Елена Янге - Предсказание по таблетке

Все-таки удивительный год!

— Ты у меня переночуешь? — спросила Варька.

— Не знаю, завтра у меня шесть уроков.

— Ничего, на семь утра я вызову такси. Успеешь! — быстро сказала Варька.

Похоже, ей хотелось, чтобы я осталась.

— Хорошо! Надо только предупредить Дмитрия Павловича.

Я позвонила дедушке, затем, сбросив тапки, улеглась на диван. Прижав к себе шелковую подушку, я смотрела на тлеющие огоньки и ни о чем не думала.

— Что касается твоей случайной встречи с Дмитрием Павловичем, — Варька нарушила наше молчание, — здесь, по всей вероятности, вступили в работу Высшие силы.

— Варь, а ты — верующая?

— Конечно! Думаю, поэтому и осталась в живых.

— Давай о грустном не будем!

— Давай, — согласилась Варька.

Поговорив о разных пустяках, мы отправились спать. Уже проваливаясь в сон, я услышала ласковый голос старухи:

«Я познакомлю тебя с орлом!»

Самолет авиакомпании Air France приземлился в аэропорту Руасси Шарль де Голль и еще долго катил по бетонной полосе к аэровокзалу. Я сидела около окна и напряженно вглядывалась в полумрак парижской весны. Наверное, в этот момент я была похожа на нахохлившегося воробья: сердце отчаянно колотилось, а руки судорожно сжимали носовой платок. В этом не было ничего странного: я всегда нервничаю, сталкиваясь с неизвестностью, а парижский аэропорт был вратами в неизвестность. Мое нервное оцепенение было прервано приятным женским голосом.

— Первый раз в Париже?

Я вздрогнула и обернулась. Моя соседка уже тщательно упаковала ноутбук и приветливо смотрела на меня.

— Первый, — ответила я.

— Этот город вам понравится, — сказала она. — Париж не может не понравиться.

— Надеюсь.

Я опять посмотрела в окно. Огни приблизились, и самолет остановился.

— Вы туристка? — спросила женщина.

— И да, и нет. У меня есть дела в Париже.

— Только не дайте им себя поглотить! По своему опыту знаю, что такое дела. Вот уже пятнадцать лет я летаю в европейские столицы каждый месяц: то в Париж, то в Лондон, то в Рим…

Женщина поставила на колени дорожную сумку и, тоже посмотрев в окно, почему-то вздохнула.

— Кажется, я побывала во всех европейских странах. А спроси меня, что я видела? Аэропорты, гостиницы, офисы, залы для конференций… Поверьте, они везде похожи, как братья-близнецы.

— Не скажите! — возразила я. — Мне кажется, аэропорты и гостиницы отличаются друг от друга.

— У вас большой опыт? — спросила женщина, но, почувствовав, что я готова нырнуть в скорлупу, тут же сменила тон. — Трудно с вами не согласиться. Действительно, гостиницы и аэропорты могут быть разными: маленькими и большими, старомодными и современными, удобными и не очень. Дело не в этом.

Женщина задумалась, и ее взгляд остановился на дорожной сумке. Она погладила гладкую коричневую кожу, дотронулась до массивного кодового замка и продолжила:

— Вот, например, сумка. Она — удобна, добротна, и тем не менее, это всего лишь сумка. Ее функция — хранить мои вещи, и только! То же самое — гостиницы и аэропорты. Их функция — дать вам временный приют, создать временные удобства, помочь с комфортом дождаться вылета самолета и так далее. Все это замечательно! Но ни гостиница, ни аэропорт не дадут вам представления о городе, в который вы приехали или прилетели. Знаете почему?

Она сделала паузу и усмехнулась.

— Потому что в них нет души. Да, да, не смейтесь. Эти достойные сооружения могут быть элегантны, красивы, но абсолютно бездушны! Другое дело — город. В каждом городе — своя тайна, своя история. Вы скажете, что и у гостиницы есть история. А я вам отвечу так: это все равно как настоящее и лубочное. Любой старый город сохранил в себе дыхание миллионов людей, он пропитан любовью и ненавистью, на его мостовых сохранились следы прежних жителей. Нет, что ни говорите, в городе есть душа: старая или молодая, неповторимая или типичная, сложная или простая. Я не сразу это поняла. А когда поняла, стала внимательно вслушиваться в городские звуки, смотреть на горожан, медленно ходить вдоль крепостных стен и подолгу стоять на площадях, наблюдая за жизнью города. Всего этого лишаешься, если едешь в составе экскурсионных групп.

Женщина повернулась ко мне и быстро спросила:

— Надеюсь, вы приехали в Париж не в составе туристической группы?

— Нет, я сама по себе.

— Вот и прекрасно! Это тот самый случай!

— Какой случай?

— Поскольку вы — сама по себе, значит, сможете то, чего не смогут многие из этих людей.

Она перевела взгляд на салон самолета.

— По всей вероятности, большая часть пассажиров — туристы, прилетевшие посмотреть на «сердце Европы». В отличие от них вы сможете увидеть и услышать жизнь настоящего Парижа: не туристического, а будничного. И тогда…

Женщина зажмурила глаза и глубоко вздохнула.

