У Хлои даже не начались потуги, когда ее отправили в операционную.

Под действием обезболивающего, убитая мыслью, что ее идеальный план рухнул, она молча смотрела на меня. Волосы были убраны под желтую стерильную шапочку, а на лице не осталось ни следа от макияжа.

Она никогда еще не была красивее. Никогда.

– Не важно, как именно это произойдет, – напомнил я ей. – Ведь в итоге у нас будет ребенок.

Она кивнула.

– Да, конечно.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Ты в порядке?

– Разочарована, – Хлои сдержала накатившую волну эмоций. – Но хочу, чтобы просто все прошло хорошо.

– Так и будет, – уверила доктор Брайант. На ее руках уже были перчатки, а на лице маска. – Готовы?

Медсестра отгородила нижнюю часть тела Хлои ширмой. Я в хирургическом халате, шапочке и перчатках остался стоять возле ее головы.

Я знал, что доктор Брайант тут же примется за дело. И знал, по крайней мере в теории, что происходит там, за ширмой. Там был антисептик, скальпель и всевозможные хирургические инструменты. Я знал, что они начали, как и то, что очень торопились.

На лице Хлои не отражалось никакой боли. Она просто лежала и смотрела на меня.

– Я люблю тебя.

Я улыбнулся:

– Я тоже тебя люблю.

– А ты? Ты разочарован?

– Вообще нет.

– Все так странно, да? – прошептала она.

Я усмехнулся и поцеловал ее в нос:

– Ты про этот… момент?

Хлои кивнула и слабо улыбнулась.

– Да, наверное, есть немного, – ответил я.

– Ну, вот и готово, – сказала доктор Брайант, а потом повернулась к медсестре и пробормотала: – Вот здесь, нет… ретрактор…

На глазах Хлои навернулись слезы, и она прикусила губу.

– Поздравляю вас, Хлои, – произнесла доктор Брайант, и тут операционную заполнил громкий крик младенца. – Беннетт. У вас девочка.

А потом в моих дрожащих руках оказался теплый рыдающий сверток, который я положил Хлои на грудь.

У малышки был крошечный носик, милый ротик и огромные испуганные глаза.

Она такая красивая. Красивее всех на свете.

– Привет, – прошептала Хлои, не сводя с нее глаз. Слезы наконец полились по ее щекам. – Мы так долго тебя ждали.

И в этот момент мой прежний мир рухнул и заново возродился, образуя крепость вокруг моих девочек.

* * *

– Ох, ну какого хр… хлеба, – застонала Хлои и тут же рассмеялась. – Разве инстинкты не должны помогать?

Я поправил головку нашей дочки, стараясь держать ее под правильным углом.

– Я на это и надеялся, но…

– Типа я корова, ты фермер, а она тут в роли ведерка, – сказала она.

В палату вошла медсестра, проверила шов Хлои и записи в ее карте и помогла приложить малышку к груди.

– Вы уже договорились об имени?

– Нет, – хором ответили мы оба.

Сестра положила карту на полку:

– Вас там дожидается целая толпа народу. Впустить их?

Хлои кивнула и поправила ворот больничной пелерины.

Я услышал их, прежде чем они появились. Смех Джорджа, низкий голос Уилла Самнера, акцент Макса и восторженные визги троих младших Стелла. И вот все они разом ввалились в палату с поздравлениями и подарками. Одиннадцать улыбающихся лиц. По крайней мере восемь из них плакали.

Макс тут же подошел к нам, словно примагниченный крошечным младенцем. Склонившись над малышкой, он спросил:

– Можно?

С сияющими глазами Хлои переложила ее в его руки:

– Вы уже выбрали имя? – спросила Сара, глядя на малютку в руках мужа.

– Мэйси, – ответила Хлои, а одновременно с ней я сказал:

– Лиллиан.

– Звучит так, словно в этом мире все снова стало правильно, – присоединился к ним, воркуя над моей дочкой, Джордж.

Я посмотрел на Аннабель и Айрис, стоявших рядом с Уиллом П., который держал на руках Эзру. Улыбнулся Ханне с Уиллом, оглядывающих все вокруг с молчаливым интересом.

Минутку.

Было же одиннадцать лиц.

Уилл, Ханна, Макс, Сара, Аннабель, Айрис, Эзра, Уилл, Джордж…

Я кивнул Дженсену, стоящему в стороне и обнимающему Пиппу.

– Поздравляю вас, ребята, – он широко улыбнулся и посмотрел по сторонам. – Я смотрю, все принесли детские вещи или цветы. А мы… хм…

– А мы притащили выпивку! – закончила за него Пиппа и протянула мне бутылку «Патрона».

