Настя судорожно вздохнула и облизнула губы, в это же время тёплая ладонь Ника обвела контур её лица и развернула вполоборота к себе. Она посмотрела на мужчину, было не похоже, что он только что проснулся. Не успела девушка смутиться от своего заспанного вида или утреннего дыхания, как губы Ника приблизились вплотную к её губам, и она только и смогла, что приоткрыть рот. Через мгновение она не думала ни о чём, следовала за умелыми ласками губ, языка, отдаваясь долгому, тягуче-сладкому поцелую. По телу растекалось желание, становившееся острее к низу живота, Настя целовала в ответ всё жарче, жаднее, путая пальцы в волосах Ника, притягивая с силой к себе.

Во что бы то ни стало, ей было необходимо удостовериться, что это не сон, что реальность не развеется, как утренняя зыбь, что таким будет каждое утро Насти — рядом с Ником, его руками, горячим телом, поцелуем, запахом, вкусом, едва заметной улыбкой, когда он смотрит на неё, как на чудо или сокровище. Всем, что и было её личным Ником.

— Стася, — мужчина едва прохрипел, отрываясь от губ Насти, словно ему было мучительно больно. — Девочка, не заводи меня.

Девушка крутанулась, теснее прижавшись к горячему телу, и впилась губами в губы Ника, кажется, полностью потеряв контроль над своими чувствами. Настолько остро она не чувствовала никогда в жизни, настолько сильно не хотела близости, до боли. Она простонала, на краю сознания отмечая, что сама себя не узнаёт, будто все нервные окончания, каждая клетка, импульс, стремились к одному — стать ближе к Нику, проникнуть в него, раствориться, унять, наконец, дрожь, рождающуюся под бельём, разливающуюся по всему телу невыносимой жаждой.

Мужские пальцы сняли с неё единственную преграду — простые белые трусики с небольшими ажурными вставками, как ни странно, делающими модель ещё скромнее, чем та есть. Она ответила тем же, уже почти привычным движением, потом резко откинулась на подушку от пронизывающего удовольствия от осторожных движений пальцами между ног.

Мгновенно бросило в жар, Настя одновременно задыхалась и не могла надышаться, вдыхая полной грудью. Хаотично целуя и лаская, она никак не могла насытиться, остановиться, понять, что происходит. Слишком сильное желание, слишком жадное, пугающее и завораживающее.

Одним движением мужчина сел, переворачивая на себя Настю, она обхватила бёдрами его талию, вцепившись в шею, отмечая, как лихорадочно горят глаза у Ника и насколько тяжело он дышит, будто сдерживает себя от чего-то фатального.

— Двигайся, — прошептал Ник, качнув бёдрами, входя одним движением, плавно и настойчиво.

Настя привстала и опустилась, так несколько раз, пока по щекам не потекли слёзы, от чего — она сама не ответила бы. Ей было настолько пронзительно хорошо, что слёзы не могли перестать литься, и в то же время — остро мало. Мало движений, мало стимуляции, мало разрядки.

— Стаська, — проговорил Ник тихо, смотря каким-то странным взглядом, ошалевшим, сдерживающим самого себя. — Чёрт!

Так же, как до этого, одним выверенным движением, он перевернул Настю на спину и сразу начал двигаться, сильно, размашисто и в то же время размеренно, заставляя девушку плавиться, вцепиться в мужские плечи и кричать от острейшего, самого безумного удовольствия в своей жизни, пока перед глазами не стало темно. Настя вскрикнула последний раз и откинулась на подушку, чувствуя, как по спине катится пот, а внизу продолжает пульсировать, отправляя волны спазмов по телу, как круги по воде.

Настя облизнула ставшие сухими губы, продолжая тяжело дышать, не в силах двинуться с места. Ник, недолго полежав на спине, переводя дыхание, притянул её к себе, обнимая, оставляя короткий поцелуй у губ.

— Доброе утро, — тихо-тихо, в губы проговорил Ник и оставил ещё один поцелуй.

— Доброе, — Настя улыбнулась, всё ещё чувствуя жар и сильное сердцебиение. — Я… — ей подумалось, что надо как-то объяснить своё поведение, но вот никакого объяснения она не видела. И вроде не совершила ничего предосудительного, а стыдно стало.

— Стасенька, — Ник улыбнулся, хитро прищурившись. — Стаська, перестань отчаянно краснеть, это всего лишь гормоны и, конечно, моя ослепительная персона так на тебя действует.

Настя нахмурилась и почувствовала, что краснеет ещё больше.

— Серьёзно, перестань накручивать себя, меня это пугает, — Ник внимательно посмотрел на Настю. — Обещаю, если ты что-то сделаешь неверно, ошибёшься, сотворишь глупость — я скажу тебе, как сейчас: твоё смущение очаровательно, но глупо.

— Не глупо! Ты… ты, как испугался!

Ник оглядел Настю от лица вниз и обратно, привстав, оперевшись на локоть.

— Чудо ты, — он мягко улыбнулся. — Испугался. Себя. Ты представляешь, что я могу с тобой сделать и что именно хочу сделать? Ты молодая женщина со здоровым сексуальным аппетитом, только опыта у тебя полторы пятницы, к тому же в положении. Вытрясти из тебя душу — не лучшее решение с моей стороны.

