щелкнул, надавила на ручку и зашла в номер. Одежда так и лежала нетронутой на кровати, готовая к работе, мне очень повезет, если еще когда-нибудь возьмут на вызове.

Стена холодила спину, когда я скользнула вниз по потертой белой краске и

опустилась на старый оранжево-коричневый ковер. Зазвонил телефон, и я прижала трубку

к уху.

– Элли? – Раздался голос Джоджо.

Я прижала ладонь к лицу.

– Я накосячила, Джоджо, – губы сжались вместе, стараясь удержать всхлип.

– Ты права. Накосячила. Теперь ты должна собраться и снова вернуться на путь

истинный. Ты меня поняла?

– У меня еще есть работа?

– Конечно, есть. Не стану оправдывать твой поступок, но это тяжелая борьба.

Первую битву ты проиграла. Возвращайся домой и начнем готовиться к следующей.

Я поморщилась, и сделала глубокий вдох.

– Я не заслуживаю, но спасибо, – прошептала.

– Клади трубку, собирай вещи и спускайся вниз. Скоро прибудет машина. Как

только вернешься домой, отправляйся прямиком в кровать, и завтра первым делом подвезу

тебя до работы. Поняла?

– Встаю. И начинаю с чистого листа.

Я сделала глубокий вдох, одновременно встав и нажав «отбой». Много времени не

понадобилось, чтобы упаковать выложенные вещи, затем я вышла из номера, решив

спуститься по лестнице вместо лифта.

Дарби уронила маркер, которым рисовала новый шедевр и поднялась на ноги.

– Элли? Все в порядке?

Я остановилась возле ее стола, положив ключ-карту перед ней.

– Ага. Мне придется уехать.

– Придется? Но почему?

– Я облажалась. И меня посылают домой.

Дарби в недоумении покачала головой, даже услышав из первых уст.

– Как облажалась? Только потому что выпила?

– Долгая история, – ответила я. – Трэкс может все тебе объяснить.

– Если когда-нибудь вернешься… не забудь зайти, поздороваться.

Мое лицо расплылось в улыбке. – Обязательно.

Мужчина старше моего отца, одетый подобно баптистскому священнику и

пахнущий дешевым лосьоном, выдавил из себя вынужденную улыбку и забрал мой

рюкзак. Несмотря на вылитую на голову четверть банки геля из макушки его седых волос

выбился чуб.

Я ждала, когда мне откроют дверцу, но вместо этого мужчина распахнул багажник и

забросил в него рюкзак. Самостоятельно открыв дверь, в голове проскользнула мысль, что

липкий ковер и мусор, засунутый под заднее сидение – идеальная машина для девушки, только что выпущенной из-под стражи.

Два с половиной часа до Эстес Парк длились нескончаемо долго, когда

приходилось дышать нафталином и возможно несколькими «газами». Стоило нам

добраться до черты города, водитель повернул ко мне голову, продолжая следить за

дорогой.

– Какой адрес?

– Lone Tree Village. Здание F.

Он тяжело вздохнул.

– Адрес какой?

– Подождите, – ответила я, копаясь в телефоне. – 1310 «Мэнфорд Авеню».

Водитель потыкал в своем GPS устройстве, затем вернулся в исходное положение, продолжив полностью меня игнорировать.

Мы проехали мимо незнакомую часть города, после чего свернули на объездную

дорогу и проехали еще две минуты. Вывеска «Lone Tree Village» на несколько секунд меня

воодушевила, но затем я вспомнила, что большинство вещей осталось в альпийском

бараке, и все мои нынешние пожитки находились в рюкзаке.

Водитель направился прямиком к дому Тайлера. Он обогнул здание, а затем занял

первое попавшееся свободное место.

Я вышла из машины и подождала водителя, чтобы забрать рюкзак. Он передал его

мне и повернулся к водительской дверце.

– Извините? – Последовала за ним.

Он повернулся ко мне, с гримасой раздражения на лице.

– Об оплате позаботились.

– Оу, – выдавила я, наблюдая, как он открывает дверь и садиться за руль. Я

отступила, а машина сдала назад и уехала, и подняла взгляд на здание F.

Квартира 111 была наверху, так что мне пришлось подняться на первый этаж, свернуть на лестничной площадке и подняться на следующий. Несколько светло-бурых

планок винилового сайдинга отсутствовали, но район выглядел неплохо, лужайка была

ухожена – не то чтобы я могла привередничать.

Я вытащила ключ Тайлера из кармана и повернула им в замке. Механизм щелкнул, и сердце глухо забилось в груди. Стоять перед квартирой Тайлера, готовясь впервые

вступить в его личное пространство в отсутствие самого мужчины, как-то неправильно.

Дверная ручка ощущалось холодной и незнакомой, но я все равно повернула ее, толкая бежевую дверь в гостиную, заполненную мебелью и коробками. Тайлер

предупреждал, что квартира служила им складом, коробки были сложены, оставляя проход

налево на кухню и прямо – в коридор.

