Она здесь.

Эта мысль заставляет мой пульс биться сильнее, когда на моём лице появляется широкая улыбка. Не раздумывая, я забираюсь в её шкаф, прижимаясь спиной к стене и делая последний, глубокий вдох. Мои глаза закрываются от её запаха, аромата, который когда-то обволакивал меня, оставляя демонов глубоко внутри. И если этого недостаточно, чтобы сказать мне, что это судьба — что так и должно быть — ну, я не знаю, что будет.

Я слышу, как открывается входная дверь. До меня доносятся голоса. Шаги по коридору. И с каждым звуком, с каждым движением, с которым она становится ближе ко мне, моё сердце, чёрт возьми, почти выпрыгивает из моей груди.

— Ава, — раздаётся голос девушки в коридоре. Она кажется взволнованной. — Я пытаюсь понять, но я даже не чувствую, что ты пытаешься. Я понимаю, это было дерьмово. Это искалечило тебя, но…

— Нет! Ты не понимаешь, — кричит Ава. — Не пытайся, Мег. Просто… просто перестань пытаться заставить меня заниматься всем этим дерьмом. Это не поможет.

— Ава, — другая девушка вздыхает. — Извини, я просто хочу, чтобы ты снова была счастлива. Я просто хочу, чтобы ты научилась справляться со всей этой чушью.

— Да, я справлюсь с этим, — циничный смех наполняет комнату, когда я слышу, как дверь скрипит. — Почему бы тебе просто не вернуться на вечеринку?

— Ну, я совершенно точно не останусь здесь, чтобы хандрить с тобой. Мне надоело развозить всё это дерьмо, Ава.

— Я никогда не просила тебя что-то развозить.

Стена дрожит, когда дверь захлопывается. Я слышу, как она пересекает комнату со стоном. Музыка обрывается. Она шагает и бормочет себе под нос. Через несколько секунд задняя дверь захлопывается, и через несколько секунд я слышу слабый звук машины, отъезжающей от дома. Вот и всё. Я просто должен забрать её — просто заявить на неё права. Я достаю верёвку из кармана и готовлюсь войти в её комнату, но слышу, как скрипят петли её двери, и вдруг она исчезает. Я осторожно выглядываю и слышу, как из коридора доносится шум льющейся воды.

Вылезая из шкафа, я на цыпочках пересекаю комнату и осторожно заглядываю за дверь. Мой взгляд устремляется на приоткрытую дверь в конце коридора. Я крадусь по коридору и стараюсь изо всех сил, чтобы не скрипели половицы — хотя вряд ли она услышит это из душа. Если честно, я ненавижу, как всё оборачивается. Я совсем не хотел забирать её из ванной, обнаженную. Я не хотел, чтобы что-то в этом казалось извращённым или избитым. Потому что это наша история любви. Тёмная, неприукрашенная и грубая, такая глубокая, что мы оба оказались на грани безумия.

Я прикусываю губу, крадусь вдоль стены, руками провожу по скользкой рейке для защиты от повреждений стульями. Когда мои пальцы обвиваются вокруг дверной ручки, я сомневаюсь. Может быть, это не так нужно сделать, но, как сказала Ава, украденные вещи представляют гораздо бо́льшую ценность, а украденные вещи, в свою очередь, знают, что они имеют большу́ю ценность, потому что люди крадут только те вещи, без которых они не могут жить.

А я не могу жить без неё.

Глава 42

Ава

День 265 — дома

Горячая вода течёт по моему телу, но это никак не помогает ослабить напряжение, стянувшее мои мышцы. Я чувствую себя сукой за то, что накричала на Мег, но я больше не могу контролировать свои эмоции. Гнев охватывает меня без предупреждения, и я огрызаюсь. Меня заливает печаль, и я рыдаю. Эти эмоции похожи на диких зверей, приручить которых я не надеюсь.

Я откидываю голову назад, опираясь на холодную плитку. Потерявшись в собственной коже, я чертовски ненавижу это. Я ненавижу всё это, и иногда мне хочется вернуться к той ночи, когда меня забрали, и чтобы та пуля прошла через мой череп, а не Бронсона. Или, может быть, к той ночи, когда я утопилась, потому что на этот раз я бы дождалась, когда мама ляжет спать.

Вина накрывает меня из-за этой мысли. Но для меня смерть кажется таким лёгким выходом, потому что как только она пожирает тебя, больше ничего нет. Темнота. Пустота. Небытие. Мёртвый больше не борется с демонами.

Слёзы падают с моего лица, теряясь в струях воды из душа. И вот так, на меня нападает усталость. Я едва могу держать глаза открытыми, и всё, что я хочу, это спать в течение нескольких дней. Я хочу спать подальше от всего этого. И я не могу не думать, что сон — это форма смерти для живых.

Я быстро ополаскиваюсь, поворачиваю краны и вылезаю из душа, хватая полотенце с туалетного столика и вытираясь. Когда стираю пар с зеркала, я замечаю, что дверь широко открыта. Я оставила её открытой? Мой пульс сразу учащается, но каким-то образом мне удаётся успокоиться. Может быть, частично потому, что, учитывая, где я нахожусь сегодня вечером, мне было бы всё равно, если бы кто-нибудь вломился, чтобы меня убить.

Фыркнув, я дотягиваюсь до вершины зеркала, как если бы кто-то другой контролировал мои конечности. «Ты пугаешь меня…» — я пишу эти слова на запотевшем стекле, прежде чем идти в свою комнату.

