Марина Кистяева - Поцелуй скорпиона

Да и слова тут были лишними.

Демид согласился проводить её до спальни. Киру развезло, но алкоголь не придал ей веселья.

– Я не найду спальню, – сказала она, плотнее укутываясь в данный им плед. – Заплутаюсь. Будете меня искать полночи. Или не будете… Сакронский, наверное, вздохнешь с облегчением, если я потеряюсь?

– Ну да, и твой призрак будет меня преследовать до конца жизни. Не говори глупостей. Пошли.

– Куда?

Она мгновенно насторожилась.

– Не сверкай на меня своими глазищами. Доведу тебя до спальни.

– А ты сам где ляжешь?

– Найду место.

Он не стал говорить, что их комнаты смежные. По прибытию ему было интересно понаблюдать за реакцией Киры, сейчас же стало не до смеха.

Кира опустила ноги на пол, попыталась пошатнуться, и её повело.

– Не дойду, – вынесла она вердикт своему состоянию.

– Могу на руках донести.

Её брови поползли вверх, а в светлых глазках появились огоньки азарта.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Он встал рядом и скрестил руки на груди.

Кира была без обуви и, стоя рядом с ним, снова обозначила значительную разницу в росте.

– Хотя да, ты вон, какой детина. Слушай, Демид, а там, в прошлом, у нас с тобой были такие же различия в весовой категории?

– Кажется, да. А мне нравится, что ты маленькая.

Признание с губ сорвалось неожиданно, и внутренне Демид замер, ощутимо напрягся. Аристократочка-Кира на него плохо воздействовала своей глупой привычкой говорить, что думает. Он невольно поддавался её влиянию.

Его слова она восприняла нормально – спасибо алкоголю.

И вернула новым признанием, грозящим его опрокинуть на лопатки.

– А мне нравится, что у тебя грудь покрыта волосами. Волосатая мужская грудь – мой личный фетиш. Именно с неё началась моя страсть к тебе.

– Мне надо почаще с тобой пить.

– Неее, – она погрозила указательным пальчиком. – Я и так много что говорю тебе. Но серьезно – тащусь от твоих волосков. Можно… потрогаю?

Сколько раз к его груди прикасались женские ладони? Если бы Демид захотел, не вспомнил бы. Много. И всегда он оставался равнодушным. Его больше заботило, чтобы ладони скользнули книзу и принялись ласкать стратегически более важный орган.

С Кирой всё было иначе. Он уже к этому привыкал.

– Можно, – его голос охрип, сел. Дыхание сбилось в груди. Он прищурил глаза, и не моргая смотрел на Киру.

Та, с той самой едва уловимой, но такой чарующей улыбкой, подняла ладони и сначала положила их поверх футболки на его грудь.

– Не то, – недовольно буркнула девушка и решительно принялась выдергивать края футболки из-под ремня.

У Демида возникло чувство, что ему захерачили мячом в грудь, да со всей дури. Мозгами понимал – ничего сверхсексуального не происходит, абсолютно. Тогда почему внутри всё скрутило жгутом?

Кира задрала футболку и сразу же скользнула теплыми маленькими ладошками по его животу, он с шумом втянул в себя воздух. Кира была слишком поглощена собственными исследованиями, чтобы обратить внимание на его странную реакцию, которая выдала с головой его истинное отношение к ней. Его внутренне тряхануло так, что он не скоро придет в себя.

Одно прикосновение… Совсем невинное…

И тут же насмешливый голос в голове прокомментировал его реакцию: и ты говоришь, что готов разорвать с ней связь?

Тем временем ладошки Киры пробрались выше, прошлись по груди, задев случайно соски. Демид сжал зубы, порадовавшись, что кроха на него не смотрит. Нечего. Пусть и дальше… исследует его волосики, мать их ети.

– Какие шелковистые. Почему все пишут, что волосы на мужской груди жесткие?

Она осторожно запустила пальчики в волосы, аккуратно перебирая их.

– Клевые.

Демид больше не выдержал. Дернулся, одной рукой накрывая сразу обе ладони Киры. Девушка задрала голову, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза.

– Что-то не так?

– Да, черт возьми, Аристократочка, не так, – он едва ли не рычал, сам себе напоминая зверя.

Кира искренне не понимала – её чувства читались по лицу.

– Я больно дернула их?

– Кира, мать твою, нет!! У меня встал на тебя. Так понятнее?

Краска залила её щеки.

– Понятно.

Но девушка не отошла. Продолжила стоять опасно рядом.

А он, как последний идиот, не понимая себя и своих поступков, вспоминал её слова про джентльменство.

– Пошли-ка я тебя всё же провожу.

Кира вздохнула.

С сожалением?

– Пошли.

Да-да, и пошустрее.

Ибо он за себя не отвечал.

– Демон… Демон… нет… нет!!!

– Кира, мать твою ж, проснись!

– Демоооон…

– Кира!!!

Её ощутимо тряхнули за плечи, выдергивая из пучины сна.

Кира, распахнув глаза, пребывая в полной дезориентации, с непониманием уставилась на Сакронского, который сидел на краю её кровати, взлохмаченный. В темных глазах молодого мужчины плескались тревога и недоумение.

– Кира… проснулась? Всё?

Кира, тяжело дыша, нахмурилась и сглотнула вставший в горле ком.

