Елена Архипова - Право на счастье

И вот теперь этот Тоха стоит здесь, перед ней и удивляется, что она ему не рада!

– А я должна быть рада нашей встрече? Тоха, ты ничего не перепутал? Да я забыть тебя не знаю как, а ты мне тут про радость говоришь!

– Антошенька, сынок, это Вероника? – это уже эта женщина вклинилась в разговор.

Ника удивлённо перевела на женщину взгляд:

– Тётя Аня? Это Вы?

Ника помнила мать Тохи. Она вкалывала на двух работах, чтобы её сыночек ни в чём не знал отказа. А в итоге сыночек рос сам, как трава. Вот её Ника вспоминала. Вспоминала только как пример того, как она точно не будет себя вести по отношению к Алёше. Поэтому она и искала объявления о работе с достойной зарплатой. Не хотела она потом вот так же, как тётя Аня, рыдать на суде. Ходить по двору и прятать глаза от соседей, виня себя в том, что её сын такой.

"Подождите, как она назвала Сергея? Так это она, что ли, та самая мать, которая отказалась от Сергея, когда узнала, что сын теперь инвалид? Так это про неё ей Мария Петровна рассказывала?" – Ника сейчас смотрела на эту женщину совсем другими глазами. Она всегда жалела её, ведь она для сына своего старалась, а он вырос уголовником. Она сейчас вспомнила, что Тоха был на похоронах Вики. Точнее не так. Она вспомнила, что была тётя Аня и висела на чьей-то руке. Так вот, значит, на чьей. Ника вроде и видела всех, и слышала всё, что они ей говорили, но было чувство, что это какой-то сон, и он вот-вот кончится.

– Серёжа, – Ника повернулась к нему, – скажи, я не ослышалась? Эта женщина назвала тебя "сынок"?

Сергей удивлённо смотрел на Нику. Смотрел и не узнавал её. Ого! Вот это пичужка!

– Нет, Ника, ты не ослышалась, – он усмехнулся.

– Скажи, а разве она имеет право так тебя называть? – Ника повела подбородком в сторону Анны.

– Абсолютно никакого!

Они обсуждали Анну, но смотрели при этом только друг на друга. Ника раскраснелась, грудь высоко поднималась от дыхания. А глаза! В её глазах- озёрах сейчас бушевал шторм. Глаза даже поменяли свой небесно-голубой цвет на глубокий серо-синий. Ну, точно ведь шторм!

Она сейчас, что? Она защищает его?? Пичужка защищает его?

В его глазах разлилась сталь. Холодная, отдающая синевой.

Сергей понимал, что есть что-то, что связывает Нику, его биологическую мать и его брата. Он пока не знает, что именно, но, судя по реакции пичужки, не самые приятные воспоминания. Он обязательно сегодня же у неё всё выяснит. Не имеет права этот Антон ТАК смотреть на его пичужку!

– Вероника, я всё объясню! – Анна начала говорить и пыталась заглянуть в её глаза, – ты не знаешь всей правды!

– Серьёзно? – Ника, наконец, перевела свой взгляд на неё, – Вы сейчас хотите мне объяснить, почему отказались от одного из своих сыновей в больнице? Отказались от того, кто больше всех нуждался в Вашей любви? Разве такое можно объяснить?

Анна.

Анна знала историю жизни Ники, они всю жизнь прожили в соседних домах. Она знала и её отца алкаша, и мать, такую же худенькую женщину, как сама Ника. Знала и сестру её Вику, которая приезжала в колонию к её Антошеньке. Анна так надеялась, что хоть Вика спасёт Антона от той пропасти, в которую он скатывался.

Не спасла.

Анна не знала, что там на том свидании в колонии произошло между Викой и Антоном. Она знала только, что сын запретил ей упоминать о Вике даже в письмах.

А потом Анна узнала, что Вика беременна, она даже ходила к Вике поговорить, надеясь услышать, что от Антона. Но Вика отказалась ей отвечать на этот вопрос. А Анна так надеялась, что Вика носит её внука. А потом Вику лишили родительских прав и Ника, сама ещё почти ребёнок, усыновила мальчика.

Знала Анна и то, что Ника сначала похоронила мать, а год назад убили Вику. Анна была на похоронах Вики с Антоном, но он отказался подходить к Нике с соболезнованиями.

Потом, два месяца назад, у Анны обнаружили рак и сказали, что есть надежда на выздоровление только при пересадке костного мозга. Анна так надеялась, что сын согласится стать донором. И сын впервые в жизни не отказал матери! Он сдал анализы и вот тут её настиг второй удар – у Антона обнаружили гепатит С в запущенной стадии. Ему самому назначили экстренное лечение, потому что первый анализ в больнице их города показал, что у Антона цирроз печени. Они приехали сюда, в эту больницу, и заново сдали все анализы, надеясь на чудо. И чудо почти случилось. Почти, потому что у Антона не было цирроза печени, пока только гепатит С, который можно ещё вылечить. Но Антон с таким заболеванием не мог быть донором.

А вот её диагноз подтвердился, как и способ вылечиться только при помощи пересадки костного мозга. Анна приготовилась умирать, потому что она не верила, что ей помогут другие способы лечения. Врач её убеждал в обратном, даже примеры ей приводил, уговаривая приступить к лечению. Говорил, что надо верить, тогда, мол, шанс на выздоровление выше. Но Анна вдруг поняла, что устала жить. Устала бороться со всеми теми испытаниями, что выпали на её долю. Она хотела умереть, но неожиданно врача поддержал сын, и они уже вдвоем уговорили её начать лечение.

