— Я освобожусь через… час примерно, может, два, дождись меня, — он поцеловал Настю в лоб. — Обязательно дождись, можешь здесь, а можно пройти туда, — он махнул рукой в сторону синего здания. — На первом этаже. Если ничего экстренного не случится, у нас будет время.

— Ладно, — кивнула Настя, глупо улыбаясь.

Глава 27

Проводив долгим взглядом Ника, она побежала к выходу, проскочила через турникет, запрыгнула в автомобиль Степана и зажмурила глаза.

— В Москву, — быстро сказала Настя.

— Как скажешь, — Стёпа пожал плечами и вывернул с дорожки на проезжую часть.

Девушка долго смотрела в зеркало заднего вида, даже когда серо-синие здания скрылись из вида, мысленно прося прощения у Ника. Отчего она чувствовала свою вину, поступая правильно, Настя не могла понять, да и не пыталась. Закрыв глаза, она откинулась на сиденье и сосредоточилась на том, чтобы не зареветь в голос.

Надя вышла в приёмный покой, как и договаривались предварительно, взяла документы Насти и сама занялась бюрократическими процедурами. Стёпа уехал, как только убедился, что Настя в надёжных руках, и она осталась один на один со своим решением, мыслями, страхами, иррациональным чувством вины.

Она подписывала бумаги, сдавала анализы, отвечала на вопросы дежурного врача, поднялась на отделение гинекологии, на пятый этаж. Приветливая медсестра сказала номер палаты, оказавшейся двухместной, без соседки. И, наконец, уставшая, девушка уселась на кровать, смотря в окно, где вдали покачивались деревья в свете фонарей на фоне темнеющего неба.

Пришла Надя, бледная и, как показалось Насте, похудевшая. Надя всегда была стройной, едва ли полнее Настиных сорока девяти килограммов, а сейчас выглядела ещё худее, почти прозрачной, измождённой, как после продолжительной, тяжёлой болезни.

— Молодец, что позвонила, — Надя тепло улыбнулась. — А Ник знает?

— Я не от Ника… беременна, — Насте было одинаково сложно произнести и то, и другое слово. «Ник» и «беременна».

— Ну да, ну да, — Надя полистала папку с историей болезни Насти, внимательно изучила выписку УЗИ и результаты анализов.

— Владу не говори, пожалуйста, — прося, проскулила Настя.

— Федеральный закон, статья тринадцать триста двадцать три, соблюдение врачебной тайны, — успокаивающе ответила Надя, погладив Настю по руке.

— Не скажешь?

— Не скажу, да и вряд ли возможность представится, — Надин голосок сорвался, она едва не расплакалась.

— Вы поругались?

— Расстались, правильнее сказать.

— Из-за того, что он не хочет жениться? Надя, все мужчины не хотят жениться, бегут от ЗАГСа, как чёрт от ладана!

— Тебе-то откуда знать? — Надя тепло улыбнулась, смотря на Настю.

— Оттуда! — горячо закивала Настя. — Оттуда! Это всем известно. Но ведь можно и так жить, десять лет жили, что сейчас изменилось?

— Всё изменилось, — Надя отвернулась. — Ты просто молодая ещё, не понимаешь, я тоже в двадцать не понимала, а сейчас надёжности хочу, гарантий, детей хочу в законном браке, без процедуры усыновления, без клейма матери-одиночки. Нормально хочу, по-людски, а он не хочет.

— Так и сказал, что не хочет? — Насте стало нестерпимо больно слышать подобное о своём брате. Влад всегда был особенным для неё, честным, добрым, справедливым, любящим. А он оказался сыном Александра Веселова, ни больше и ни меньше.

— Прямо не сказал, — Надя вздохнула и встала. — Я пойду, Настюша, сейчас к тебе подойдёт врач, завтра с утра решится, что делать, когда и как. Но ты бы подумала ещё… Тебе есть куда пойти, Влад устроит к себе, декретные будешь получать, папа поможет, да и мачеха в стороне не останется. Всякое случается, а сделанного не воротишь. О последствиях тебе лечащий врач расскажет, я просто по-дружески прошу, подумай. До завтрашнего утра у тебя время есть.

Врач действительно пришёл, долго расспрашивал Настю, она отвечала, внимательно выслушала всё, что он сказал о потенциальном вреде, фертильном возрасте, женском здоровье. Он не говорил ничего лишнего, не уговаривал её, не настаивал, просто выполнял свою работу, а Настя с каждым произносимым словом чувствовала себя неуверенней, ещё растеряннее и несчастнее.

Всю ночь она не спала, а утром дёргалась в неизвестности. Настя тряслась, как мышь, борясь со слезами, страхом, щемящей болью, настолько пронзительной и острой, что казалось, она разорвёт изнутри, выскочит вместе с оглушительно стучавшим сердцем, выльется горькими слезами, растечётся отчаянием по всему организму девушки, выплеснется через край, пугая окружающих скалящейся мордой отчаяния и вины.