Называйте меня садисткой, но именно сейчас, когда эта депрессия гремит у меня внутри, я просто хочу погрязнуть в ней. Я хочу, чтобы она поглотила меня, поэтому я просматриваю плейлист на своём ноутбуке и выбираю «11:11» «В этот момент», нажимая кнопку воспроизведения, прежде чем взять нижнее бельё и футболку из комода. После того, как я их натягиваю, я падаю на кровать.

Дождь начинает падать на крышу, и я улыбаюсь, потому что, кажется, остальной мир чувствует себя так же, как и я. Порыв ветра дует на окно каплями дождя. Ветви от дерева снаружи царапают по оконному стеклу. И я погружаюсь в мысли о нём. О той комнате…

Скрипит половая доска, и я чувствую энергию другого человека. У меня покалывает кожу. Я улавливаю тень на стене как раз перед тем, как рука закрывает мой рот, а другая хватает меня за макушку.

— Ш-ш-ш, — шепчет он, жар его дыхания обвевает мою шею. Рыдания сотрясают моё тело. Мои мышцы ослабевают. — Не кричи, поняла?

Я киваю, сдерживая слёзы, потому что он пришел за мной.

Он убирает руку с моего рта, и я чувствую грубую верёвку, царапающую мою руку, когда он хватает обе мои руки и скрещивает их друг с другом. Он быстро обматывает верёвку вокруг моих запястий и сажает меня, повернув лицом к себе. Я прикусываю губу, слёзы текут по моим щекам. Я так сильно хочу прикоснуться к нему, но я не могу со связанными руками.

— Я тебя люблю, — шепчет он, затем нежно прижимается своими губами к моим. — И это почти свело меня с ума, но так и должно быть. Я и ты, вот так.

Наступает пауза, когда мы смотрим друг на друга, и мне требуется всего лишь мгновение, чтобы составить слова.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.

На его лице появляется сочувствующая улыбка.

— Так и будет… на этот раз по правильным причинам, — Макс встаёт и хватает меня за связанные запястья. — А сейчас пойдём.

И я встаю, следую за ним, не сопротивляясь, улыбаясь. Сияя. Потому что он любит меня до безумия — так неистово, что забирает меня. Воруя меня. Люди тратят на поиски целую жизнь, желая принадлежать и быть узником чувства, настолько сильного, что ничто не может разрушить его. Вот что это такое.

Я не издаю ни звука, когда он ведёт меня через заднюю дверь вдоль стены дома к машине, припаркованной через улицу. Он открывает мне дверь, и когда я сажусь, я обнаруживаю свою книгу на сиденье. Сердце трепещет у меня в груди. В желудке всё переворачивается. В ладонях проступает пот, а щёки вспыхивают. Это любовь. Именно это чувство даёт мне знать, что я не сумасшедшая.

Внутреннее освещение снова включается, когда он открывает дверь с водительской стороны. Его тёмные глаза встречаются с моими глазами. Макс кажется даже красивее, чем я помню. И, может быть, это потому, что теперь я знаю, что он мой. Я принадлежу ему. И я в безопасности с ним.

Он забирается внутрь и включает зажигание, проверяя зеркало заднего вида, прежде чем отъехать от обочины. К тому времени, как мы доезжаем до конца дороги, его рука уже лежит на моей, а большой палец нежно поглаживает мои пальцы.

— Веревка не слишком тугая, нет?

Я бросаю на него взгляд.

— Нет.

Свет уличных фонарей скользит по его лицу, тени подчёркивают его резкую линию челюсти. На мгновение я боюсь, что, в конечном счёте, заработала неминуемое нервное расстройство, с которым боролся мой разум, и я паникую, плотно закрыв глаза. Он всё ещё будет здесь. Он будет… Потому что я столько раз мечтала, чтобы он пришёл за мной и вернул меня к реальности, где я свободна, которая чуть не убила меня.

— Макс, — шепчу я. Я не могу открыть глаза. Я не смогу вынести. — Макс?

— Да, дорогая?

— Какая у тебя фамилия?

— Картер.

Но этого недостаточно, чтобы убедить меня, что он настоящий.

— Почему тебя так долго не было? — спрашиваю я, затем открываю глаза, и он всё ещё здесь.

— Мне нужно было всё приготовить, — он сжимает мою руку, смотрит на меня и улыбается. — Потому что я должен обеспечить тебе безопасность со мной.

Я откидываюсь на сиденье, меня накрывает блаженство, как дымка.

— Ты знаешь, что не нужно держать меня связанной.

— Я знаю, — он ухмыляется.

— Я бы никогда не бросила тебя.

— Я бы никогда и не позволил тебе.

И мы едем всю ночь. Я то и дело засыпаю и просыпаюсь, моя рука всё время в его руке. Я просыпаюсь как раз тогда, когда чернота неба сменяется темно-синей ночью и поглощает звёзды в свете. Макс съезжает с главной дороги, свернув на грунтовую дорогу и припарковывается перед летним домиком. Он выключает зажигание, выходит и открывает мою дверь. Затем он ведёт меня по изношенным деревянным ступенькам через входную дверь.

Внутренняя часть дома выглядит так, как будто она не обновлялась более тридцати лет. Над камином — семейный портрет, и я предполагаю, что этот маленький мальчик, стоящий рядом с малышкой с косичками и перед сияющими родителями, был Макс. Мы идём через кабинет, по коридору, и подходим к двери.