— А расписка? Отдайте мне! — потребовал Костя.

— Нет. Не отдам, — усмехнулся смотритель.

— Я требую соблюдения договора. Немедленно верните мне расписку! Я заплатил за нее все деньги! — с Костей начиналась истерика.

— Зачем тебе этот кусок бумаги? — поинтересовался смотритель.

— Там моя подпись! Я хочу ее уничтожить!

— Думаешь, я стану тебя шантажировать? Не бойся, я не для этого оставляю ее. Мы с сыновьями готовимся свалить отсюда. И поскольку отъезд происходит в весьма напряженной ситуации, лишняя осторожность нам не повредит.

— Вы уезжаете? — удивился Костя. — Куда?

— — Не важно. Но я сам уничтожу расписку, как только мы пересечем границу и окажемся в нейтральных водах. Ну что ты трясешься? Иди спокойно, я сделаю, как сказал.

— Но… это нечестно. Я-то с вами — по-честному, как договорились… — заканючил Костя.

— Что я слышу? — засмеялся смотритель. — И ты смеешь говорить о честности? Да я оставляю себе твою вонючую расписку потому, что знаю, какой ты честный. У меня и моих сыновей должна быть гарантия, что ты не побежишь нас закладывать, как только выйдешь отсюда.

— Я не собирался ничего такого делать…

— Вот и отлично. Давай, проваливай отсюда подобру-поздорову. Не раздражай меня.

Косте ничего не оставалось, как уйти, понимая, что силы не равны и сделать он ничего не может.

* * *

Кирилл Леонидович чувствовал себя прекрасно.

— Проводила Машу? — спросил он Руслану. — Когда она придет в следующий раз? Мне стало гораздо легче после сеанса.

— Маша больше не придет. Сказала, что не чувствует твоей боли и больше ничем помочь тебе не может.

— Но у меня действительно в последнее время ничего не болит, — подтвердил Кирилл.

— Конечно, трудно в это поверить, но… может, болезнь стала уходить от тебя?

— Маша — не врач. Она не лечила, она просто снимала боль.

— Но я так надеялась, что она тебе поможет!

— Мне и этого достаточно, — успокоил жену Кирилл. — Я снова чувствую себя здоровым человеком.

— А мне недостаточно. Я хочу, чтобы ты не чувствовал, а был здоровым человеком! Мы должны продолжить лечение. Пойдем в больницу, Кирилл.

— Нет. Меня совсем недавно обследовали! Я не хочу снова. Это больно и неприятно.

— Но это может помочь тебе выздороветь! Для этого мы точно должны знать, в каком состоянии твой организм, держать все под контролем.

— Я не хочу в больницу. Как только я туда захожу, сразу понимаю, что болен.

Но Руслана, конечно, сумела настоять на своем. Врач отреагировал на их рассказ скептически:

— Значит, вы все-таки решились пойти к бабке-ведунье за помощью?

— Маша — не бабка, она — молодая девушка, — смущенно заметил Кирилл.

— Очень приятная, — добавила Руслана, — скромная, обаятельная. Она приходила к нам домой.

— И что делала? Травами поила или шептала? — спросил врач.

— Нет! Просто руками водила, не прикасаясь ко мне, и даже не над тем местом, где опухоль.

— Но больше, как я понял, она к вам не приходит?

— Нет, — ответила за мужа Руслана. — Маша сказала в последний раз, что дальше продолжать лечение не имеет смысла, что она больше не чувствует его болезнь.

— Наверное, она очень устала, — предположил Кирилл. — Я просто физически ощущал, что она всю свою энергию отдает мне во время сеансов.

— Может, и устала, — согласился врач. — Но, скорее всего, поняла, что ничем не может помочь.

— Скажите, что показало обследование? — задала главный вопрос Руслана.

— Обследование показало, что ваша Маша сказала вам правду: дальнейшее лечение бессмысленно.

— Значит, все-таки мне… конец? — Кирилл замер, ожидая ответа.

— Ты прав: это конец. Но конец твоей болезни и начало новой, здоровой жизни! Поверьте, я потрясен не меньше вашего, но от опухоли не осталось и следа!

— Может, все-таки это ошибка? — не поверил Кирилл.

— При таком повороте в течении болезни я сам больше всего боялся ошибки. И поэтому особенно тщательно изучил и проверил все последние данные.

— Давайте повторим обследование. Чтобы убедиться, — сказала Руслана.

— Повторим. И не раз. Я буду настаивать, чтобы ты позволил мне изучить твой случай как можно тщательнее. Ты не можешь мне отказать, это нужно для науки.

— Но я не могу поверить… — Кирилл все еще не пришел в себя.

— А я — тем более. Я — медик, я не верю в чудеса, но сейчас вынужден признать: чудо произошло. Ты здоров, Кирилл!

* * *

Маша подошла к салону Риммы и увидела очередь. Она задержалась, разглядывая стоящих женщин, а потом решила зайти внутрь. Одна из женщин ее остановила:

— Девушка, вы куда без очереди?

— Мне нужно в салон, — объяснила Маша.

— Нам всем туда нужно. За нами будете.

— Но я…

— Очередь займи. Мы здесь все с самого утра стоим.

— Зачем? — спросила Маша.

— К целительнице Марии.

— Да, в общем, я и есть Мария… — призналась Маша.

