Но у Сакронского были другие планы.

Издавая утробные стоны, больше напоминающие рыки зверя, добравшегося до долгожданной добычи, он переместился на другую грудь. Сжал сосок, всю грудь, проверяя её на упругость.

– Шикарная, моя кроха.

От его «моя» в голове взорвались сотни микроскопических петард. Не было никакого сомнения, что в те минуты Кира принадлежала Демиду полностью. Ей нравилось прикасаться к его спине, прощупывать его мышцы, раскрытой ладонью ласкать поясницу. Она хотела дотронуться до ягодиц, но из-за разницы в росте не могла.

Издав очередной стон, Демид подтянул своё тело выше и добрался до её рта. Это была капитуляция. Безоговорочная.

Он целовал её, как голодный. Как человек, несколько дней испытывающий жажду. Его губы ласкали, захватывали. Нежно покусывали её нижнюю губу и тотчас пробирались внутрь, где их языки сплетались в извечном танце. Кира с готовностью откликалась на его ласки, урча от удовольствия и сильнее прижимая своё полуобнаженное тело к его. Ей необходимо было прикасаться, чувствовать силу партнера. Сливаться с ним. Она отбросила прочь все предрассудки.

Были только она и Демид, что сводил её с ума.

Его крупное тело притягивало её, как магнит. Сколько ночей она провела, мечтая вот так прикоснуться к нему? Сколько раз по утрам от бессилия, от безысходности прятала голову в подушку, понимая, что никогда не встретится со своим Демоном и не ощутит на коже его пронзительный взгляд черных глаз? Ругала, обзывала себя. Считала едва ли не сумасшедшей.

И вот он здесь. С ней. В её кровати.

Что было между ними и будет – не важно.

Только не сегодняшним утром, когда его руки властно скользили по её телу, вдавливаясь в кожу, оставляя на ней обжигающий след.

Ей нравилась сила его прикосновений. Нравилось, что он с ней не сюсюкается, не дотрагивается до неё, словно она хрустальная ваза, которая от неосторожных движений разобьется. Кире важно было, чтобы он прикасался к ней именно так – властно, немного жестко, но при этом без фанатизма.

– Подними бедра.

Его хриплый голос, с каким-то надрывом, отозвался в её голове. Это сродни тому, когда музыкант исполнил партию, лучшее своё произведение и от его вдохновения, от его старания, от того, как он вкладывал душу в исполнение, на последнем аккорде рвется струна. Так и здесь.

Кира не могла не послушаться.

Подняла и с неё сразу же стянули шортики.

– К черту их.

Демид швырнул их куда-то за кровать, Кира не возражала.

– И топ давай.

Она послушно вытянула руки кверху.

– Ты не представляешь, как я хочу порвать его. Боюсь, ты испугаешься.

От его улыбки, в которой не было ни капли теплоты, лишь с трудом сдерживаемое возбуждение, Кире захотелось застонать в голос.

– И зря.

Демид прищурился.

– Ну смотри… Сама напросилась.

Он рывком подтянул Киру к себе и распахнул бедра, раскрывая её для себя. Кира закинула руки за голову, выгнувшись.

Она не стеснялась своего тела и не стремилась закрыться. Она уделяла время спорту, была подтянутой и стройной. Да, имелись пара тройка лишних килограммов, но они с её ростом, напротив, придавали ей больше сексуальности, округлости.

Когда мужские пальцы прикоснулись к её лону, она заурчала от удовольствия.

– Твою ж… Аристократочка…Какая же ты влажная… Для меня? Скажи, для меня?

– Для тебя, – выдохнула и замерла, потому что Демид стремительно спустился вниз, и его темноволосая голова оказалась между её раскинутых и удерживаемых его руками бедер.

– Хочу знать, какая ты на вкус.

Кира прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать от восторга, охватившего её тело. Демид провел языком по её складочкам, не спеша, на самом деле пробуя её. А у Киры всё обрывалось внутри, бешено стучало сердце, кровь пульсировала в висках. Вцепившись заброшенными за голову руками в подушку, Кира протяжно застонала и хотела приподнять бедра навстречу языку Демида, но его руки не позволили – он держал её надежно.

Кира подчинилась. Ей нравилась его властность, то, что он доминировал.

Его губы дразнили, исследовали, посасывали её горошинку, пробирались внутрь. Он задействовал и пальцы – всё, чтобы ей было хорошо. Лежать без движения не было сил, она то запускала пальцы в его короткие волосы, то снова убирала руку. Её голова бессознательно металась по подушке.

– Ещё… пожалуйста, ещё…

– Нет, потом ты мне кончишь в рот… Не сейчас…Сейчас я оргазм хочу чувствовать сам.

Его глаза горели поистине дьявольским огнем. Кира, приподнявшись, ухватила рукой его затылок и притянула к своему лицу его лицо, чтобы прижаться губами к его губам. Ей необходимо было снова почувствовать его поцелуй на себе. Он сразу же ворвался языком ей в рот, властно раздвинув губы и запустив пальцы в её растрепанные волосы. Сакронский полностью повторил её жест. Они притягивали друг друга, ласкали.

