Чем дальше Аня анализировала происходящее, тем больше склонялась принять предложение Каде. Речь, несомненно, шла лишь о любовном союзе. Но, вернувшись в кабинет, Светочка уселась в свое кресло, положив ногу на ногу, и, хитро улыбаясь ямочками на щеках, протянула:

— Анна Сергеевна, а мы все за вас рады.

Аня покраснела:

— Я даже не знаю, что сказать.

— Да не скромничайте, — замдекана вздохнула. — Сколько их у него было… ну вы же знаете, не смущайтесь, ничего нового я вам не сообщаю. Но так! Впервые!

Аню опять кольнуло в сердце. Светочка сделала губки уточкой и произнесла, откинувшись назад и выставив свою красивую полную грудь:

— Вангую, наш без пяти минут профессор решил остепениться. Дело к свадьбе?

Аня покачала головой, еще больше покраснев:

— Да ведь… ничего пока…

— Герман Фридрихович имел много романов, — произнесла Светочка, — все всё видели. У нас тесный коллектив, не особо скроешься. Но такой напор — это нечто ранее невиданное. Вы, Анечка, какое-то секретное оружие знаете? А, поняла! Вы просто не сразу сдались на милость победителю. Еще не сдались? Ну-у-у… мужчины такое любят. Я вот тоже устояла бы. У меня муж.

— Вы не знаете, — смущенно произнесла Аня, пользуясь откровенностью замдекана, — откуда у Германа Фридриховича… средства? Такой автомобиль… костюмы дорогие…

— …квартира большая в центре, — подхватила Светочка, вертясь вправо-влево в кресле, — не были там еще? Нет? Ох уж это ваше секретное оружие! Пра-а-авильный вопрос, Анечка! В наши дни стабильный доход мужа — это все. У Герра Германа хорошая, умная голова. Он полон научных идей. И выгодно, в отличие от других, свои идеи продает. У него несколько патентов, за рубежом им интересуются. Ну и оборонка, конечно…

— Вот как? — озадаченно произнесла Аня.

— Ах, как же мы за вас рады! — манерно всплеснула руками Светочка. — Не было бы счастья, а несчастье помогло! Вот когда перевелись, наверное, думали, у нас тут клоповник, а тут раз — и такой мужчина!

— Рады, как же? — пробормотала Аня, выходя с кафедры. — Могли бы — съели бы.

Недоброжелательниц вокруг Ани с того момента, как завлабораторией стал открыто проявлять свой интерес, явно прибавилось. И среди преподавателей, и среди студентов. За ее спиной шептались и хихикали. Даже компания молодых преподавателей, с которой Аня болтала в столовой, начала ее сторониться. Да Ане и не удавалось больше с ними нормально общаться — Каде постоянно находил ее после второй пары. Но никто вокруг не выказывал открытой ненависти — Германа в университете боялись, ему прочили серьезное будущее. Оказалось, что он тоже несколько лет назад перевелся в Каратов из Санкт-Петербурга и сразу стал подниматься по карьерной научной лестнице.

В ресторане было тихо, играла приятная музыка. Каде приподнялся, поклонился, восхищенно оглядев Аню. Она машинально потянулась к волосам, смутилась. Герман взял ее за руку и поцеловал в пальцы, усаживая за столик. Аня не пожалела, что надела красивое платье, скромное, но очень элегантное. Судя по лицу Каде, он отметил удачный выбор наряда.

— У вас потрясающий вкус, — сказал Герман. — Вы замечательно сегодня выглядите. Я не устаю вами восхищаться. Вино? Или, может, шампанского? У них здесь отличный брют.

Аня согласилась на белое вино. Когда его подали, сделала крошечный глоток из бокала, чтобы расслабиться. За десертом Герман поправил галстук и заговорил:

— Вы ведь наверняка уже все поняли… догадались о моем особом отношении к вам, Анна Сергеевна… Анна. Я столь полон уважения, что так и не смог перейти на «ты», — он улыбнулся. — И в этом вся суть моих чувств. Мне хочется выражаться, подобно светскому льву, а в душе я волнуюсь, словно мальчишка. С самого первого дня, как увидел вас, там, в лекционном зале, замираю при каждой встрече.

У Ани немного поплыло перед глазами. Они незаметно схватилась за сиденье мягкого стула. Каде продолжал, глядя на нее из-под полуопущенных век:

— С тех пор я словно заколдован. Думаю о вас каждую секунду. Вы красивы… умны… скромны. Будто мой идеал… образ идеальной женщины обрел плоть и кровь.

Аня слушала его с нарастающей тоской глубоко в душе. Если она скажет «нет», этот замечательный человек расстроится, его сердце будет разбито. Если она скажет «да», не будет ли это очередными отношениями с нелюбимым мужчиной? Сможет ли она его полюбить? Он так нежен, так красиво говорит о своих чувствах. Аня была тронута и полна благодарности, но сердце ее молчало. Она поняла, что Каде несколько раз позвал ее по имени, и встрепенулась.

— Анна, — взволнованно повторил Герман, — так что же?

Он ждал ее ответа. Аня опустила взгляд и сказала:

— Я так тронута… но всё… всё так быстро… мы так мало друг друга знаем.

Она посмотрела ему в глаза. Что-то мелькнуло в его взгляде, от чего по плечам ее опять побежали мурашки, и она сказала, обретя уверенность:

— Я только что закончила… очень печально закончила… довольно долгие отношения. Вы, наверное, знаете?

