Пришел ответ от Сета: «Это как езда на велосипеде, Мэдди. Велосипеде соцсетей». Я закусила губу, ожидая следующего сообщения. В котором он бы написал: «Кстати, поздравляю». Телефон снова загудел: «Не убегаю. Просто переезжаю. Нашел квартиру, потрясающую. Отправляю тебе фотки. Я сейчас здесь».

– Что? – громко спросила я, придя в замешательство. А потом поняла, что это написал мой брат, отвечая на вопрос о коробках в его комнате. Телефон начал выдавать фотографии пустой квартиры.

«Где это?» – спросила я. Бо скинул адрес. «Это в Хайтс? Ты с ума сошел?» Хайтс – престижный коттеджный поселок на холме, возвышавшемся над равниной. Аренда квартиры в таком месте должна стоить очень дорого. «Сделка была удачной». – «Поздравляю! Рада за тебя. В следующем семестре ты станешь мистером популярностью в университете».

Пришло еще одно сообщение от Сета: «Кстати, получил твое сообщение. В эту субботу я точно смогу прийти к тебе на вечеринку в честь дня рождения». – «Смешно. Ты опоздал на месяц». – «Как всегда». – «Всегда опаздываешь на месяц? Тебе надо над этим поработать».

В ожидании ответа я сидела на стуле целых десять минут. Он не ответил. Интересно, он просто отвлекся от телефона? Я забарабанила пальцами по столу, подавляя желание ему позвонить. Мы никогда друг другу не звонили. Всегда только писали.

«Кстати о вечеринках, – написала я Сету, – будет одна в пятницу. Ты идешь?» Казалось, о моей вечеринке знали все. А он? Пусть у нас не было общих друзей, но он мог узнать об этом от какого‐нибудь друга своего друга. Или у меня паранойя? «Да, я иду на вечеринку. Бабушке в пятницу исполняется восемьдесят. Ей кажется, это большое достижение. Но я ей сказал, что сейчас почти все доживают до восьмидесяти, поэтому не стоит так гордиться».

Я фыркнула. «Да ладно?» – «Правда сказал. Но мне кажется, она расценила это за шутку». – «Надеюсь». – «Ты точно говоришь не о той вечеринке?» – «Не совсем о той». – «Подожди, ты в пятницу идешь на вечеринку?» – «Да». – «Однажды мы с тобой вместе окажемся на вечеринке, и это будет невероятно».

Однажды я расскажу ему про свой выигрыш в лотерею, вот тогда и поговорим о невероятном.

Глава 23

ТРИНА ПРИЕХАЛА КО МНЕ в среду днем, и я встретила ее у дома. Да, я была мультимиллионером, но мы по‐прежнему жили в том же доме. Может, купить родителям новый? Эта мысль промелькнула в моей голове, но я от нее отмахнулась после недолгих раздумий. Нам не нужен новый дом. Я вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Трина надела туфли с такими высокими каблуками, что я диву далась, как она на них ходит.

– Ты пойдешь в них по магазинам? – спросила я.

На мне были надеты кеды, ведь я думала, что мы будем много ходить. Не помню, когда в последний раз ходила в магазин – если только в «Таргет». Трина посмотрела на мои кеды. Затем окинула взглядом остальную одежду – широкие джинсы и футболку.

– Ты в этом пойдешь по магазинам?

– Это довольно удобная одежда.

– Удобная одежда может быть симпатичной, Мэдди. – Она вздохнула, затем взяла меня под руку. – Тебе повезло, я помогу тебе.

– Я думаю, надо что‐то сделать и с волосами.

Трина завизжала:

– Да! Для этого у меня есть идеальный парикмахер. Идем.

Первым делом мы зашли в небольшой салон. Рабочие места разделялись зеркалами до самого потолка, повсюду стояли деревья в кадках. Идеального парикмахера Трины звали Оливией, и она хмуро посмотрела на мои волосы, стянув с них резинку.

– Когда ты в последний раз стриглась? – спросила Оливия.

– Никогда. В смысле, мне подравнивали волосы, – ответила я, умолчав про маму.

Оливия посмотрела на Трину, на что та сказала:

– Вот почему мы здесь.

Оливия начала общаться со мной через Трину, словно мне нужен был переводчик.

– И что она хочет сделать?

– Наверное, стрижку лесенкой, ну и прокрасить некоторые пряди, – предложила Трина и улыбнулась мне.

– Звучит отлично, – сказала я.

У самой Трины были потрясающие, густые и блестящие локоны, поэтому я доверяла ее мнению. За соседним столом работала девушка с голубыми прядями, и я быстренько добавила:

– Только осветлить.

– Я подержу твои очки, – сказала Трина и сняла их, прежде чем я успела что-то предпринять.

Мои руки были под длинной накидкой, поэтому я не смогла ее остановить.

– Без них я не увижу, что происходит.

– Это будет приятный сюрприз.

Дальше понеслось: дерганье за волосы, сильный химический запах и большая раковина, в которой мне мыли волосы. Я никак не могла понять, какой они стали длины, но мне казалось, прошло несколько часов, прежде чем мастер отложила фен и утюжок и Трина вернула мне очки. Я надела их, и Оливия развернула меня к зеркалу.

Я тихонько ахнула. Волосы оказались еще светлее, чем я предполагала, благодаря чему кожа выглядела ярче. Лицо обрамляли мягкие пряди, подчеркивая мои скулы. Я покрутила головой.

