Демид всё же наполнил их фужеры заново, но они так и остались стоять на столике. Заметив, что Кира ежится от прохладного воздуха, встал и взял с кресла плед. Подошёл к Кире и накинул его ей на плечи. Та, в отличие от его ожиданий, плед не скинула, а напротив – плотнее в него закуталась.

– Спасибо.

Он вернулся на кресло и посмотрел на Киру, продолжающую наблюдать за дождем.

– Я вел себя, как свинья.

Его признание вызвало у неё легкую улыбку. И всё же улыбка была не такой, на какую он рассчитывал. Но она улыбалась!

– Уточни, Сакронский, твоё заявление относится к прошлому или настоящему тебе?

– Твоя ирония мне нравится, кроха.

Он протянул ей фужер, и она снова его приняла.

– Нам сегодня суждено напиться.

– За тебя, Аристократочка.

Она вернула ему тост.

– За тебя.

На этот раз она сделала лишь один глоток и тихо сказала:

– Получается, в прошлом мы были женаты. Любили друг друга…

– Да… А я ревновал тебя, как больной придурок.

Кира покачала головой и прикрыла глаза.

– Демид, я думала, самое тяжелое за сегодняшний вечер – это моё погружение в прошлое. Но услышав тебя, я поняла, насколько ошиблась. Ты… – она выдержала паузу, за время которой у него остановилось сердце, перезапустилось и забилось уже в ускоренном ритме. – Поразил меня до глубины души. Демид, ты говорил так, что я… Извини, у меня просто нет слов. Я пытаюсь их выразить, соединить, но у меня плохо получается. Ты был настолько убедителен в своей ненависти ко мне, вернее, к ней… Ну, ты меня понял, что у меня не просто мурашки по коже, мне казалось, что это ты меня… насилуешь. А там было именно изнасилование. И я, слушавшая тебя… Я испытывала весь спектр чувств на себе.

Каждое слово было наполнено такой печалью, тоской, затаенной болью, что Демид ошарашено прислушивался и к своим ощущениям. Он сам был в некоторой растерянности от того, что увидел. Его сны – это одно. Это отголоски чего-то нереального, фантастического. Пускай, мистического. Много ли людей придают значение снам? Единицы. Он даже привык к ним. Каждый вечер, ложась в кровать, он знал, КОГО увидит. ЕЁ. Свою Аристокрачку. И ни разу во сне он не видел себя. Только её. Непостижимую. Красивую. Далекую.

В гипнозе было всё иначе. Там он видел себя со стороны. Странное чувство, полностью иррациональное. Он и не он. Его чувства, его мысли, словно видишь себя в зеркале. Свои поступки. И совершенно бешеные, злые глаза, перекошенное от ярости лицо.

А чувства?.. Такие знакомые. Такие опасные.

И вместе с тем бешеное удовольствие от того, что можешь прикасаться к НЕЙ! Демид был противником насилия над девушками, никогда с подобным в жизни не сталкивался. Ему не отказывали – внешность, деньги, обаяние, репутация плохого, но, гадство, щедрого парня.

Придя в себя, он задался вопросом: а смог бы он изнасиловать свою Аристократочку уже сейчас, в двадцать первом веке? Ещё вчера бы он ответил – да. Перешагнул бы через остатки принципов, лишь бы разложить её, снять душащую всю жизнь похоть в отношении неё. Унять зуд, терзающий не тело – душу.

Сегодня он увидел её другой. Каждое общение с ней, как откровение. Как глоток свежего воздуха. Как освобождение от пут.

Она была смелой, его Кииррраа. Хорошо владела собой. Опасалась его, но готова была идти на компромисс и дальше. Она не боялась говорить о чувствах. Он смотрел, как она говорит, как двигаются её губы, и чувствовал себя последним мудаком, не в состоянии отвести от неё взгляда. Попадал под её чары и уже не знал, хочет ли выпутаться. Или как в омут с головой, на ходу, без тормозов. Лишь бы быть рядом. Чувствовать её. Дышать с ней одним воздухом. Стоять рядом и смотреть, как солнечные лучи играют в её волосах. Она очаровывала его, ничего не делая. Одно её присутствие, и весь остальной мир отодвигался, смолкал шум, уносились прочь другие важные дела.

Демида ломало. А что было с Эльдаром? Ревность. Та самая ревность, которую он никогда не испытывал. И которая, как выясняется, могла превращать его в настоящего монстра, без сожаления и раскаяния. К Ульянову он относился, как к мужчине, что путался у него под ногами, абсолютно не воспринимая его всерьез. К Эльдару тем более ревновать нечего было. Но… его переклинило. Основательно так.

Хуже была лишь боль Киры. И ещё, пожалуй, её испуг, когда Эльдар на кульминационной ноте вывел его из гипноза, и Демид первым делом посмотрел на Киру. Он хотел её увидеть. Увидел. Её бледное лицо, тонкие руки, охватившие плечи. Её глаза.

Потом она развернулась и ушла.

Эльдар покачал головой.

– Ребята, вы встряли.

Демид и сам это понимал.

– И это, млять, только начало…

Он дал Кире время. Да и ему оно тоже было необходимо.

А потом, ближе к ночи, ему жизненно важно стало увидеть Киру. Он зашел в спальню и нахмурился, когда обнаружил, что её там нет. Потом обошел ещё несколько общих комнат. Уже начинал испытывать тревогу, когда встретил Эльдара.

