— Ревнуешь? — смеялся Влад.

— Ревную, — ответила Зоя. — Соседка-то у нас небезызвестная Анька Бычкова. Думаешь, я ничего не знаю?

— Мама, ну этот торт, — сказала Ксюша. — У нас мороженое есть. Вот его и поедим. А можно мы после с Шурочкой к речке сходим?

— Нет, — вздрогнули одновременно Владислав и Зоя, они вспомнили утонувшую Ларису. — Сегодня вы к речке не пойдете.

— Но почему? — сразу заныли девочки.

— Давайте я вам домик во дворе построю, — сказал Владислав, уводя разговор в сторону от опасной реки.

— На дереве, — сразу загорелась Ксюша.

— Можно и на дереве, — согласился мужчина. — Только у нас нет большого дерева…

— А я все-таки испеку торт, — сказала Зоя, которая говорила с кем-то по телефону. — К нам Петя в гости идет. Он нам несет сметаны большую банку. Тетя Римма дала.

— Ой, Петька, — обрадовались девочки, которые любили веселого озорного сына Риммы и Андрея. — Он домик нам поможет строить.

— И полторта съест, — добавил Влад.

— Так Петя из-за торта только и согласился принести сметану, — засмеялась Зоя.

Семейные тайны

На другой день к Зое и Владу пришел прихрамывающий, осунувшийся, но вполне живой Сергей Петрович. Он робко встал возле калитки, не решаясь постучать. В руках держал пакет с молоком, творогом и сметаной. У Елизаровых было большое хозяйство, в том числе две коровы. Отец Владислава даже не зашел во двор. Играющие на улице девочки испуганно скрылись в доме. Через минуту вышла Зоя, хмуро сказала:

— Добрый день, Сергей Петрович. Владика нет дома. Будет через час.

— Я к тебе, дочка, — ответил пожилой человек. — Не к Владьке.

— Вам не противно меня называть дочкой, — все так же сердито отозвалась Зоя. — Я же влезла в вашу семью…

— Ты, Зоюшка, не сердись. Я по-хорошему пришел. Покажи мне лучше внуков… и внучку… Ксюшу…

— А внучку…Ксюшу… то есть чужую девочку? Хотите лишний раз обидеть? Или извиниться? — в глазах женщины стояли слезы.

— Хорошо, не надо, не показывай… и не пускай меня в свой дом, — покладисто согласился дед. — Я посижу здесь, за воротами. Заслужил, значит… Вот молоко возьми…

Зоя вспомнила, как отец Владислава сидел с Ксенией, когда она была в роддоме, как он встал перед машиной, останавливая её.

— А ведь Сергей Петрович зла нам не желал. Не дал мне одной уехать, он спасал наше счастье, — быстрым веером пронеслись в голове мысли, женщина отступила в сторону: — Заходите, Сергей Петрович. И извините меня за резкость. Обидно мне за Ксюшу… Она не заслужила такого…

Ксюша сначала недоверчиво увернулась от ласковых рук дедушки, хоть и узнала его, спряталась за раскидистую ранетку и наблюдала, что будет дальше. Следом за ней отвернулась и Шурочка, ушла и встала рядом с сестренкой, обняла её. Теперь она её защищала, как когда-то Ксюша от тети Оли. Повисло натянутое молчание.

— Хорошие у тебя девочки, — прервал тишину Сергей Петрович. — Обижены только на меня. А мальчиков покажешь?

— Конечно, покажу, — облегченно вздохнула Зоя. — Вот проснутся, тогда и познакомлю с дедушкой.

Словно дождавшись сигнала, в доме подали голос мальчишки. Женщина поспешила к ним. В дверном проеме робко встал Сергей Петрович.

— Ну что же ты, дедушка, — Зоя не заметила, как перешла на ты с отцом Владислава, он, вопреки всем негативным мыслям, вызывал у неё доверие и симпатию, словно она давно знала этого человека (конечно, знала — по рассказам Ксюши, он с ней отсидел в няньках несколько дней), — иди ближе к внукам. Подержишь сейчас одного, пока я другим займусь. Бери, дед! Не бойся. Сережа у нас покладистый.

Зоя быстро подала переодетого Сережу деду. Малыш раскрыл широко свои карие глаза, изучал новое лицо. Потом что-то сказал на своем детском языке и схватил деда за нос.

— Вот и познакомились, — по-доброму улыбнулась Зоя. — Внук Сережа и дедушка Сережа.

— А ведь совсем на тебя не похожи сыночки, — несколько расстроено произнес дедушка. — В покойного Сашку все, — быстро глянул на Зою, словно испугавшись, что неправильно говорит. — На Владьку они похожи. Такие же темноволосые, глазастые. Красивые мужики вырастут. В папку все пойдут. Дай Бог им здоровья и счастья.

— А вот и Сашенька готов к дедушке идти на ручки, — Зоя держала переодетого второго мальчика и думала, что и ей не раз приходила в голову мысль, что мальчишки похожи на её отчима. У них даже такие же темные волосы с рыжинкой. А у Сергея Петровича она и не знала, какие были волосы. Насколько она помнила, она всегда были седые. Пышная, прямо львиная грива и абсолютно седая. Сергей Петрович другой рукой взял второго внука и, довольный, улыбался.

— Тяжело, — забеспокоилась Зоя.

— Свои внуки руки не тянут, — засмеялся счастливый дед. — Я справлюсь! Спасибо, Зоюшка, тебе за мальчиков. Вот кто продолжит наш род. И мой, и Сашки.

— Наверно, Сергей Петрович не знает, что папа был мне неродным, — мелькнула мысль у Зои.