– Ей нравится? – спросила Оливия Трину.

– Да, нравится, – ответила я за себя.

Потребуется время, чтобы привыкнуть, но мне нравилось. Я не только выглядела потрясающе, но и стояла на пороге чего‐то нового. Взрослой версии меня. Так и представляла, как уверенно курсирую по коридорам Калифорнийского университета.

* * *

По пути из парикмахерской я все продолжала смотреть на себя в зеркало заднего вида.

– Ты хочешь настоящий шопинг? По-крупному? – спросила Трина.

– Бывает «шопинг по‐крупному»?

– А как же. На Родео-драйв.

– Родео-драйв в Беверли-Хиллз?

– А где-то еще есть такая улица? Ты только представь. «Ральф Лорен», «Гарри Уинстон», «Луи Вюиттон», «Стюарт Вайцман» – все на одной улице.

– Как много мужчин.

Трина посмотрела на меня, и мы рассмеялись.

– Почему столько мужчин-дизайнеров? – спросила я.

– Да кому какое дело? У них это отлично получается. Как думаешь?

– Я думаю, что уже пять часов, соберется пробка, и дорога займет два часа.

Трина надулась.

– Но без пробок мы доберемся обратно за час. У нас будет несколько часов на шопинг. Больше нам не надо.

В Лос-Анджелесе полно туристов. Вполне возможно, что я потеряюсь на одной из улиц. Но я ни разу не бывала на Родео-драйв. И буквально услышала, как Блэр и Элиз застонали бы, пригласи я их с нами за покупками. Поэтому сказала Трине:

– Почему бы нет? Поехали.

Она вскинула руки в воздух, ударилась о крышу и завизжала.

* * *

К тому времени как мы добрались до Родеодрайв, солнце уже село. Пальмы, выстроившиеся вдоль улицы с укрытыми под навесами домами, светились зеленым в свете фонарей. Витрины с большими окнами сверкали еще ярче.

– Если поедешь прямо, найдешь парковку, – подсказала Трина.

Так я и поступила, а затем отдала ключи какому‐то парню моего возраста, чтобы он припарковал автомобиль. Он посмотрел на меня, на мою машину и вскинул брови.

– Спасибо, – сказала я, когда он сел и закрыл дверь.

– Сложно смотреть, как кто‐то ездит на твоей малышке? – спросила Трина.

Я вдруг поняла, что не могу отвести взгляд от задних огней заезжающей в гараж машины, за рулем которой сидит парковщик.

– Может, немного.

– Сделай мне одолжение, – сказала она, когда мы пошли к ярко освещенным витринам первого магазина. – Не смотри на ценники. Найди то, что тебе нравится, что хорошо на тебе сидит, и не беспокойся насчет цены. Эта одежда прослужит тебе в три раза дольше, чем та, в которую ты одета сейчас. Вот почему здесь одевалась «Красотка». Дело в качестве.

– «Красотка»? Персонаж фильма?

– Ты знаешь, что я имею в виду. И почему они сняли ее поход по этим магазинам.

Я кивнула, и Трина открыла дверь. В лицо ударила волна ароматов. Очевидно, на этой улице даже воздух был дорогой.

Я остановилась у первой стойки. Я слышала, что Трина сказала насчет ценников, даже согласилась, но ничего не могла с собой поделать. Тысяча долларов за джинсы?

– Эти будут смотреться на тебе потрясающе, – заявила Трина и сняла их с вешалки.

Слева стояла консультант, и Трина сразу отдала джинсы ей. Вскоре к ним добавилось еще полдесятка вещей, и я догадалась, что работница уносит вещи в примерочную.

«Просто не думай об этом», – приказала я себе. Мне нужна новая одежда. Я возмещала себе многие годы покупок самой дешевой одежды. Кроме того, как я говорила Блэр, остаток жизни я могла спокойно прожить даже на треть от выигрыша. Я могла тратить деньги. Я улыбнулась. Я могла тратить деньги.

И тратила. Примеряла все, что нравилось, – шелковые блузки, струящиеся платья и блестящие туфли. Тканей было такое множество, что мне и не снилось. Например, кашемир. Я слышала о нем, но никогда не держала в руках. Я прижала джемпер к щеке. Очевидно, консультант, которая приносила вещи в примерочную, играла роль нашего личного помощника. Потому что подтягивала на талии каждые джинсы, которые примеряли мы с Триной, или подворачивала их, если те были слишком длинными. Затем что‐то писала в небольшом блокноте.

– Что вы пишете? – наконец спросила я, когда она сделала это в третий раз.

– Делаю пометки для подгонки, – ответила она.

– Для подгонки?

– Чтобы они идеально на вас сидели.

– Они будут готовы к вечеру пятницы? – спросила Трина, словно для нее это было обычное дело.

– Конечно, – ответила сотрудница магазина.

– Их могут доставить к нам домой?

– Да, мы можем это устроить, – отозвалась она.

– Замечательно, – ответила Трина.

Когда мы понесли наши покупки на кассу, я задумалась, не стоит ли за все это заплатить. Но Трина достала кошелек и сама оплатила свои вещи. Я попыталась не поморщиться, когда услышала итоговую сумму. Получилось больше, чем я истратила на одежду за всю свою жизнь.

Остаток вечера прошел точно так же – мы заходили в другие магазины, купили сумки и украшения, ремни и обувь. Когда все завершилось, я даже не знала, сколько денег потратила, но понимала, что устала.