– Я… – начала говорить она, но понимая, что не знает, как продолжить, замолчала и огляделась.

Чужая роскошная спальня. Так, она в загородном родовом поместье Эльдара Белозерского. А что делает в её спальне Демид? Да ещё в одних боксерах.

– Что случилось? – её голос прозвучал слабо и тихо.

– Ты кричала во сне, – обеспокоенно ответил Сакронский и неожиданно зло добавил: – И звала какого-то Демона.

– Это ты, – Кира провела рукой по лицу, прогоняя остатки сна.

– Я?

– Да. Твой образ… Я тебя окрестила Демоном, потому что ты преследовал меня. Ты же зовешь меня Аристократочкой, почему я не могла тебе дать имя?

– Логично. Демон-Демид. Забавно.

Кира внутренне вздрогнула.

– Я, когда услышала, что тебя зовут Демид, так же подумала.

За окнами ночь, в комнате полумрак, из-за луны и ушедших, наконец, туч, а так же из-за достаточного уличного освещения они могли видеть друг друга.

– У тебя лямка съехала.

Сначала Кира даже не поняла, о чем он.

Ложась спать, она смутно помнила, как выбирала ночное белье. Остановилась на комбинации из шелковой майки и таких же шортиках. Что первое попалось, то и взяла.

Кира опустила голову, чтобы посмотреть, что не так с её одеждой.

Замерла, а по телу сразу же прокатилась горячая волна.

Ляпка шелковой маечки, отороченной кружевом, съехала, полностью обнажив грудь. На которую сейчас и смотрел Демид. Смотрел жадно, неотрывно, словно никогда не видел девичью грудь. Тело Киры отозвалось мгновенно. Да и как остаться равнодушной, когда практически голый красивый, сильный мужчина сидит на твоей кровати и смотрит на тебя темными глазами, на дне которых клубится первозданная похоть?

На Киру никогда никто так не смотрел.

Обжигающе.

У неё засосало под ложечкой. Она должна сейчас же поправить лямку, разорвать порочный круг его жадного взгляда.

Но почему-то медлила.

Была не в состоянии поднять руку и прикрыть грудь. Наоборот, её дыхание стало тяжелым.

Как и у Демида. Он сидел в опасной близости от неё, она ощущала терпкий запах его тела, смешанным с алкоголем и дорогим парфюмом, с нотками геля для душа. Она видела, как трепещут его ресницы, как раздуваются ноздри. Как ходят желваки на скулах. Она заметила, как напряглись мышцы на плечах и спине. Ниже взгляд не опустила – знала, что увидит там, где прикрыто хлопком трусов.

Она уже собралась, уже почти заставила себя поднять руку и вернуть чертову лямку на место, когда услышала сдавленный стон Демида. Так стонут, когда не в силах совладать с искушением. Когда проигрывают в борьбе с собой.

Мгновение, и Кира оказалась опрокинута на спину, а лицо Демида – в нескольких сантиметрах от неё. Теперь его глаза-тайфуны были ещё ближе, они притягивали, заманивали, поглощали. Гипнотизировали. Кира, не моргая, смотрела в них. Демид удерживал своё тело на локтях, обжигая дыханием.

– Оттолкни меня, – выпалил яростно, сквозь сжатые губы.

А у неё язык прилип к нёбу. На Киру нашло странное оцепенение. То, от чего она бежала, гнала даже в мыслях, случилось.

Она на кровати, над ней навис Сакронский.

Если бы он снова хамил, подтрунивал над ней, подавлял, она бы очнулась от наваждения, пришла в себя и да, оттолкнула бы его.

Сейчас – не могла.

Она, словно в тумане, не осознавая до конца, что делает, подняла руки и дотронулась до бронзовых литых мышц на его предплечье. Горячие, обжигающие.

– Нет, – выдохнула и чуть приподняла корпус, чтобы иметь возможность лизнуть чуть солоноватую кожу на ключицах Демида.

Тот снова приглушенно застонал и рыкнул.

– Это твоё последнее «нет», Аристократочка.

Спорить она не собиралась. Напротив, закрыла глаза и откинулась назад.

Теплые мужские губы тотчас захватили в сладостный плен розовую горошину соска и жадно втянули. С губ Киры сорвался стон, по позвоночнику словно прошёлся разряд тока, заставив каждую клеточку её тела проснуться после долгого сна. Она выгнулась дугой, подставляя себя дальнейшим ласкам.

В голове не осталось ни одной мысли, кроме поразительной правильности происходящего. Грани миров и сознания сдвинулись, и не было ничего естественнее, чем губы и руки Сакронского на её теле. Жар его поцелуев опалял, пробуждая в ней оглушительную истому. Внизу живота стало жарко, и Кире нестерпимо захотелось, чтобы с неё сняли шортики, чтобы освежающий воздух коснулся её разгоряченного, уже влажного лона. И не только воздух – руки и губы Демида.

Она трепетала под ним, испытывая то, что никогда не испытывала.

Кира не была фригидной, но всё, что происходило ранее, было слабой подделкой истинного желания. Того, что сейчас, в эти секунды, охватывало её тело и уносило в заоблачную даль.

Она вскинула руки и дотронулась до головы и плеч Демида. Запустила одну в жесткие волосы, поигрывая ими и одновременно не позволяя прекратить ласку груди.