Кэрол Мэттьюс - Повернута на тебе

Я бегу наверх и быстро надеваю тренировочный костюм, обещая себе, что повешу одежду сразу после еды.

Когда я возвращаюсь, Доминик уже ставит на стол тарелки. На моей – сочная куриная грудка, хрустящий жареный картофель, морковь с маслом и кучка капусты. А у моего возлюбленного лишь пара ломтиков цыпленка и ложка соуса.

– Ты должен попробовать и остальное, – говорю я, начиная есть. – Миссис Дастон права, ты очень хороший повар.

– О, забыл, – говорит Доминик, вскакивает из-за стола и направляется к холодильнику. – Мистер Кодлинг-Бентем дал мне еще и это. – Он ставит на стол бутылку Боллинже[70].

– Ух ты, шампанское. И очень хорошее. – Внезапно я чувствую себя легко и беззаботно. – Откроем?

Доминик кивает.

– Ты когда-нибудь открывал шипучку?

– Нет, никогда.

– Ну, давай я покажу тебе. – Я встаю рядом с ним, снимаю фольгу, разматываю проволоку, а потом пошевеливаю пробку, пока она не выскакивает с негромким хлопком. – Это надо делать вот так. Тогда пробка не сделает выбоины в потолке. – Я беру два бокала и наливаю шампанское. – Только попробуй, – говорю я Доминику. – От крошечного глотка ничего плохого не случится.

Доминик с опаской подносит стакан к носу.

– От пузырьков щекотно.

– Мы должны произнести тост.

Я приближаю свой бокал к его бокалу.

– За нас, – говорю я.

– За нас, Просто Дженни, – эхом отзывается Доминик.

И, потягивая холодное пенящееся вино, я становлюсь совсем легкомысленной.

– Давай поженимся, – говорю я. – Как только сможем. Давай просто поженимся.

– Майк сказал мне, что женщины любят мужчин, которые умеют готовить, – поддразнивает он меня. – Но я не рассчитывал, что это сработает так быстро.

Я думаю о Майке и спрашиваю себя, как он отнесется к тому, что я сделала предложение Доминику. Уверена, он будет счастлив за нас.

Абсолютно уверена.

– Так мы поженимся? Ты сделаешь меня своей настоящей женой?

Доминик смеется.

– Да, Просто Дженни, сделаю.

В среду после обеда у меня не будет трех последних клиенток. Перманент, стрижка и окраска, мытье и укладка – все отменено.

Келли решает отпустить меня домой. После Рождества дела в салоне идут вяло, и в промежутках между записанными клиентками Стеф ждет, не придет ли кто-нибудь без записи. Я думаю, Келли оценила, сколько часов я отработала сверхурочно перед Рождеством, пусть и по чисто эгоистичным причинам.

Раньше мне нравился тяжеловатый парфюмерный воздух салона, но теперь у меня начались небольшие приступы клаустрофобии, и я не могу дождаться, когда же наконец смогу оказаться на свежем воздухе. Сегодня прекрасный день, и мне кажется, что вот-вот наступит весна. Солнце яркое. Оно изо всех сил согревает воздух, но еще не способно прогнать утренний холод. На синем небе – клочки молочно-белых облаков.

Уже почти три, когда я въезжаю в Нэшли. Доминика нет дома, но я точно знаю, где он. Надев сапоги и теплое пальто, сразу отправляюсь за ним. Прогулка через деревню согревает меня, и к тому времени, как я дохожу до дома Кодлинг-Бентемов, уже тяжело дышу от ходьбы.

Доминик в саду. Он грузит кучи листьев в огромную тачку. У его ног стоит старенький радиоприемник, и Доминик подпевает песне «Я предсказываю бунт»[71]. Конечно, эта песня не совсем о любви или природе, к каким он привык, но он, кажется, наслаждается ею. Арчи лежит под тачкой и крепко спит.

– Привет, – говорю я, подходя сзади и целуя Доминика в щеку. – Освободилась пораньше. Как думаешь, ты сможешь сейчас уйти?

Мой возлюбленный стягивает садовые перчатки.

– Я очень много сделал. – Мы вместе рассматриваем результаты его трудов. – Уверен, они не будут возражать.

Кажется, он за день сделал в десять раз больше, чем тот древний джентльмен, который обычно здесь копается.

– Не прогуляться ли нам немного? Я покажу тебе наши места, которых ты еще не видел.

Доминик оглядывается.

– Я хотел бы больше узнать о деревьях, растениях и птицах, – говорит он. – Это для меня важно. В Мара я знаю каждую птицу, каждое животное, каждое дерево. А здесь я ничего не знаю о них.

– Не уверена, что и сама знаю всех, – признаюсь я, – но попробую. Надо сказать Кодлинг-Бентемам, что ты уйдешь пораньше, и спросить, можем ли мы взять у них на время книгу о дикой природе.

Доминик поднимает несколько удивленного Арчи и кладет себе на плечи, берет свою палку, и мы идем к дому. Там мы терпеливо ждем, пока миссис Кодлинг-Бентем хлопочет над Домиником и ищет подходящую книгу, которую мы сможем взять на прогулку. Она всовывает в руку Доминика замечательный фруктовый пирог в клетчатой коробке и вдобавок дает нам бутылку прекрасного портвейна.

– Если за Доминика нужно замолвить словечко, – говорит миссис Кодлинг-Бентем, – перед властями или еще где-нибудь, то я буду счастлива дать ему рекомендацию. Отличный парень. Великолепный.