Демид, второй рукой удерживая вес своего не хилого тела, подтянул бедра к её бедрам. Внутри Киры всё замерло… Сейчас… Сейчас…

Когда крупная головка начала плавно раздвигать влажные складочки её плоти, Кира хрипло закричала в губы Демида. Мужчина замер, давая привыкнуть к своим размерам.

А потом толчок. На всю длину. Кира, не контролируя себя, впилась ногтями в мужскую спину и послала бедра вперед, чтобы почувствовать Демида плотнее, мощнее. Полностью.

– Кроха…

На его лбу выступили бисеринки пота, и Кира, потянувшись, собрала их губами.

– Двигайся, Демон-Демид.

– Моя… Кира, ты понимаешь, что ты теперь моя…

Его голос дрожал от напряжения. Каждое слово, как раскаленное железо. Как признание умирающего.

Кира ничего не ответила, погружаясь в пучину наступающего оргазма.

* * *

– Когда будем продолжать?

Эльдар задал вопрос за завтраком, к которому Кира спустилась позже остальных.

– Сегодня, – она была настроена решительно.

– Ты уверена?

Отчего-то Сакронский выглядел напряженно и смотрел на неё настороженно.

– Да.

– Может, всё-таки перерыв сегодня?

Кира покачала головой.

– Нет. За окном снова дождь… Вызывает желание погрузиться в прошлое.

И сбежать от настоящего.

То, что было утром, поразило Киру. Нет, она не сожалела о том, что переспала с Демидом. Сожалеть – признать ошибку. Ошибкой их связь не была – точно.

Напротив, она испытала то, что никогда и ни с кем ранее не испытывала. И это окончательно взорвало её мир. Она не хотела пока думать, что и как будет дальше. Только не сегодня. Кира позволила себе небольшую слабость отодвинуть анализ происходящего на потом.

Как там говорил про неё Артур – она девочка, она имеет право на слабость.

Демид скрестил руки на груди.

– Плохая идея, Аристократочка. Ты от вчерашнего ещё не отошла.

– Демид, извини, но я сама могу решить, что и когда мне делать.

Их взгляды встретились. Кира приготовилась к тому, что как всегда, натолкнется на пренебрежение, ярость или что-то в этом духе и была удивлена, когда Демид первым отвел взгляд.

Что-то меняется в Датском королевстве?

– Как скажешь, Кииирааа.

Вот тут захотелось чем-нибудь в него запустить. Будто и не было утра с жаркими поцелуями и откровенно нежными признаниями.

Они прошли в кабинет к Эльдару.

– Кира, готова?

– Да.

– Тогда занимай место на кушетке. Демид, ты тоже будешь погружаться?

Демид встал у широкого окна, присев бедрами на край подоконника, так же скрестив руки, позой давая понять, что закрылся от остальных. Кира отчего-то остро восприняла его отчуждение.

Видимо, никогда им не договориться…

– У меня болит голова.

– Снова?

Муж кинул сюртук на кресло и, пройдя к буфету, достал графин с виски. Гремя хрусталем, вынул и стакан. Щедро плеснул себе алкоголя и залпом выпил. Кира молча наблюдала за его действиями. Она сидела перед трюмо, расчесывалась, готовясь ко сну.

– Да, Демид, снова.

На лице мужа появилась неприятная, злая усмешка, от которой Киру бросало в дрожь. Красивое лицо моментально искажалось, превращаясь в маску холодного дельца. К сожалению, в последнее время она всё чаще и чаще его видела.

– Кира, а тебе не кажется, что слишком часто она у тебя болит?

Кира отложила в сторону щетку и поднялась. Пришлось подтолкнуть себя, чтобы ноги направились к мужу. Да и улыбка у неё была не совсем искренняя.

– Я ничего не могу с собой поделать.

– Давай пригласим лекаря.

– Давай. Я принимала пилюли, что мне приписал мсье Кардан, но они не помогают.

Кира не лукавила, говоря о плохом самочувствии. Головные боли начали её терзать месяца два назад, возможно, раньше. Сначала Кира на них не обращала внимания, ссылаясь на усталость, на общую атмосферу, царившую в доме. Девушка часто плакала, Демид своей ревностью изводил её. Не то одела, не туда пошла, не на тех посмотрела. Это становилось невыносимо. Кира с содроганием думала о любом выходе в свет или мероприятии. Она наотрез отказывалась теперь выезжать куда-то без Демида. Даже с родными не выходила ни в театр, ни в оперу. Только с Демидом. Мама, конечно, была недовольна. Задавала вопросы, на которые Кира отвечала, что у них с мужем было всё хорошо. Душа же кричала, что не так, что у неё всё очень плохо, что она попала в капкан и выбраться никак не может. Гордость заставляла молчать. И улыбаться.

Кира подошла к Демиду вплотную. Слава Богу, она ещё его не боялась. После того ужасного случая в кабинете, когда он её изнасиловал, она опасалась, что подобное зверство станет для него нормой, и ошиблась. Он загладил вину, как мог и умел. Две недели они жили, как и должны – счастливо, наслаждаясь обществом друг друга. А потом… снова всё по кругу.

Она обняла Демида, положил голову ему на грудь. Мужское тело напряглось. Кира слышала, как Демид ставит стакан на полку в буфет. Уже лучше. Одной рукой муж обнял её за талию, вторую запустил в волосы, одновременно целуя её в затылок.