Черт. Закрыла глаза и вырвалась из объятий.

— Кир.

— Макс, я не буду с тобой встречаться, извини.

Кира


Какая интересная штука жизнь. Вроде живёшь и даже не подозреваешь, что есть рядом человек, который тебе небезразличен. Наигранное раздражение скрывает что-то более сильное, чистое, и только острая боль раскрывает на всё глаза.

А ещё слёзы текут без остановки. И ведь невозможно себя заставить не плакать, потому что душа рвётся. В итоге невыспавшаяся, с опухшими глазами встречаю рассвет. И мне так плевать на Ивлева, на свой запланированный маскарад, что в итоге, когда он подъезжает, я просто выхожу в джинсах и чёрной футболке с нецензурной надписью.

— Я же просил, что-нибудь поприличней, — морщится.

— Мне плевать, что ты там просил, — холодно отвечаю,

Открывается дверь в подъезд, и Матвей сразу же прижимает за талию к себе.

— Здорово, Макс, — отвечает с насмешкой, целуя меня в шею.

А я закрываю глаза и прячусь за волосами, ненавидя Ивлева всей душой.

— Какими судьбами? — мне даже поворачиваться не нужно, чтобы почувствовать его взгляд на себе.

— Вот, за девушкой своей заехал, — сказал Матвей.

— За девушкой?

— Да, не представляешь, так долго добивался малышку, что она вчера решила больше меня не мучить и ответить “Да”.

— Ясно. Что ж мне пора на работу, рад за вас, — отвечает Макс.

Жмурюсь.

— Поцелуемся, а то Макс ждёт зрелищ, — шепчет Матвей, косясь на Макса, говорившего по телефону.

На его губах омерзительная усмешка.

— Попробуешь меня поцеловать, и я откушу тебе губу и язык, — шепчу.

— Когда твои эмоции так открыты, ты уязвима, Синицына, — говорит Матвей и открывает мне дверь.

Сажусь и встречаюсь взглядом с Максом. В его глазах отражается недоверие, злость и боль.

— Улыбнись, куколка, ты все-таки счастливая девушка, — веселится Матвей.

* * *

Игнорирую просьбу Ивлева, пока в машине, но только стоит нам подъехать к универу, на губах появляется натянутая улыбка.

— Всё так искусственно, я никогда не позволяю себе обниматься с парнем, возле универа, — говорю, когда Матвей не даёт мне спокойно зайти в универ, обнимая за талию.

— Мне плевать, со мной ты сделаешь исключение, — улыбается, костяшками пальцев проводя по щеке.

Его взгляд меняется, исчезает превосходство, только одна нежность. Если бы не знала правду, подумала, что Ивлев на меня запал.

— И сколько девушек поверили в такую игру? — спрашиваю чуть тише.

— Я потерял счёт, — уголок губы дёргается лишь на мгновение, но он успевает скрыть злую ухмылку, поцеловав мне руку.

— Что ты получишь за спор?

— Синицына, у тебя все равно этого нет, хотя может и есть, — глаза приобретают свой естественный взгляд урода.

— Долго ещё, — внутри все кипит, хочется быть как можно подальше от Ивлева.

— Можешь идти, кто мне был нужен, уже увидел.

Повернувшись, увидела убегающую “жёлтую прессу” Ну конечно, как без неё.

— Синицына, будь осторожней, у меня большой фан-клуб, — целует в щеку и уходит.

— Какого чёрта? — раздаётся рядом злющий голос Иры.

— И это вместо приветствия, — улыбаюсь.

— Подруга, ты сейчас обжималась с Ивлевым на глазах у половины универа?

— Так уж и половины, — усмехнулась.

— Ты же его терпеть не можешь!

— Всё слегка изменилось, — наверное, я впервые собираюсь соврать Ире.

— Что? Твой рвотный рефлекс от его понтов прошёл?

— Ир, он оказался другим.

— Да, правда, что ли? Ивлев и правда, неплохой парень, но прости, ты так быстро о людях мнение не меняешь. И вообще, почему я узнаю, что у тебя что-то новое только по факту?

