Кристина Лорен - Прекрасные

Одернув футболку, Сара бросила на меня тоскливый взгляд через зеркало. Футболка хорошо сидела в плечах и на груди, но была коротковата: из-под нее выглядывал огромный беременный живот.

– Потому что малышу Грэму уже давно тесно, – ответил я и поцеловал ее в макушку. – Я беспокоюсь, что ты уже не в состоянии чихнуть, не обмочившись.

– Со времен Аннабель так и было, – она развернулась и оперлась спиной на столик в ванной. И натянутая улыбка сменила хмурое выражение лица. – Я люблю тебя.

Я засмеялся. За последние несколько недель это стало ее новым способом воздерживаться: всякий раз, когда ей хотелось меня шлепнуть, она говорила, что любит.

Мне не нужно у нее спрашивать, чтобы быть в этом уверенным – признаний в любви я наслушался немало.

Например, когда пошедший в папочку ребенок с огромной головой заставил ее описаться при чихании, она сказала: «Я люблю тебя, Макс».

Или когда нам в кафе пришлось попросить столик со стульями вместо ее любимого крохотного диванчика, потому что наш выводок занимал слишком много места: «Я люблю тебя, Макс».

Или когда наша дочь Айрис, которой едва исполнилось два года, сломала руку, потому что пыталась «играть в регби» в парке: «Я люблю тебя, Макс».

Наша жизнь – настоящий винегрет из кучи детей, постоянно проливающихся соков, ответов на рабочие звонки в туалете и бесконечных пятен от желе на мебели. Но на самом деле, я не боялся, что наше будущее превратится в еще больший хаос. Сара любила детей больше всего на свете, и у нас обоих были все шансы сойти с ума. Я говорил ей, что лично мне троих вполне достаточно. А она хотела пятерых. Даже при теперешнем ее состоянии Сара не меняла свой настрой.

Я же был готов предложить, чтобы мы остановились хотя бы на четверых – во время этой беременности Сара… показала характер.

Эзра с визгом что-то прокричал Айрис, после чего раздался громкий треск. Я уже шагнул к двери, но Сара меня остановила, схватив за руку.

– Ничего страшного, – сказала она. – Это всего лишь пластмассовый граммофон. Он не сломается.

– Господи, как ты по звуку поняла, что это именно он?

Она улыбнулась, и на мгновение на ее лице промелькнуло спокойствие моего Лепесточка.

– Доверься мне, – Сара потянула меня к себе за край футболки. – Иди сюда.

– А почему дети не в постели? – оглянувшись через плечо, спросил я.

– Ты это сможешь выяснить чуть позже.

Я подошел ближе и наклонился, чтобы поцеловать ее. Судя по всему, она хотела, чтобы это был долгий и глубокий поцелуй. Сара скользнула руками мне под футболку, провела ими по животу и груди.

– К тебе так приятно прикасаться.

Я обхватил ее грудь.

– К тебе тоже.

Она счастливо застонала.

– Боже, ты лучше даже самого моего лучшего бюстгальтера. Может, просто походишь у меня за спиной весь день, поддерживая их?

– Ты уже ангажировала меня на массаж стоп, – я поцеловал ее еще раз, а потом задумчиво хмыкнул. – Хотя… одна работа сидячая, а вторая в движении.

Сара привстала на цыпочки и обняла меня за шею.

– Ты такой добрый.

Я провел рукой по ее животу и почувствовал, как что-то, похожее на ножку, уперлось мне в ладонь.

– Потому что я люблю тебя.

Взгляд больших карих глаз встретился с моим.

– Ты когда-нибудь представлял себе все это? – спросила она. – Четыре года назад я забеременела спустя несколько месяцев после секса в клубе, а сейчас у нас будет наш четвертый ребенок, при этом, целуя тебя, я понимаю, что мои чувства не изменились.

– У меня есть подозрение, что эти чувства навсегда.

– Ты еще не соскучился? – спросила она, и я тут же понял, что она имела в виду.

– Конечно, да, но мы ведь назначили дату нашего возвращения.

После рождения Аннабель мы вернулись в нашу комнату в клубе Джонни уже через несколько месяцев. Но после Айрис комната больше не казалась подходящим решением. Пару раз мы попробовали вернуться в это место, где привыкли давать волю своим желаниям. Но почему-то заниматься любовью в комнате с огромной стеклянной стеной на тот момент было уже не то. Слишком интимно, слишком много зрителей. Проще говоря, нам это больше не подходило.

И мы придумали кое-что другое: в середине дня, когда «Красная Луна» для посетителей все равно была закрыта, по ту сторону стеклянной стены находился один талантливый фотограф – чье имя мы так и не запомнили и с кем никогда не общались – и снимал, как мы занимаемся любовью. Джонни использовал эти фотографии в качестве декора всего коридора. Раз или два раза в месяц мы приходили на такую фотосессию. Иногда чаще, иногда реже.

Завсегдатаям нравилось, что мы не переставали появляться в клубе.

А Саре нравилось выбирать, какие фото будут его украшать.

Я же был уверен, что мы обязательно найдем способ воплотить в жизнь все ее потребности и что это приватно-публичное удовольствие будет с нами столько, сколько мы будем живы.

