Настя резала овощи на салат и размышляла о сложившейся ситуации. С одной стороны Ник прав, а с другой, невыносимо неловко, до трясущихся рук и спёртого дыхания. От одной мысли выносить на обозрение брата столь интимную часть своей жизни стало стыдно, щёки заалели, девушка даже решила, что у неё температура.

— Стась, едут, — Ник зашёл на кухню, нахмурился при виде пылающих щёк Насти.

— Откуда знаешь? — Настя кинула взгляд в окно, виднелся только лес.

— Охрана сообщила.

— Ник, — девушка подошла вплотную к мужчине. — Ник, не говори, пожалуйста, Владу. Пожалуйста, — она почти заплакала.


— В чём дело?

— Не говори, пожалуйста, — Настя сжалась, чувствуя, как краснеет ещё сильнее.

— Ладно, — примирительно пробормотал Ник, поцеловав в лоб. — Встречай гостей, пойду свои вещи из спальни заберу.

— Зачем?

— Стасенька, девочка, очень сложно ничего не говорить твоему брату и чем-то объяснить моё присутствие в твоей спальне.

Через пятнадцать минут в дом ввалилась взбудораженная компания, шумная, подвижная, ошалевшая от пережитых приключений, громко смеющаяся и бесцеремонно выражающаяся. Огромный дом сразу уменьшился в размерах, потолок стал ниже, а стены сошлись теснее.

Влад первым делом накинулся с объятиями и извинениями на Настю, божился исправить свою оплошность, искупить вину любой ценой, обещал все богатства мира в пределах его возможностей. Наденька счастливо подпрыгивала рядом, в то же самое время разглядывая обстановку огромными от удивления глазами, повторяя время от времени: «Ух ты!» и «Огооо!».

Егор деловито осмотрелся, зачем-то пошкрябал стены, заглянул в камин, осмотрел кованые ножки столов и деревянные — мягкой мебели. Геннадий Зелёный не изменял себе, он сидел с таким же флегматично-спокойным видом, как и на пенке у палатки на берегу Аккемского озера. Могло ли его что-то удивить или поразить? Настя решила, вряд ли.

Потом быстро спустился по лестнице Ник, громко приветствуя гостей. Снова Настя наблюдала ритуал приветствия между старыми друзьями, как почти месяц назад на Аккеме, но в этот раз незнакомец с карими глазами уже не пугал её. Она с трудом подавила улыбку, глядя на Ника, попыталась сделать безучастный вид, особенно под прищуренным взглядом Нади, подозревая, что не очень-то у неё получилось.

Через тридцать минут Ник всех разместил в комнатах для гостей. Надя визжала, как сумасшедшая, увидев ванную комнату на втором этаже. Заявила, что мужчины могут мыться где угодно, хоть в Телецком озере, а эта роскошь только для неё. Мужчины легко согласились, правда, Влад игриво повёл бровями и пообещал навестить Надюшку, за что получил чувствительный тычок в плечо. Настя хихикнула про себя, решив чуть позже показать Наде ванную в своей спальне. Вот где роскошь…

Когда все устроились, утолили основной голод, сметя почти полностью кастрюлю борща и миску мясного салата, дело дошло до бани, заранее истопленной Ником. В этот раз мылись без алкоголя, разделившись по половому признаку. Правда, Настя с Надей всё-таки прихватили с собой купальники, чтобы Ник мог их попарить от души. Настя мужественно выдержала несколько ударов веником и позорно ретировалась, ныряя с разбега в озеро с громким визгом. Из воды её выдернул Егор, гогоча на всю округу. Позже делали шашлыки, коптили и жарили рыбу. К недовольству Егора, Ник проигнорировал просьбу друга, и на столе не было мяса марала.

— Как можно побывать на Алтае и не поесть марала, — разорялся Егор. — Не ожидал от тебя, Никушка.

— Трескай тайменя, Гошенька, тоже фишка Алтая, тем более — сидишь на берегу Телецкого, — смеялся Ник.

— Лучшая рыба — это мясо!

— Я в Гринпис вступил, прикинь, — продолжил смеяться и подтрунивать Ник.

— Ступил ты, а не вступил!

— Не надо спорить, други, — послышался флегматичный голос Зелёного. — В шашлыке из свинины много протеина, под водочку сплошная польза, будьте добрыми, не задерживайте мою цель, — он показал глазами на рюмки у спорящих Ника и Егора.

— Панкреатит, похоже, твоя цель, — Ник ухмыльнулся. — Я начинаю волноваться за тебя.

— Не мешай мне вкушать последние часы свободы, — спокойно протянул Гена. — Любовь всей моей жизни надумала отправиться в санаторий по моему приезду, уже и санаторно-курортную карту оформила, умница. Оставляет меня на хозяйстве, кудесница моя. А чтобы не заплутался я в доме нашем, полагается мне волшебная нить Ариадны, тёща моя многоуважаемая, Тоня Филипповна.

— Ну, если Тоня Филипповна, то грех не выпить за здоровье лучшей в мире тёщи.

— Твоя правда, — кивнул Зелёный. — Наливай. Пусть зем… в смысле здоровья ей, силушки, всех благ земных, — Геннадий не поморщился, а шашлыком, богатым протеином, лишь занюхал.