— И что теперь? — Настя немного растерялась. В том, что говорил Ник, было здравое зерно, и оно перекликалось с её мыслями и страхами, прячущимися до поры.


— Ничего, всегда возможно найти компромисс, — Ник пожал плечами и сел на кровать, ничуть не стесняясь собственной наготы. — Ты удовлетворена, — уверенно сказал Ник, он не спрашивал, он констатировал.

— А ты, выходит, нет? — Настя приподнялась и села рядом с Ником, подтягивая простынь к груди.

— Стась, — он серьёзно посмотрел на девушку. — Я люблю тебя, я не могу быть неудовлетворённым, заполучив тебя в свою постель и жизнь, просто какое-то время нам, учитывая разницу в опыте, скорее мне, придётся быть осторожней. Со временем всё нормализуется, при условии, что ты перестанешь придумывать себе проблемы там, где их нет.

— Хорошо, — Настя кивнула и проводила взглядом Ника, ушедшего в сторону кухни.

Действительно, зря она придумывает проблемы там, где их, очевидно, нет. Всего-то и случилось, что на неё накатило сильное желание. Страсть, о которой до этого утра Настя только читала, острая, жгучая, неконтролируемая, даже болезненная. Но разве так не должно быть, если она любит Ника и дала согласие выйти за него замуж?..

И пусть Настя пока неопытная, а порой и вовсе неумёха. Но ведь это Ник, тот самый мужчина, который в ванной из пены и Настиных волос с азартом мастерил замок на её голове, художественно декламируя письмо Дон Кихота к Дульсинее Тобосской. Ник, который носит цветные носки самых смешных, неожиданных расцветок. Вчера он ходил в зелёных с оранжевыми мячиками. Он точно отнесётся с пониманием к Насте, к её страхам и неуверенности, а если понадобится, будет уверен за них двоих.

Изрядно повеселев, твёрдо решив отбросить страхи и неуверенность, девушка отправилась на кухню, главным образом за солёным огурцом.

Ник говорил с кем-то по телефону, почёсывая лежавшего на коленях Серенького, тот мурлыкал, как маленький трактор.

— Стася, у меня два выходных дня на всё про всё, нас ждут великие дела.

— Какие? — Настя хрустнула солёным огурцом, любуясь на смеющийся взгляд Ника.

— Для начала поговорить с твоим отцом.

— Зачем? — она шлёпнулась на стул, дожёвывая утреннюю добычу. — Папа и Вилена думают, что я у Лены.

— Помню, помню, — Ник кивнул. — Предлагаешь прожить «на даче у Лены» всё время до родов и всю оставшуюся жизнь? — он смешно повёл бровями, и начавшая паниковать Настя вдруг успокоилась.

По дороге девушке было не до переживаний, Ник постоянно отвлекал разговорами, смешными рассказами о работе или собственной юности, а ещё о Владе, Наде или семействе Зелёных. Пришедшая накануне женщина — Любовь, жена Геннадия. Срок беременности ещё не настолько большой, чтобы её положение стало очевидным, ничего удивительного, что Насте она показалась просто полненькой. Ник сразу после смены рванул за Настей, только и успел попросить по телефону накормить Серенького — именно на попечении Любы оставался котейка в дни командировок Ника.

Когда подъехали к дому, Настя всерьёз испугалась. Ей девятнадцать лет, она всего лишь вчерашняя школьница. Никто, включая саму девушку, ещё месяц назад не мог предположить, что уже в середине лета встанет вопрос её замужества, а Александр Веселов вскоре станет дедом.

К удивлению Насти, папа и встревоженная Вилена были дома. Женщина, не скрывая удивления, в молчании смотрела на Настю, когда та открыла дверь и пропустила вперёд Ника. Папа суетился в прихожей, подавал тапочки, бормоча приветствие, и бесконечно извинялся то за пыль, то за беспорядок, мол, визит Дима стал полной неожиданностью, они не успели приготовиться, хотя в квартире было всегда чисто, и сегодняшний день не стал исключением.

— Добрый день, — Ник поздоровался с хозяином дома и Виленой.

— Проходи, проходи, Дим, — Александр Веселов только что в пояс не кланялся Никодиму Кононову, не обращая никакого внимания на собственную дочь. Похоже, его не интересовало, почему она вернулась от подружки в одно время с «благодетелем».

Вилена посторонилась и прошла в гостиную, пропуская вперёд Ника и Настю, задержавшись взглядом на руке Ника, подбадривающе обнимавшей Настю за плечи.

— Как решилось наше дело? — спешно задал вопрос Александр, пока Вилена накрывала на стол, расставляя чайный сервиз. Вилена замерла, подняла взгляд на мужа, посмотрела на Ника с Настей, кашлянула, поставив с грохотом розетку с вареньем.

— Саша, — она оборвала мужа на полуслове, недовольно сузив глаза.

— Виленочка, не беспокойся, только не волнуйся, у тебя давление, сердце, — залепетал Александр.

Настя невольно отвела взгляд, настолько жалко смотрелся отец. С одной стороны — Насте стало неприятно, а с другой — она вдруг поняла отца: Стёпочка — его сын, пусть совершивший противозаконный поступок, но сын. Настя невольно положила руку на живот, в груди что-то кольнуло и растеклось по всему телу. Ник погладил девушку по руке, она тут же успокоилась.