Насте велели не есть и не пить, ещё раз взяли кровь и сказали ждать. Она сидела на краю кровати в позе первоклассницы и боролась с собой. Что она творит? Разве её положение на самом деле настолько ужасное, что она не может родить ребёнка? Да, у неё нет образования, но она закончила школу, потом, со временем, получит профессию, выйдет на работу, а пока есть Влад, есть папа, Вилена, в конце концов, и даже Стёпочка. Несмотря на все разногласия и непонимание отца, она твёрдо была убеждена в его любви. Уж как это умещалось в противоречивые факты его биографии, девушка не знала, но в его безусловной любви была уверена. Репутация? Двадцать первый век на дворе… И главное, Насте не давало покоя то, что она так и не поговорила с Ником. Он действительно имел право знать!

— Ну-с, Анастасия Александровна, — промурлыкал всё тот же врач, заходя в палату. — Анализы у вас, хоть в космос запускай, — он посмотрел на распечатанные листы, потом на Настю. — Спрошу ещё раз, вы абсолютно уверены в своём решении?

— Да, — прошептала Настя, нижняя губа предательски затряслась, слёзы покатились из глаз.

— Я так и думал. Что ж, готовьтесь на завтра, — кинул он, как ни в чём не бывало, будто не видел Настиных слёз. — Вопросы есть?

— Почему завтра?

— Потому что вы поступили по скорой, небольшое соблюдение формальностей.

— Понятно…

— Ещё что-нибудь хотите спросить? — врач, мужчина лет пятидесяти, седой, полноватый, в очках в безободковой оправе, мягко улыбался, словно видел её насквозь. — Ну? — подтолкнул он Настю. — Мы свои люди, Анастасия, спрашивайте.


— То, что я болела ангиной, насколько это опасно для… малыша?

— Хорошего в этом мало, скажу честно, но и криминала не вижу. Плод развивается в пределах нормы, результаты анализов у вас отличные, повторюсь. Вы молодая, абсолютно здоровая женщина, вряд ли незначительная анги-и-инка, — врач снисходительно протянул «ангинка», — сказалась на плоде. В любом случае, Анастасия Александровна, сейчас прекрасная диагностика, проводится пренатальный скрининг, почти любые патологии плода возможно обнаружить на ранних стадиях беременности, — врач подбадривающе улыбнулся Насте. — Главное — ответственно отнестись к своему положению, не паниковать и не делать глупостей.

Настя не смогла больше сдерживаться, она громко всхлипнула и уткнулась в подушку.

— Готова твоя клиентка, иди, утирай слёзы, — услышала сквозь собственные рыдания Настя, как врач говорил по телефону. — Надежда, будешь должна.

Не успела захлопнуться дверь за врачом, как открылась снова, Настя не повернулась, знала, что вошла Надя, успокаивать и утирать слёзы.

Кто-то сел на кровать, современный больничный матрас едва прогнулся, Настя смотрела в подушку, впитывая в себя больничный запах и отчаяние.

— Стасенька, — как гром средь ясного неба прозвучал голос Ника.

Девушка напряглась что было сил, а потом разревелась, да так отчаянно, что едва не захлебнулась в собственном сорванном дыхании. Она ревела и ревела, цеплялась за шею Ника, глаза болели, как и голова, ломило переносицу, а шею сдавливала истерика, не давая вздохнуть.

— Бить будешь? — проговорила Настя, когда немного успокоилась в родных и необходимых объятиях. — Ремнём?

— Кто бы знал, глупая девочка с богатым воображением, как у меня чешутся руки, — Ник сильнее прижал Настю к себе. — Но кто-то у нас в положении, кого-то лупить нельзя, — он убрал от лица Насти пряди, погладил по лицу. Девушка едва не забыла, как дышать, от щемящей нежности в таком простом движении.

Глава 28

Ник быстро собрал Настины вещи, не церемонясь, забрал выписку. Всё тот же врач улыбнулся, пожал Нику руку, напоследок велев Насте «не шалить», и ушёл по длинному коридору с поручнями вдоль стен. Надя встретила их на выходе из отделения, в большом холле с лифтами напротив окон.

— Я твой должник, Надюшка, хорошая ты, — Ник обнял одной рукой Надю, другой же крепко держал Настю за запястье.

— Хорошо, я запомню, должник, — Надя засмеялась. — Жаль, что жениться на мне ты уже не можешь.

— Да, тут тебе не подфартило, согласен, — хмыкнул Ник. — А давай, я Веселову нанесу лёгкие телесные повреждения, для поправки работы головного мозга?

— Иди уже, Кононов, — снова засмеялась Надя, нажав кнопку вызова лифта. — Удачки, — добавила она, горячо прижав Настю к себе. — Никого не слушай, Кононов — лучший, и любит тебя.

Двери лифта медленно сошлись, скрывая бледную и улыбающуюся Надежду. Настя оказалась в замкнутом пространстве с Ником. Она вздрогнула, когда взгляд упал на широкое зеркало на металлической стене кабины. Тёмные волосы Ника были взлохмачены, под глазами появилась синева, заметная даже под загаром, он посмотрел на Настю в зеркало и подмигнул.

— Не переживай, — Ник провёл большим пальцем по её щеке, убрал выбившуюся прядь за ухо, опустился к шее, ключицам, ныряя под ворот футболки, оттеняющей своей белизной пятна на заплаканном лице девушки.

В машине Настя окончательно сникла, долго крутилась, смотрела по сторонам, пыталась устроить сумочку на коленях, пристегнуться, всё выходило неловко, будто руки она взяла напрокат.