Вы?.. Ой, извините, пожалуйста. Проходите! Женщины, ну-ка пропустите целительницу. В свой кабинет, бедная, попасть не может! А вы нас примете, Мария? С самого утра ведь вас ждем!

— Я не знаю. Я только что тоже… работала. Очень устала. Вам сейчас все скажут.

Римма встретила ее радостно:

— Видела? Это твои клиенты, с утра ждут приема. Когда начнешь?

— Не могу я никого лечить сегодня, устала.

— А как же ты своего высокопоставленного пациента лечишь?

— Уже никак. Сегодня был последний сеанс. Я ему больше не нужна.

— Ты с ума сошла! — возмутилась Римма. — Как это не нужна? Мы же кучу денег потеряем!

— Лечить Кирилла Леонидовича я больше не могу, я не чувствую его болезни!

— Да не важно, что ты чувствуешь! — стала втолковывать Маше Римма. — Ты что, не можешь еще к нему походить? Потянуть время, заодно и деньги?

— Не могу, — призналась Маша.

— Так не пойдет. Ты вернешься к нему и продлишь лечение как можно дольше! Маша, пойми: если пациент верит, что ты ему помогаешь, то будет выздоравливать, даже если реально никакой помощи от тебя нет.

— Нет, Римма. Я не пойду к Кириллу Леонидовичу. Не могу обманывать человека.

— Ладно, не хочешь лечить одного состоятельного пациента, лечи толпу обычных, — обиделась Римма. — Вон страждущие отираются. Все готовы тебе заплатить за внимание к ним. Так и будешь зарабатывать.

Маша покачала головой:

— Вы не поняли, Римма. Я никого не смогу лечить. Сегодня я провела сеанс и поняла, что у меня кончились все силы.

— Ты все отдала этому чиновнику? — спросила Римма— — А что ты теперь чувствуешь?

— Ничего. Раньше я всегда знала, когда с бабой Зиной плохо, а теперь не почувствовала, что с ней случилась беда.

— И… что же мы теперь будем делать? — расстроилась Римма.

— Не знаю. Я очень устала, мне нужно отдохнуть. Тут в Римме снова заговорил коммерсант:

— Маша, какой отдых, ты что? Нам нужны деньги! Я купила офис в центре города — специально под наш салон! Бывшая аптека, просторное помещение, — очень удачно расположено. Теперь нужно делать ремонт. Я рассчитывала на тебя, мы же договорились!

— Я не могу сейчас работать.

— Но почему? Подумаешь, ничего не чувствуешь! Я, например, никогда ничего не чувствовала, а карьеру сделала. Люди часто излечиваются только от того, что верят в лекаря.

— У меня так не получится.

— Маша, если ты не будешь работать, мы растеряем клиентуру! А те люди, которые стоят в очереди, приносят нам очень неплохие деньги, ими разбрасываться — грех! Выше нос, Мария. Соберись, и начнем.

Римма вышла из комнаты и объявила:

— Целительница Мария готова принимать посетителей. Кто первый — проходите.

* * *

Жора и Толик встретили выходящего из маяка Костю. Тот молча прошел мимо них.

— Бать, а чего это Костя вышел отсюда такой несчастный? — спросил Жора, заглянув к отцу в каморку.

— Боится сильно. Я расписку ему не отдал.

— Почему?

— Если бы отдал, он бы уже в милицию побежал. Стал бы первым помощником в поимке похитителей брата, которого сам и заложил.

— Точно. Ты его раскусил. А деньги-то он тебе отдал? — спросил Жора.

— Отдал. Конечно, это не выкуп, на который мы рассчитывали. Всего десять тысяч. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок.

— И что, мы с этой мелочью поедем? Нам же ни на что не хватит!

— Не переживай, наше будущее обеспечено, — уверенно сказал смотритель.

— Десять тысяч — это не деньги за границей! — махнул рукой Жора.

— Ты забыл? Я накопил достаточно для того, чтобы мы могли жить, ни в чем себе не отказывая. Толян, а ты чего молчишь?

— Я не хочу никуда ехать, — тихо сказал Толик.

— А кто тебя спрашивает? Поедешь как миленький, — осадил брата Жора.

— Не смейте распоряжаться моей жизнью! — возмутился Толик.

— Что ты сказал? — удивленно переспросил отец.

— Я сам буду решать, где мне жить. Я уже взрослый, батя. Я никуда не поеду, — упрямо настаивал на своем Толик.

— Ах, ты уже взрослый? Идиот! Ты что, не понимаешь, что, если останешься, тебя назовут виновным в похищении человека! Или ты рассчитываешь, что подобное может сойти с рук? Инвалид, которого мы держали в доке, с минуты на минуту откроет глаза и. назовет тех, кто его похищал. Даже если повезет и ты получишь не максимальный срок, кому ты после отсидки будешь нужен? Мы с Жорой уедем, а больше у тебя никого нет.

— У него Маша есть, — напомнил Жора. — Толян, очнись, она этого инвалида любит.

— Она же тебе за похищение любимого спасибо не скажет! Ты об этом подумал? — поддержал Жору отец. — Все. Будем считать, тема закрыта. Готовьтесь к отплытию.

Смотритель ушел по своим делам, а Жора стал успокаивать брата:

— Толян, хватит цепляться за этот город. Подумай о будущем: на новом месте мы заживем, как короли. Нас никто не будет знать, не придется скрываться. А что здесь?