— Тогда вы влюбитесь в этот город! Вы захотите приезжать сюда еще и еще. Зимой, весной, летом, осенью. Вы будете каждый раз открывать для себя новый Париж и наконец поймете: такого города нигде нет, это город-колдун. Он забирает сердца и не отдает их обратно.

— Слушая вас, можно подумать, что ваше сердце Париж уже забрал, — заметила я.

— А я этого и не скрываю!

Женщина засмеялась, и на ее щеках заиграл симпатичный румянец.

— Я уже давно влюблена в Париж и, поверьте, ищу любую возможность, чтобы приехать сюда еще и еще раз.

— Дамы и господа, авиакомпания Air France благодарит вас… — по самолету полетел голос капитана корабля, и бортпроводники, приветливо улыбаясь, встали у выхода.

— Желаю вам приятного отдыха! — сказала моя соседка и встала.

Женщина быстро пошла к выходу, и я даже не успела ни поблагодарить ее, ни сказать традиционное: «До свидания!»

«Как неожиданно проявляет себя человек! — подумала я, оставаясь сидеть в кресле самолета. — Весь полет молчала, погрузившись в свои записи, а, приземлившись, разговорилась. И как! Какие образы в голове этой женщины! «Город-колдун», — звучит мистически».

Я люблю образные сравнения, к тому же, в высказываниях моей соседки был особый смысл, а такие разговоры всегда доставляют мне необъяснимое удовольствие. Обычно после этого я еще долго ощущаю некое послевкусие, которое про себя называю литературным гурманством.

Слова попутчицы навели меня на мысль, суть которой была в следующем: большая часть наших кумиров похожа на современные гостиницы или аэропорты — внешне респектабельны, ухожены, благополучны, а внутренне — пусты и бездуховны.

Пройдя паспортный контроль и получив багаж, я вышла в вестибюль аэропорта. На табло бежали цифры метеосводки: «Температура воздуха +2 градуса, ветер северо-западный, 6 метров в секунду, влажность 92 процента».

«Нежарко! И это парижская весна?»

В вестибюле я увидела две группы. Одна — это российские туристы, стоящие около гида; вторая — встречающие. Среди последних выделялся высокий мужчина, на шее которого висела табличка с крупными буквами. Приглядевшись, я прочитала: «Морис». Мужчина стоял около урны и курил. На вид ему было лет сорок. С высоты своего немаленького роста он поглядывал на пассажиров, выходящих из зоны таможенного контроля, и, щуря большие глаза, казалось, кого-то высматривал.

«Наверное, близорук», — подумала я.

Мои глаза остановились на его шапке-ушанке из стриженого кролика.

«По-моему, это настоящий раритет. В Москве такие шапки носили лет двадцать назад».

Мне стало смешно. Увидеть в Париже шапку-ушанку! И когда? В конце марта! Мужчина с загадочной табличкой «Морис» явно относился к категории парижских модников. Его ботинки, куртка, яркий желтый шарф, небрежно повязанный вокруг могучей шеи, были самого высокого качества. И вместе с ними — стриженый кролик! А с каким достоинством он поглядывал по сторонам. Можно подумать, что его голову украшает корона. Чудно! Вот тебе и Париж!

«По-моему, меня заклинило! Шапка, табличка «Морис»… Постой, так меня же должен встречать некто с табличкой на шее! Как же его имя? Впрочем, зачем оно? Ясно, что парижанин в желтом шарфе и есть мой встречающий!»

Я облегченно вздохнула и решительно направилась к мужчине. Он заметил мое приближение и радушно улыбнулся.

— Наверное, вы меня встречаете?

— Если вы — Маргарита Владимировна, то вас! — ответил он и протянул мне руку.

— Морис.

— Очень приятно, Рига.

— Рита — это по-русски, а по-французски — Марго. Вы позволите называть вас Марго?

— Лучше — Рита. Я же не француженка.

— А как называют вас друзья?

— Самые близкие — Мариной.

— Когда-нибудь я назову вас так же! — воскликнул Морис, откровенно разглядывая меня с ног до головы.

Это заявление было неожиданным. Я вопросительно уставилась на нового знакомого и ничего не ответила.

«Однако ведет он себя несколько развязно».

— Пардон! — обаятельно улыбнулся Морис. — Кажется, я поспешил с прогнозом. Вы на меня не сердитесь?

— Ничего, ничего!

— Какое милое русское словечко! Оно так весело звучит: «Ничего, ничего!» И главное, за ним ничего нет. Это каламбур, не находите?

Он непринужденно рассмеялся.

— Как мне сказал Дмитрий Павлович, вы по специальности филолог. Правильно?

— Да. В настоящее время я преподаю литературу.

— Ой, ой! Вы — учительница? Наверное, очень строгая?

Морис дотронулся до моего плеча и, театрально запахнув шарф, слегка отстранился. Увидев, что я не разделяю его игривого тона, он подхватил чемодан и сказал:

— Если не возражаете, потихоньку двинемся.