Я шла вдоль коридора, стараясь на ощупь отыскать выключатель. Как только

пальцы коснулись тумблера, я нажала на него, осветив двадцатифутовой длины коридор, бледно-желтого цвета стены и бежевый ковер, а также две двери с правой стороны и одну

с левой. За ближайшей оказалась ванная комната. Бросив рюкзак, я быстренько

расстегнула джинсы, спустив их до колен, села на холодную поверхность унитаза и

застонала, позволив себе расслабиться впервые за практически двенадцать часов.

Крану потребовалось какое-то время, чтобы потекла теплая вода. Осмотревшись

вокруг, мне пришлось вытереть руки о собственные штаны. Я схватилась за край

раковины, стараясь побороть тошноту и головокружение. Вдох принес мгновенное

успокоение – квартира пахла Тайлером.

Держа в руках сумку, я остановилась в конце коридора между двумя дверьми.

Толкнула ту, что была справа, увидев еще больше коробок, голую кровать и тумбочку.

Дверь, которую Тайлер назвал своей, оказалась закрыта, так что мне пришлось повернуть

ручку и толкнуть ее, дверь стукнулась о стопку коробок, столкнув практически все на пол.

– Черт, – выругалась сквозь зубы я и, сбросив сумку, принялась их собирать.

Вытерев лоб, пересекла комнату, чтобы распахнуть окно. В лицо пахнул свежий

воздух, и, закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. Меня выгнали из единственного места, который стал настоящим домом, оторвали от единственных людей, ставших практически

семьей. Я находилась в одиночестве посреди пыльного жилища мужчины, с членом

которого была знакома лучше, чем с надеждами и мечтами его обладателя.

Уперев локтями в подоконник, я ничего не могла с собой поделать и начала быстро-

быстро моргать. С моего места виднелись горы, сгрудившиеся вокруг бараков. Глаза

наполнились слезами, и те начали стекать по щекам, не стихая до тех пор, пока тело не

затрясло от рыданий. Мне хотелось находиться в том хрупком здании с холодными

душами и неудобными кроватями настолько, что становилось больно. Несколько раз с

моих губ срывались всхлипы, я вытерла нос о запястье, облизала губы, мечтая о пяти или

шести порций водки с тоником – черт, да я бы даже не отказалась от упаковки дешевого

пива, все что угодно, чтобы унять боль.

Я прислонилась к стене, стараясь удержать пейзаж в поле зрения, единственное, что

мне оставалось делать, мечтать о том, чего нельзя получить, и закрыла глаза.

Глава 18.

Джоджо пристегнула ремень безопасности и отъехала от тротуара, практически всю

дорогу до «Маунтеньер» сохраняя тишину. Лишь в квартале от издательства она, наконец, вздохнула и собралась уже что-то сказать, но внезапно передумала. Ее молчание не

напрягало. Мне прекрасно известно, что она собиралась сказать также, как и ей было

известно, что я ее поняла. Люди часто ведут бессмысленные разговоры, и, если бы

Джоджо сейчас начала говорить, у нас сложился бы именно такой разговор.

Она припарковалась и жестом показала мне следовать за ней.

– Стол все еще стоит на своем месте. Ты помнишь, что нужно делать?

– Грузовика Вика нет на месте, – заметила я.

– Он будет позже. На встрече с поставщиками.

– В «Терксе»? – Сглотнула я. Горло горело, жаждая ощутить виски – что угодно, чтобы унять тягу, мучавшую с момента пробуждения.

– Ага. Ты не сразу легла спать, да?

– Я пыталась.

– Ты облажалась. Поверь, я не стараюсь оправдать твои поступки. Папуле

неоднократно звонили по поводу твоего поведения. Уверена, «Лесной Службе» тоже, – она

открыла дверь, и я последовала за ней внутрь здания, остановившись, пока не включился

свет.

– Чиф правильно поступил, отправив меня домой. От меня там не было никакого

толка, еще и его выставила в плохом свете. Не стану винить, если меня больше никогда не

возьмут на вызов.

Я вошла в свой кабинет, Джоджо за мной, прислонившись головой с платиновыми

волосами к дверной раме.

– Я тоже. Но не удивлюсь и обратному. Когда они должны вернуться?

– Сейчас они на политическом пожаре. О котором передают по множеству

новостных каналов. Их не будет целых четырнадцать дней.

Девушка встала ровно.

– Если там находятся множество каналов, может, и мне следует присоединиться к

ним.

Гнев и ревность воспламенили каждую клеточку моего тела. У Джоджо есть

семья… и от моей ей следует держаться подальше.

– Они не позволили пойти с ними, Джоджо, хотя у меня уже был опыт. Я немного

знакома с их методом работы и с поведением огня. Не обижайся, но тебя вряд ли возьмут в

горы.

Она мне подмигнула.

– И когда же меня устраивало «нет» в качестве ответа?

Я выдавила из себя улыбку, глядя на то место, где она стояла, прежде чем повернуть

за угол к своему столу. Минуту спустя она уже говорила по телефону, улаживая детали ее

работы с альпийским подразделением.

Глаза начало жечь, и я затолкала обратно слезы, отказываясь плакать на глазах у