Каде кивнул. Конечно, он знал. Об этом гудел весь головной вуз, в котором завлабораторией был частым гостем.

— Мне сложно… так быстро… Вы… это так лестно для меня, но…

— Я слишком напорист? — тихо спросил Герман. — Простите меня. Я не скрывал, что у меня бурное романтическое прошлое. Но я никогда такого не чувствовал. Признаюсь, мне тяжело сдерживаться, но давить я не хочу. Сколько вам нужно времени, чтобы дать ответ?

— Ответ на что? — вымученно улыбнулась Аня.

— Вот на это.

Каде достал из кармана круглую бархатную коробочку, открыл ее:

— Я знаю, что вам нравятся изумруды, они подходят к вашим удивительным глазам. Нет, нет! Не нужно сейчас отказываться. Эта вещь вас ни к чему не обязывает.

Он взял ее за руку и надел кольцо ей на палец. Оно идеально подошло ей по размеру. Аня судорожно вздохнула. Она знала толк в драгоценностях. Это была дорогая вещь. Брэнд на коробочке это подтверждал.

— У вас удивительные руки, такие тонкие, длинные пальцы, они созданы, чтобы носить красивые кольца. Пусть это будет знаком моих чувств. Я буду ждать. Я уверен, вы скажете «да». Но до тех пор позвольте мне заботиться о вас. Вы позволите?

Аня кивнула, кусая губы. На небольшую сцену ресторана вышел джазовый оркестр. Зазвучало попурри знаменитых мелодий из фильмов тридцатых годов. Каде пригласил Аню на танец, извинившись за свою ногу. Они медленно двигались по площадке перед сценой. Герман приблизил свои губы к ее шее и поцеловал Аню за ухом, скользнув губами к шее. У него были сильные руки. Аню затошнило: в голове всплыли слова Филиппа. Она с трудом вернулась в настоящее, чувствуя, как Каде все сильнее прижимает ее к себе. Если такова его «забота», долго ходить с ним «за ручку» у Ани не получится. Но она выиграла время.

Аня мельком заметила движение в зале и чей-то взгляд. Скосив глаза, она увидела своего студента, Глеба Каравайцева. Глеб смотрел на них с Каде, стоя рядом с незнакомой девушкой. Девушка выглядела сердитой и что-то выговаривала третьекурснику. Аня вспомнила, что Каравайцев из довольно богатой семьи, учится на платном и ездит на дорогой машине. Не было ничего удивительного в том, что Глеб зашел со своей девушкой в недешевый ресторан. Еще Аня припомнила, что Каравайцев — друг Филиппа Громова. Краски вечера померкли.

Каде усадил ее в машину, потянулся к ее ремню безопасности и поцеловал Аню чувственным, нежным поцелуем. Он довез ее до общежития, ни разу не намекнув на «продолжение» вечера. Аня пошла к себе. Проходя мимо блока Фила, она удивленно посмотрела на его дверь. Что-то изменилось, но она не поняла, что. Она плохо спала. Встала посреди ночи, сняла кольцо и положила его в вазочку на комоде.

Глава 9

Глава 9

Филипп

Если бы Филу в эти дни предложили оценить его боль по десятибалльной шкале, он не задумываясь назвал бы цифру двенадцать. Но оказалось, что дна он еще не достиг. В универе нарастали пересуды. Молва прочно связала имена Ани и завлаба. Делались ставки, и Фила корежило, когда перед семинаром, ожидая прихода преподавателя, «нечетники» гадали, в какой стадии находятся отношения Борисовой и Каде: «уже» или «еще нет». Большинство склонялось к тому, что «еще нет».

— Не, — убежденно говорил Гена Ольховский, — Наша Анюта так просто горизонтально не сдастся. Железная Анюта. Посмотрим еще, кто кого

— И правильно, — подхватывала Анжела. — Пусть Герр Хер хоть об одну споткнется.

— Тебе же он нравился? — удивлялась Лера.

— Как преподаватель, — возражала Анжела. — Но он… самодовольный. Пол-лекции эти… шуточки, девчонкам комплиментики… затр*хало.

— Да ляжет Анюта под старпера, отвечаю, — лениво тянул Мехрин. — Нормальных пацанов под носом не видит, ее на хромых козлов тянет.

— Точно! Козел! — ухмылялся начитанный Глеб. — Я думал, кого он мне напоминает. Сатира козлоногого.

Филипп немо соглашался с Каравайцевым, с которым они в последнее время очень сдружились. Некогда поклонники Каде, группа одиннадцать, теперь ратовала за «Анюту». Молчали только Оксана Костарева и… Фил.

Фил надеялся, что Герр Хер поиграется, разочаруется и погонится за другой, более уступчивой жертвой. Но на факультете начали всерьез поговаривать о скорой женитьбе завлаба. Мысль о том, что после их разговора на Хэллоуин Аня все еще принимает ухаживания Каде, сводила Фила с ума.

Фил мечтал об ней днем и ночью. Мечты его были откровенными. Он хорошо помнил их первую с Лалой близость, ее застенчивость и любопытство — он был ее первым парнем — и ему казалось, что в их с Аней долгожданную ночь она будет такой же, несмотря на ее прошлые отношения. Вся ее строгость и отстраненность были лишь ширмой. Она приоткрылась несколько раз, и Фила уже было не обмануть — за внешней холодностью таились неуверенность, страх и незащищенность. Громова убивала одна мысль о том, что Аня будет принадлежать Каде. Против воли он представлял их близость, то, как Каде раздевает ее, узнает всю.