Когда приехал Влад, то Зоя накрывала стол во дворе под ранеткой, а его отец сидел и вел серьезную беседу с Сашкой и Сережкой, которые ползали тут же в манеже. Он терпеливо подавал игрушки, которые выбрасывал вредный Сашка. Ксюша и Шурочка с шумом играли в мяч, иногда подбегали к деду, кидали и ему мячик, Сергей Петрович ловил и кидал мяч назад девочкам. Дед успевал все. Во дворе царил полный мир. Зоя позвала за стол. Налила по стопочке коньяка мужчинам.

— Мне пока нельзя, — пояснила она в ответ на приглашение выпить с ними. — Я кормящая мама.

— Да ладно, Зоя, от стопочки ничего не будет, крепче спать наши мальчишки будут, — сказал Влад.

— Мальчишки не знаю, а я усну после коньяка сразу, это точно, — отозвалась женщина. — Тогда тебе одному сидеть с детьми.

Слово за слово, потекла беседа. Зоя все говорила о детях. Влад о своей мечте — построить дом здесь, в деревне. Сергей Петрович внимательно всех слушал. Пожилой, интеллигентный человек, пользующийся большим уважением в своем селе. Он долгие годы был главным экономистом совхоза. Многие удивлялись, как он уживается со своей горластой, деловой Галиной. После грянувшей перестройки совхоз развалился, Галина не растерялась. Сначала все держалась за торговлю, потом вместе с мужем наладила одно из первых фермерских хозяйств. Семья Елизаровых всегда жила состоятельно. Сейчас уже силы были не те, но Галина Ивановна до сих пор держала огромное хозяйство. Она поддерживала мечту сына — построить свой дом. Она всегда во всем была согласна с Владом. Ей не нравилась неряха Милка, она никогда не могла понять, почему Влад женился на Белле, и в глубине души признавала, что Зоя больше других подходит сыну, она — вторая половина Владислава, но…

— Вы не обижайтесь на мать, — попросил неожиданно пожилой человек. — Это не она, а обида в ней говорит, — он помолчал. — Что-то происходит с Галиной. Она вчера за весь вечер ни слова не сказала, перебирала старые фотографии, все плакала… Ларисочку вспоминала… Не может забыть старых обид…

— Я её не обижала, — сразу насторожилась Зоя. — Да, когда-то с нашего двора ушла к речке Ларисочка…

— Не надо про Ларису, — тихо попросил Сергей Петрович. — В Галине тогда страшное горе говорило… Не в Ларисе дело…

— В чем же тогда? Галина Ивановна не любила за что-то мою маму, но я уже не видела Галину Ивановну больше десяти лет. Как я могла её обидеть? Чем? Стала женой вашего сына? Так я уже третья или какая по счету? Что смотрите, Сергей Петрович, Владислав всю округу обошел… Знаю я… На всю деревню Галине Ивановне надо обижаться. А Ксюша, вообще, бежала к ней с раскрытым сердцем…

— Зоя, — пытался остановить её муж.

— Владик, я люблю тебя. Я приняла тебя таким, какой ты есть. Ты это знаешь, — строптиво подняла глаза женщина. — Я не ловила тебя, как утверждает, Галина Ивановна, хотя давно надо было. Что я не так сделала? Почему такое отношение ко мне, к Ксении?

— Заюшка моя, — обнял её муж. — Мы с тобой все равно будем вместе. А мать порычит и бросит. Ну не может она иначе. Она и на Милку рычала, и на Беллу, и ты не исключение.

— Будете вместе, Зоюшка, будете, — подтвердил Сергей Петрович. — Ты не переживай, что Влад много гулял, это он в отца. Его отец тоже весь изгулялся, пока не встретил…

— Пап, ты чего на себя наговариваешь? — засмеялся Владислав, глядя на спокойного интеллигентного Сергея Петровича — все женщины в деревне завидовали матери: еще бы, такой хороший, просто замечательный муж. Спокойный, верный, всегда вежливо: «Галочка, Галя…» Не помню, чтобы за тобой такой грех был, как гуляние. Ты всю жизнь возле мамы…Ни на одну женщину не смотрел…

— Не было за мной такого греха, никогда не было, — ответил отец. — Ты прав, Владислав. Я не о себе говорю, Владька… а Зоином отчиме, об Александре, — Сергей Петрович вздохнул, словно перед прыжком. — Он твой настоящий отец, Владька. Вот так-то…

Зоя зажала испуганно рот, откуда вырвался стон удивления. Влад молчал, молчал, потом вдруг сказал:

— Вот откуда у моей Шурочки волосы с рыжинкой. Она в деда. У Александра Ивановича были такие волосы.

— В деда, — подтвердил Сергей Петрович. — Она внучка покойного Сашки… А не моя. Не может наша мать простить покойного Александра, что ушел от неё к Инне, твоей матери, Зоя. Любила Галина его сильно. Хоть и гулял Сашка при ней, как мартовский кот, изменял налево и направо, ни дня верности не хранил. Потом встретил Инну и все, отрубило сразу. Осел на якорь. Ни на одну женщину не посмотрел. До конца жизни носил на руках Инну… И тебя, Зоюшка, он сразу полюбил, и ты его папой начала моментально звать, — с какой-то горечью говорил Сергей Петрович. — Все в жизни повторяется. И ты такой же, Владька, как твой родной отец… Как ни старалась мать, тебя все равно притянуло к Зое, и Ксюша тебя отцом зовет… Есть такое выражение — предназначены друг другу… Это про Сашку и Инну, про тебя, Владь, и про Зою… Вы судьбой предназначены друг другу…