– Спасибо, – со смехом ответил я и подошел пожать руку Дженсену и поцеловать в щеку Пиппу. – Пригодится и то, и другое. Кстати, вот это, – я показал на них обоих, – кое-что важное.

Он кивнул.

– Сто процентов.

Ханна шлепнула его по руке.

– А мне они ничего такого не говорили.

– Вообще-то, я собирался, – со смехом ответил ее брат. – Но ты рванула в Нью-Йорк, так что мы тоже приехали!

– У меня такое чувство, что мне стоит извиниться, – сказала всем Хлои.

Все уставились на нее, и в палате повисло звенящее молчание:

– Ой, да ну вас к черту, – прорычала она. – Может, и стоило бы, но я не буду.

– Слава тебе, Господи, – восторженно отозвался Макс.

– Стерва вернулась! – пропел Джордж.

– А ты вообще уволен, – рявкнула Хлои.

– Он работает на меня, сладкая, – мило и уже в сотый раз ответила Сара.

– И еще. Лучше веди-ка себя хорошо, – сказал Джордж Хлои и показал ей свою левую руку, на пальце которой поблескивало кольцо. – Иначе не быть тебе моей монструозной свидетельницей.

– Буду стервой-подружкой? – благоговейным шепотом спросила она.

– Ага, будешь рядом, – ответил Джордж, – непрерывно напоминая, что я его не заслуживаю.

Моя жена еще явно не успела в полной мере оправиться после такого насыщенного эмоциями события, потому что разрыдалась прямо у всех на глазах и махнула рукой Джорджу, чтобы тот подошел и она смогла бы его обнять.

– И ты тоже, Перкинс, – потребовала Хлои, протянув ему свободную руку.

Уилл Самнер тут же подскочил к ближайшей стене, чтобы удержать ее, когда грянет гром и мир рухнет. Но чудом все вокруг было спокойно. Хлои обнимала Джорджа, Джордж – Хлои, и, ко всеобщему недоумению, Апокалипсис не наступил.

Я поглядывал на свою жену, сидящую в кровати, опершись на подушки, и с восторгом обсуждающую с двумя мужчинами планы их предстоящей свадьбы и с какими приключениями мы ехали в больницу. Сара с жадностью смотрела на младенца в руках Макса, и я подумал, как отчаянно, должно быть, она ждала конца этой своей, очевидно, не простой беременности. Усевшись на полу, Уилл с Ханной слушали красочный рассказ Аннабель о бабочке, что жила в цветах, которые они принесли. У Пиппы зазвонил телефон, и они с Дженсеном подошли к Саре и Максу, чтобы по ФейсТайм показать мою малышку Руби и Найлу.

В дверях появились мои родители и Генри с семьей, и даже в просторной палате-люкс стало тесно от такой толпы. Они двигались по комнате от одних приветственных объятий к другим, по очереди брали на руки ребенка, вдыхали ее младенческий аромат и провозглашали ее самой красивой на свете.

Двое моих племянников сели на пол с детьми Стелла и начали играть с корзинами с цветами. Обычно я бы проследил, чтобы они обращались с цветами поаккуратнее и чтобы на пол не осыпались лепестки, но… Странно, но повернутость на аккуратности куда-то пропала. «Чистота и порядок» не стоили того, чтобы за них так упорно сражаться. Куда более важным мне казалось защитить свою семью и упорно работать каждый день, чтобы сделать мир лучше для них. И еще больше сил мне нужно как отцу дочери – быть ее опорой и вырастить ее уверенной в себе и сильной.

Так что забавляйтесь с чертовыми цветами в свое удовольствие, детки.

– Хватит ее тискать, – заявил я и, растолкав толпу, взял дочку на руки. С ее крохотными, плотно сжатыми кулачками и широко распахнутыми внимательными глазами, она являла собой странное сочетание хрупкости и значимости. Я сел на кровать рядом с Хлои, откинулся на подушки и почувствовал, как она положила голову мне на плечо. Мы с любовью смотрели на нашу маленькую девочку.

– Мэйси, – прошептала она.

– Лиллиан.

Хлои посмотрела на меня, приподняв голову и упрямо сжав челюсти.

– Мэйси.

Что еще я мог сделать? Только поцеловать ее!

– Чтобы заполучить себе лучшую женщину на земле, – шепотом сказал я, – нужно начать с самого важного: любить ее такой, какая она есть, а не такой, какой мне хотелось бы ее видеть. Самому стать таким, без кого она жить не сможет. Стать ее правой рукой. Понять, что ей нужно. И тогда она ни на что меня не променяет. Ни на какие сокровища мира.

И я стал тем, без кого Хлои не смогла жить. Стал ее правой рукой… и отцом ее ребенка. А когда это случилось, каждый день я чувствовал себя самым счастливым подонком на свете.