– Она на веранде, – друг понял его без лишних слов. – И поаккуратнее. Хватит с неё потрясений. Ты у нас парень борзый, не перегни палку.

Демид хотел огрызнуться в ответ, только махнул рукой.

Портить отношения с Эльдаром – не вариант. Он сомневался, что они быстро найдут другого гипнотизёра, который вникнет в их ситуацию и поможет.

Захватив бутылку вина из погребка Белозерского, он пошёл к Кире.

И вот очередное её признание. Когда она говорила о своих чувствах, эмоциях, его душу хлестало, словно ту вынули из груди, достали – и под проливной дождь, хлесткий, обжигающий своими леденящими струями. Для Демида это было дико в том плане, что он сам никому не открывался. Говорил пошлости, резкости, подтрунивал, но никогда не говорил о том, что происходило с ним на самом деле. Отец правильно учил – противник не должен знать слабости.

До недавних пор Киру он расценивал, как противника.

Когда изменилось его отношение?

За какие-то считанные часы, не дни.

Когда он подержал её впервые в объятиях? Когда его повело от неё? От невозможности разжать руки и отпустить?

Демид встал, прошёл к скамье и опустился на корточки.

– Кира, я не хотел. Можешь мне не верить, но я сам поражен произошедшим. Я против насилия.

Девушка хмыкнула.

– Вчера в клубе мне так не показалось.

– Черт, кроха… Не начинай, – он запустил руку в отросшие волосы. – Я пытаюсь держать эмоции под контролем. Можешь не верить, но мне тоже хреново. И да, можешь мне снова не верить, но я бы ни за что не взял тебя силой. Приложил бы максимум усилий, чтобы ты ответила. Насиловать тебя – в чем кайф?

– Вам, мужчинам, виднее, – Кира снова отхлебнула вина. – Но…

Демид грязно выругался, чем заставил её замолчать.

– Аристократочка, я сам охренел, когда увидел, что мы творили в прошлом.

– Мы?

Она повернула голову в его сторону, и он мог снова увидеть её глаза. Киру уже повело от выпитого, она постепенно отпускала себя и давала волю гневу и обиде. Тем, что тщательно прятала от него прежде.

Что же – тоже неплохо.

– Мы, кроха, мы.

– Это ты… – начала она со злостью, потом шумно выдохнула и продолжила: – Хорошо, не ты, твой прототип, или ты в прошлом, не знаю, назови, как хочешь, сути не изменит. У тебя и твоего предка есть связь, общая душа или карма. Для меня, материального человека, это всё пока слишком сложно.

Демид усмехнулся.

– А как же присказка, что в любой беде виноваты оба? Ты в прошлом не отличалась кротостью.

– А надо было? Ты набросился на меня, как зверь!

– Не Я!!! – уже сквозь зубы едва ли ни прорычал он, напрягаясь всем телом.

Ему неприятно было, что Кира плотно ассоциирует её с его предком.

А он?.. У него разве было не так? Как он воспринимал свою Аристократочку?

– Это… тяжело. Такое ощущение, что время сдвинулось.

– Давай постараемся разобраться.

Демид не верил, что это произнёс.

Кира удивленно посмотрела на него, потом кивнула.

– Хорошо.

– Я присяду рядом?

– Да, конечно.

Она поджала ноги, освобождая место на скамье.

Демид, прежде чем сесть, прихватил со столика свой фужер.

– За что на сей раз выпьем?

– За то, чтобы мы нашли способ порвать связь между настоящим и будущим.

– Поддерживаю.

Он приподнял руку и их фужеры встретились.

– Точно напьюсь, – с какой-то обреченностью сказала Кира.

– Это так плохо?

Девушка пожала плечами.

– В твоем обществе, наверное, да. Ты же не джентльмен.

Тут было впору рассмеяться, что Демид и сделал.

– Кроха, ты откуда такое слово-то выискала?

– Из прошлого, Сакронский, из прошлого.

Она заглянула в свой фужер, немного повертела его в руках и сделала ещё несколько глотков.

– Я почему спрашиваю… Ты же не воспользуешься ситуацией? Не делай хуже, Демид. Давай хотя бы на время пребывания у Эльдара заключим временное перемирие.

– Мы разве с тобой воюем?

– Разве нет?

Он усмехнулся.

– Что ж, давай заключим.

Перемирие пойдет им на пользу. Кира перестанет от него бегать. Подпустит его ближе. А он, черт возьми, этого жаждал. Даже сейчас он хотел её. Прижать, обнять, поцеловать.

И сидел истуканом в полуметре от неё. Смотрел, как свет играет в её волосах и наслаждался её голосом.

– Я боюсь дальше узнавать нашу историю.

– Думаешь, там будет только хуже?

– Да. У меня есть предположение, что мы – ты или я, или оба – совершили нечто плохое, ужасное, что запуталось во Вселенной и дало новый виток. А если сделать ещё одно предположение и найти способ исправить ошибку, то, возможно, и наша связь разорвется. Мы станем свободными друг от друга.

Демид мысленно согласился с ней. Он думал о чем-то подобном. Освободиться от своей Аристократочки – не этого ли он желал? Тогда отчего растет дикий протест внутри?

Он осушил свой бокал, ничего не сказав.