И тут случилось ещё одно чудо. В больничном киоске она купила местную газету со статьёй о Сергее. Такую же газету увидела потом у врача и спросила просто наугад, не знает ли он этих людей. Очень уж он горячо обсуждал с медсестрой на посту эту статью. Врач дал Анне номер телефона Марии Петровны, когда она ему рассказала историю, что якобы они с ней родные сёстры, которые потерялись в детстве. В статье упоминалась мать Сергея, вот,Анна, якобы, прочитав имя, отчество и фамилию матери главного героя, и поняла, что это её сестра. Телефон самого Сергея Анна не стала просить, боясь показаться подозрительной.

Анна в тот же день позвонила этой женщине, усыновившей Сергея, но она отказалась давать ей номер телефона. Она только пообещала, что расскажет ему о звонке Анны, и он сам позвонит.

Обманула. Не рассказала, потому что прошло уже три недели с того дня. Сергей так и позвонил.

Анна проходила лечение здесь же в больнице, но прогнозы были неутешительными. Антоша приходил её навещать, хоть и сам был болен. И вот сегодня, когда он вывел её в парк подышать свежим воздухом, они и увидели Сергея и Нику. И ещё с ними был мальчик, он держал Нику за руку и шёл вприпрыжку, как нормальный подвижный ребёнок. Сын Вики – догадалась Анна.

Анна не верила своим глазам: случилось ещё одно чудо! Сергей. Вот же он. Здесь, рядом, можно самой подойти и поговорить с ним. Попытаться объяснить ему всё. И он поймёт, обязательно поймёт и не откажет ей в её просьбе.

Ника была в халате, значит, она тоже здесь лежит в больнице, а Сергей приехал её навестить. Сергей был очень красив. Точная копия своего погибшего отца. Они с Антоном были разнояйцовыми близнецами, а потому не были похожи, это было видно уже в роддоме. Антоша когда-то, когда ещё не пил, не сидел, не болел, тоже был красив. Но красив по-другому, он был её копией. А сейчас, увидев Сергея, Анна даже задохнулась от того, как он был похож на своего отца.

И вот теперь Ника, эта маленькая мерзавка, пытается её учить жизни.

– Ника, тебе не кажется, что не тебе решать, как мне называть моего сына? – Анне было плевать, что Ника думает о ней. Слава Богу, не её костный мозг нужен Анне.

– Мама, дядя Серррёжа, смотрррите! – раздался с детской площадки голос ребёнка. Мальчик очень странно выделил букву "р", произнеся так, будто совсем недавно научился её выговаривать. Ника и Сергей одновременно повернулись на голос мальчика. Ника даже опять положила руку на плечо Сергею в этот момент, а он опять накрыл её руку своей. Как они, однако, над ним трясутся! Подумаешь, ребёнок сам с горки скатился, а они улыбаются так, будто пацан сделал что-то нереальное!

– Ника, это твой сын?

Как же некстати вклинился в разговор Антон!

– Нет! Она усыновила сына Вики! – ответ у Анны вырвался сам.

– Так это сын Вики, – протянул Антон.

– Антон, да что с тобой такое? Дался тебе этот пацан!

– Погоди, мать! – оборвал он её в своей манере и, продолжил обращаться к Нике:

– А когда говоришь, у него День рождения?

– Тебе-то это зачем? – Ника отвлеклась, наконец, от созерцания ребёнка и уставилась на Антона своими глазищами.

– Антон, а Вам не кажется, что Вас это не касается? – это уже Сергей вклинился в разговор.

– Боюсь тебя огорчить, братец, но, кажется, что меня-то как раз вот и касается. Хотя тебя, впрочем, тоже. Ника, у мальца День рождения в марте? Я прав?

Анна с удивлением смотрела на Нику. Ну, подумаешь, в марте, чего ж она так побледнела?

– Ну, я вижу, что прав! – расплылся в улыбке Антон, – мать, позволь тебе представить твоего внука! Как там его зовут то? Теперь у тебя есть целых два полдонора! Ну, или всё-таки один, но полноценный! – Антон засмеялся собственной шутке.

– Антоша, ты серьёзно? Мальчик твой сын?

– Что? Нет! Ты врёшь! Этого не может быть! Ты тогда уже в колонии сидел, когда Вика забеременела! – Ника сверлила Антона взглядом.

– Ну, так в колонии мы его и заделали с твоей сестрицей! Она ко мне на свиданку приезжала. Приехала после юга вся такая красивая, загорелая, с белыми полосочками на тех местах, где купальник был. Что? Не знала, да?

– Антоша, ты уверен?

– Не был уверен, пока сегодня его не увидел. Она же мне написала потом, а я не поверил ей, вычеркнул её из своей жизни. Ну, ты помнишь, мать! Нет, ну мало ли с кем она там, на юге, кувыркалась, а потом ко мне на сутки прикатила! Может, она специально всё так обставила. Откуда я знаю? Ох мы с ней тогда и покувыркались, конечно, – он усмехнулся опять своей кривой усмешкой, – мать, ты сама не видишь разве, что пацан вылитый мой отец. Помнишь на том фото, где он сам ещё ребёнок на табурете стоит?