Так и сидели, сначала в беседке на улице, потом на кухне, а потом перебрались к потрескивающему поленьями камину. Делились впечатлениями. У Насти новостей оказалось не слишком много: как болела, да про виды Телецкого озера. Рассказала про рыбалку, про котлеты из медвежатины, встречая заливистый смех Егора и понимание Нади. Оказалось, она тоже никогда не пробовала медвежье мясо, а тем более бобров, и не собиралась этого делать, если только не переедет жить в тайгу, а рядом не найдётся даже самой захудалой «Пятёрочки» с индейкой в фабричной упаковке.

У Влада впечатлений было море разливанное. Он показывал фотографии, хвастал, сильно жестикулировал, когда не хватало слов, вскакивал, подпрыгивал, переходил на крик, в общем, вёл себя, как Влад Веселов, вернувшийся из похода, немного более взбудораженный, но всё же Влад.

Зелёный охарактеризовал свои впечатления коротким: «Впечатляет. Малых привезу лет через семь». А Егор смеялся и повторял, что больше никогда не попрётся в такую даль, хотя «та инструкторша была очень даже ничего». Надо ли говорить, что балагур и любимец женщин при подъёме на Трёхглавую завёл интрижку, умудрившись нарушить все мыслимые и немыслимые законы туризма и санитарных норм.

— Там снег был, — смеясь, наигранно возмущалась Надя. — А он!

— Я согрел своим телом даму, — Егор постучал себя по груди, как Кинг-Конг.

— Намотаешь когда-нибудь что-нибудь себе на… — Ник показал пальцем на то место, которое «наматывает» при случайных половых связях.

— Не всем быть монахами как ты, Никушка.

— Какой же я монах, Гошенька, — Ник улыбнулся и покосился на Настю.


— Не монах, а презервативы в походы не берёшь, значит, не надеешься.

— Стесняюсь спросить, откуда ты про презервативы Ника знаешь? — прыснула хмельная Надя.

— Да эта, толстенькая, как её… Миланка, спрашивала для подружки своей, вроде Ник ей сказал, что он бы за, да гондонов нет. Я и дал, мне не жалко. Но с твоей стороны, Ник, это свинство было, не уважить девку, да и презервативы нужно иметь свои, не пацан, — Егор посмеивался, жуя мясо, тот факт, что перед ним свинина, а не марал, его совсем не останавливал.

— Не пацан, — кивнул Ник. — Потому сомнительных и первых встречных девок обхожу стороной. — Он развёл руками.

— Стась, говорил я тебе, что Никушка у нас комсомолец, спортсмен и просто красавец, — Егор покатывался от смеха. — О, какой! Может, тебе за него замуж выйти, когда вырастешь большая?

Все громко и раскатисто смеялись над предложением Егора, Настя невольно покраснела, а ещё сильнее, поймав очередной взгляд Нади. Та поджала губы и перевела взгляд на невозмутимого Ника, нахмурилась, ещё раз посмотрела на Настю, а потом отвела глаза, будто решая что-то про себя.

Ник повёл гостей в спальни, показать ещё раз, что и где находится, выдать дополнительные полотенца, мыло, зубную пасту, кому чего не хватало после похода. Егор замешкался у камина, разглядывая облицовку.

— Егор, а чей это дом? — Настя всё-таки решила задать интересующий её вопрос.

«Дом приятеля приятеля» звучало неправдоподобно. Ник пользовался всем, будто это его личный дом, он всё в нём знал, спокойно открывал любые двери, брал вещи. Да и Сергей с Дьыламаш вели себя так, словно знали его не один год и именно он был их работодателем. Настя прекрасно понимала, врач не мог иметь подобную недвижимость. Даже если бы она каким-то чудом досталась ему, содержание такого дома стоит больших денег, что вряд ли возможно на зарплату врача. И всё же это было не столько подозрительно, сколько вызывало вопросы. Вопросы, которые Настя стеснялась задать Нику лично.

— Дом?.. Макса дом.

— Какого Макса?

— Э-э-э-э… Губернатора нашего племянник, знаешь губернатора Алтайского края?

— Нет.

— Вот это его племянник.

— Влад откуда его знает? Ник сказал, Влад его знает, а я не помню.

— Это! Ты меня путаешь! Макс в нашей седьмой школе учился, мы сильно не дружили, общались скорее, потом уехал. Мы скорифанились, когда я сюда переехал. Ник его оттуда же и знает, и Влад, а тебе откуда его помнить, если я Макса почти не помню в детстве.

— Понятно… А зачем такая таинственность?..

— Ну, ты даёшь! Ты что думаешь, это на бюджетную зарплату куплено?! Никто таких вещей вслух не говорит и не обсуждает, тем более с маленькими девочками. Слуги народа у нас кристально честные, дома, виллы, яхты — всё на жёнах, детях и племянниках оформлено. Ты голову себе не забивай, отдохнула, и отлично. Смотри мне, политика не женское дело, — он погрозил пальцем.

— Я и не забиваю, — девушка пожала плечами. — Интересно стало.

— Пойдём спать, невестушка, — Егор обнял Настю, а потом ткнул пальцами под рёбра, от чего она взвизгнула и засмеялась.

Глава 20

Насте не спалось. Оказалось, за эти недели она привыкла к присутствию Ника, а за последнюю — и к сексу с ним. Ворочалась с бока на бок, вздыхала, забиралась под одеяло с головой, выныривала, затолкала его между ног, обхватывая руками и пытаясь устроиться уютней, ничего не выходило. Как же она будет жить без Ника? А без секса с ним? Она стала зависимой от оргазмов, никак не получалось уснуть без разрядки, когда только тело успело привыкнуть?..