроха. И внимательно. Это даже хорошо, что ты ни черта обо мне не знаешь, милая, тебе же легче будет спать. Хотя… Ни хера тебе легче спать не будет, я об этом позабочусь. Стоп! – он вскинул руку кверху, раздражаясь все сильнее. Она своими признаниями и рассуждениями выбила его из задуманного плана. – Я дал тебе высказаться, теперь говорю я. А ты сиди и слушай. До недавнего времени я понятия не имел, кто ты. Не знал, что ты, мать твою, реальна. Что существуешь. Но да, милая, вот тут ты права…Ты всегда, как чертово проклятье, была со мной. Вот тут, – он поднёс к виску два пальца и постучал по нему. – Каждый день, на протяжении всей моей жизни. Что распахиваешь глазки? Думала, я не сделаю обратного признания? Буду юлить? Херушки. Я абсолютно совершенно не верю в мистику, не тот характер и уклад жизни. Но… Какая-то чертовщина присутствует. Потому что ты, – тут он уже указательный палец направил на Киру, не без удовольствия заметив, как она бледнеет на глазах, – всегда была со мной. Каждую долбанную ночь ты мне снишься. Как себя помню. Ты и только ты. А вот теперь скажи мне, Кииираа, что должен испытывать человек, когда образ другого преследует его изо дня в день? Из года в год…

– Ненависть.

– Умная девочка.

Её трясло. Он видел, как по нежной коже побежали мурашки, как участилось дыхание, и, чтобы как-то справиться с физическими проявлениями подкатывающего страха, Аристократочка охватила плечи руками, не подозревая, что тем самым сковывает свою грудь, и ложбинка прорисовывается сильнее, углубляется, делается более доступной. Демид сжал зубы. Ему не привыкать к стояку в штанах, в данном случае в шортах. Всё, что касается Аристократочки, не поддается контролю.

– Значит, ты меня ненавидишь?

– Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ? – он зло усмехнулся.

Напить бы сейчас. Но нет. Алкоголь – слабость, он для слабаков. А у него ночь только начинается.

– Я не понимаю, – она пыталась что-то говорить и дальше формировать мысли, но с каждой прошедшей минутой у неё это получалось всё хуже. – Выходит… мы снились друг другу. И не были знакомы… Но…

Она сдалась, не договорила, шумно выдохнула.

– Ничего не понимаю.

– А что тут понимать? Между нами существует некая связь. Я, конечно, не сторонник учений об реинкарнации, переселении душ и связанных судьбах. Но почитал, изучил. Я тебе, кроха, более скажу, я пришёл к мнению, что где-то в прошлом мы крупно с тобой накосячили, раз подобная хрень нас сейчас преследует. И да, я чертовски рад, что не у меня одного едет крыша. Я понял, что ты меня узнала вчера в «Комильфо». Ты выдала себя с головой.

– Перестань… – Кира снова изменилась в лице, на этот раз к её щекам прильнула кровь.

– Что перестать? – Демид, сцепив пальцы в замок, подался вперед.

Он всё ещё заставлял себя удерживать на расстоянии, хотя уже видел мысленно, ЧТО делает со своей Аристократочкой.

Она в его власти.

У него.

С ним.

И он не выпустит её из номера, пока не получит своего.

– Давить на меня, Демид.

Мля…

Как она произнесла его имя. С придыханием. Сложила губы трубочкой.

Член дернулся, отозвавшись болью во всем теле.

– Я ещё и не начинал, кроха.

Он поднялся и двинулся в сторону Аристократочки.

Чувствуя себя больным на голову, отмороженным ублюдком, Сакронский, наслаждался страхом, что поселился в её глазах. Кира действовала быстро. Вскочила и рванула к двери. Это они уже проходили… Но сейчас было чуть иначе – она находилась на его территории, и ей вряд ли суждено было убежать.

Мгновение. Может два.

И вот они оба падают на ворсистый ковер. Демид, помимо воли, подставил ладонь под затылок Аристократочки, чтобы смягчить удар. Первым упал на колено он, а потом уже завалил и её на спину.

Кира с трудом могла поверить в происходящее.

Где она ошиблась? Когда потеряла бдительность?

Почему последовала за НИМ?

Распластанная под его тяжелым телом, придавленная к полу, беззащитная и слабая, тяжело дыша, Кира пыталась сохранить остатки самообладания.

Какая же она идиотка! Почему позволила ситуации так резко измениться?

Её сны не всегда носили легкий, романтический шлейф. Отнюдь нет. Были ночи и с зыбучими кошмарами, когда Кира просыпалась от собственного крика, абсолютно не помня, что ей снилось. Она каждый раз силилась вспомнить и… ничего.

Сейчас же, лежа на полу в номере «люкс», сгорая под ненавидящим взглядом темно-синих глаз, она задалась вопросом: а не было ли в кошмарах и его Демона-Демида? Откуда пошёл в сознании его образ? Когда он первый раз появился? И почему кошмары всегда были скрыты?

Кира уперлась руками в мужскую грудь, порадовавшись, что негодяй всё же умудрился напялить на себя одежду.

– Слезь с меня, – она процедила слова сквозь сжатые губы. – Немедленно.

– А то что ты мне сделаешь, кроха?

Он поднял руку и дотронулся пальцами до её щеки. Кира дернулась, словно её обожгло.

– Исчезну.

Демон-Демид нахмурился, а потом зло рассмеялся.

– Кииирааа… Киирраа… Неужели ты ещё не поняла, что ты полностью в моей власти? Что хочу, то с тобой и делаю?

Кира ответила таким же злым взглядом, стараясь не двигаться под Демидом. Она чувствовала его возбуждение. У этого сукина сына наблюдался постоянный стояк, который изрядно её нервировал.

– Первое – мы оба с тобой зависимы от прошлого. Второе – если ты меня нашел в России, значит, хочешь избавиться от наваждения. От своих снов. От моего присутствия в них. Я ключ к твоему спокойствию! – Кира распалялась всё сильнее, не в состоянии больше сдерживаться. Она повела бедрами, желая скинуть, как минимум, стокилограммовое тело Сакронского, но наткнулась на обратный эффект.

В темных глазах заштормило.