Она тепло пожимает руку Доминику, а он сияет от такой похвалы.

– Спасибо.

Кто знает, думаю я. Может, это пригодится, когда мы подадим заявление на постоянное жительство. Потом мы благодарим за подарки и книгу и уходим, пока не стемнело.

Мы с Домиником шагаем к самому высокому месту деревни и через заросли выходим на открытые поля, которые тянутся за деревней. Всего пять минут назад мы были в центре Нэшли, а сейчас уже в начале круговой тропы возле соседней деревни Торнборо. Это не очень длинное путешествие – всего несколько миль, но я не была здесь уже много лет и, уж конечно, не была здесь после переезда, что само по себе является преступлением. Возможно, если бы у меня была собака, а не ленивый кот, то я гуляла бы больше.

Под ногами грязь, и я рада, что на ногах у Доминика кроссовки. Пальто он не надел. Мы направляемся через поля. Я больше не беспокоюсь, что Арчи сопровождает нас везде, куда бы мы ни пошли. Кажется, кот тоже не возражает.

В полях тут и там виднеются овцы, и, когда мы проходим мимо, я говорю:

– Для них мне не нужна книга. Это овцы.

– У нас дома нет овец. В Мара нет овец, – говорит Доминик. – Есть рогатый скот. Козы. А вот овец нет. Я узнал что-то новое.

– С птицами труднее, – говорю я.

– А с деревьями?

– Хмм. – Я оглядываюсь вокруг, пока мы идем. Я могу узнать дуб или лесной бук, а в остальном мои знания деревьев – полный нуль. Должно быть, пропустила урок в школе, если он вообще когда-либо был. – Зимой сложнее, поскольку почти нет листьев. Возможно, нам придется дождаться лета, чтобы узнать деревья.

– Ты должна определять их по форме, по коре, Просто Дженни.

– На самом деле я почти не смотрю на деревья.

– Но ты должна.

– Где мне взять время?

– Ты едешь так далеко, в Африку, чтобы посмотреть на животных и птиц, но не видишь своих?

– Это совсем другое дело.

– Нет. Ваши животные такая же экзотика для меня, как львы и гепарды для тебя.

– Я знаю овец!

Доминик смеется и берет меня за руку.

– А кроме них?

Мы поднимаемся на вершину холма, затем спускаемся в долину. По маленькому деревянному мостику переходим через ручей. Доминик легко несет меня на руках по ступенькам на мост, а затем с моста на землю.

Мы идем вдоль реки, вьющейся через луг.

– Вон цапля, – говорю я.

Стройная серая птица идет по мелководью в поисках обеда. Арчи на плечах Доминика мяукает, проявляя интерес.

– Шшш, кот, – говорит Доминик. – Не спугни ее.

– Я всегда думала, что они в Англии не на своем месте, – шепчу я. – Они выглядят так, будто их место в Китае или где-то в тех краях.

Пока мы наблюдаем за цаплей, над водой проносится какая-то синяя стрела.

– Зимородок, – взвизгиваю я. – Я их не видела уже много лет. Они великолепны. Ты его заметил?

– Красивый, – соглашается мой возлюбленный.

Мы ждем, но не вознаграждены за ожидание еще одним появлением этой птицы, и начинаем торопиться домой, потому что скоро стемнеет.

Дорога идет вдоль старого, давно высохшего канала. Кирпичные стенки и шлюзы еще на месте, но все остальное заросло травой и кустами. Я объясняю Доминику, что мне очень мало известно о наших каналах.

Мы все идем и идем, и дорожка выводит нас к открытой воде. Это озеро в форме капли, которое считается заповедным. У самого края воды есть удобная скамья, и мы пользуемся минуткой, чтобы передохнуть. Солнце висит очень низко, тени вытянуты. На воде много проявлений жизни. Туда-сюда мелькают крошечные лазоревки и еще какие-то маленькие коричневые птички. Я достаю книгу о природе и листаю страницы.

– Зяблики, – говорю я Доминику. – А это шотландские куропатки. А вот лысухи.

Как печально, что я не знаю почти ничего, если не посмотрю в справочник. Доминик, если и знает какую-либо из этих птиц, не говорит мне.

Над нашими головами собираются скворцы, летая взад и вперед, разделяясь на группы и опять объединяясь, пока не образуется огромная стая, которая заполняет все небо. Она движется взад и вперед, меняя свою форму. Вот она похожа на кита, а в следующий момент – на птицу с распростертыми крыльями. А еще через минуту тысячи птиц образуют сердечко.

– О, – с восторгом говорю я.

Доминик обнимает меня за плечи.

– Это ли не красота, Просто Дженни?

– Настоящая красота.

И только этот замечательный мужчина с другого континента показал мне, какой захватывающей может быть моя собственная страна!

Когда вы приближаетесь ко входу в снежную зону спортивно-развлекательного комплекса, вы чувствуете холод. Даже для меня, местной жительницы и завсегдатая, здесь все кажется удивительным, а для Доминика, который никогда прежде не видел снега, все должно быть настоящим чудом. Его глаза широко раскрыты от удивления.

В снежной зоне – один из самых больших в Европе крытых спусков. Стеклянная стена обрамляет его с одной стороны, и мы видим снежный склон во всей красе. Здесь есть два подъемника, и оба уже заняты лыжниками и сноубордистами в яркой одежде, которые направляются к вершине.