– Ты счастлив? – спросила, положив ладони мне на живот.

– Безмерно.

Сара снова приподнялась и снова меня поцеловала.

– Наверное, нам стоит остановиться на четверых.

Я рассмеялся, не отрываясь от ее губ.

– Наверное, ты права.

– И мне нравится наша няня. Не хочется, чтобы он уходил.

От этого я расхохотался:

– Мне кажется, Джордж еще в большем восторге, что у нас есть этот няня.

В кармане штанов завибрировал телефон, и я вынул его.

Мое сердце замерло.

– Как думаешь, может, нам стоит купить дом в Коннектикуте? – спросила она, задумчиво прижимаясь губами к моей ключице. – На Манхэттене уже не так удобно.

Я же не мигая таращился на экран телефона.

– А давай съездим завтра и посмотрим, у тебя тем более расписание не особо забито…

Я перечитал сообщение еще и еще раз.

Ну, вот и началось. Я усмехнулся. Несчастный, он и понятия не имел, что его ждало.

– Макс?

Вздрогнув, я посмотрел на Сару.

– Что?

– Давай съездим завтра днем в Коннектикут?

С широкой ухмылкой я повернул телефон к ней экраном, чтобы она могла прочитать сообщение.

– Только не завтра, Лепесточек. Нас ждут более важные дела.

Сзади ко мне подошел Беннетт и крепко обнял за бедра:

– Я в бар. Принести чего-нибудь?

Я развернулась лицом к нему и улыбнулась, когда его губы проскользили по моей скуле вниз к шее.

– Не нужно.

Он отстранился и внимательно изучил мое лицо:

– Уверена? Голова все еще болит?

Моргнув, я отвела взгляд, не желая, чтобы он прочел ложь, отразившуюся в моих глазах.

– Немного.

Он уже почти отвернулся, но остановился и наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд:

– Может, воды или чего-нибудь еще? – предложил он.

– Воды, да. Спасибо, детка.

Спустя десять минут он нашел меня у танцпола, где я зачарованно смотрела на молодоженов. Я их не очень хорошо знала; они просто мои коллеги, но было что-то волнующее в выражении их лиц, как будто они находились в пиковой точке приключений, и это отозвалось тихим настойчивым гулом в моей крови.

– Ты как? Нормально? – он подошел ко мне со спины и поцеловал в шею.

Я кивнула, взяла у него стакан воды и махнула рукой в сторону этой пары, танцующей в центре площадки под открытым небом.

– Стою наблюдаю за ними.

– Хорошая свадьба.

Прислонившись к нему, я почувствовала, как мое тело расслабляется от тепла и от того, что он рядом. Беннетт отпил скотч и одной рукой обнял меня за талию.

– Она потрясающе выглядит, – заметила я, глядя на невесту в ее изумительном платье жемчужного цвета.

– Он явно с тобой согласен, – приподняв подбородок, ответил Беннетт. – Он практически съел ее лицо во время поцелуя.

Развернувшись к нему, я слегка отпрянула от сильного запаха алкоголя.

– Поставь его, – сказала я. – Потанцуй со мной.

Беннетт сладко надул губы:

– Но я только начал.

– Хочешь им умыться?

Он поставил стакан на соседний столик, взял меня за руку и повел на танцпол.

Я почувствовала его руку у себя на талии и то, как Беннетт притянул меня к себе – Боже, помоги мне – я подумала, что он инстинктивно сделал это особенно осторожно, без обычной для Беннетта Райана властности.

– Что-то ты тихая сегодня, – он наклонился поцеловать мое обнаженное плечо. – Точно все в порядке?

Я кивнула и прижалась щекой к его ключице.

– Просто наблюдаю за всем. Я так счастлива, что боюсь, могу взорваться.

– Счастлива? За сегодняшний день мы ни разу не поссорились. Ни за что бы не догадался.

Рассмеявшись, я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.

– ПП?

– Да?

Я почувствовала, как в животе все сжалось, а сердце оказалось где-то в горле. Мне хотелось сказать это позже, но ждать я уже не могла. Слова так и рвались наружу.

– Ты станешь папой.

Беннетт замер в моих объятиях, после чего сильно вздрогнул и отступил назад. Эмоции, которые я увидела в глазах своего мужа, были абсолютно мне незнакомы.

Он никогда не выглядел таким, наполовину испуганным, наполовину охваченным благоговейным трепетом.

– Что ты сейчас сказала? – слова прозвучали слишком громко и слишком напряженно, словно деревянным молотом ударили по барабану.

– Я сказала, что ты станешь папой.

Подняв дрожащую руку, он прижал ее ко рту.

– Ты уверена? – не убирая пальцев, спросил он. Его глаза засияли.

Я закивала, ощущая, что мои глаза тоже жжет. От его реакции, от смеси облегчения, трепета и нежности, у меня ослабели колени.

– Уверена.

Два года попыток, но мне все никак не удавалось забеременеть. Месяцы графиков и планирования. Два неудачных ЭКО. И вот сейчас, спустя два месяца, как мы приняли решение сдаться и оставить попытки, я беременна.