— Может, потому что ты слишком занята своей личной жизнью? И тебе слегка не до меня?

— Кир.

— Закрыли разговор, Ир. Я не выспалась и настроение слегка испорчено.

Оставляю подругу на крыльце, отправляюсь на поиски дяди Паши.

Дядя Паша — раритет универа, непрогибаемый, не подкупаемый препод. Сколько студентов не пробовали перетащить его на «тёмную сторону», у них ничего не получилось. Только проблемы себе обеспечили, ведь дядя Паша мгновенно вешает ярлык лентяя, и топит не по-детски. Никакие мажоры ему не страшны, даже Матвейка ходит на все его пары и учит всё. А вот Егорову приходится туго. Дядя Паша или Павел Евгеньевич ведёт КСЕ (концепция современного естествознания), там и физика, и астрономия, и химия, и многое другое.

В общем, думать нужно, а Егорову, как я уже поняла, это не дано.

— Войдите, — отвечает басом дядя Паша.

— Павел Евгеньевич, можно вас побеспокоить?

— У вас есть две минуты, — отвечает, не отрываясь от журнала.

— Меня попросили вам передать, — положила на стол небольшую бумажку.

— Это что? — поправляет очки, рассматривая цифры, наброшенные на скорую руку моим кривым почерком.

— Небольшое вознаграждение, которое обещает Егоров, если вы закроете глаза на …

— Достаточно! — перебивает дядя Паша.

Если в начале у меня ещё были опасения, что он согласится и придётся как-то выкручиваться, то увидев, как краснеет его лицо от злости, все опасения тут же исчезли.

— Как вы относитесь к таким предложениям? — цедил сквозь зубы преподаватель.

— Негативно, и мне очень стыдно, но я его так люблю, что готова на все, — опускаю взгляд, выгибая пальцы на руках.

Типа посмотри, как я переживаю.

— Вам нужно лучше выбирать кандидата, в которого вы влюбляетесь, — вздохнул преподаватель. — Передайте Егорову, чтобы он даже не рассчитывал, что я закрою глаза на его безграмотность и лень.

— Обязательно передам, — ответила покорно. — И извините.

— Перестаньте, извиняться нужно точно не вам. Спешу напомнить, что ваше время вышло.

Молча вышла из аудитории и села недалеко от кабинета. Через пару минут дядя Паша выскочил злющий, направляясь к директору, а потом, скорее всего, к своим коллегам, с которыми поддерживает хорошие отношения.

У Егорова нет таких родителей, как у Матвея и многие преподаватели не побояться из чувства солидарности усложнить Егорову жизнь. А некоторые и из-за зависти, в надежде, что и им прилетит выгодное предложение.

Что ж, я ему не завидую, но и останавливаться на этом не буду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ира


Игнорируя местных зевак, вытаскиваю Ивлева из своей тусовки под смешки и подколы.

— Я могу ходить и сам, бельчонок, не обязательно меня тащить, — улыбается Ивлев.

— Отстань от Киры! Я не хочу, чтобы ты разбил ей сердце, — яростно шепчу.

— Ты можешь разбивать мне сердце, а я не могу, — усмехнулся Матвей.

— Ты хочешь отомстить мне? Поэтому ты выбрал Киру?!

— Не только, но это тоже входило в мои планы.

— Пожалуйста, перестань, я знаю, что ты внутри не такой гад.

— Бельчонок, тебе стоит только согласиться на моё предложение, и я пошлю всё к черту. Неужели ты думаешь, что не смогу сделать тебя счастливой? Я сделаю для тебя всё, что ты только пожелаешь, — эмоционально говорил Матвей, загоняя меня в угол.

— Нет, — качаю головой.

— Чем он лучше меня? Он никто! — рычит Матвей, ударяя в стену кулаком.

Вот псих!

— Я люблю его, — пытаюсь донести до Матвея не первый раз.

— А я люблю тебя!

— Мы скоро поженимся.

— Врёшь, — выдыхает Ивлев.

— Не вру, — показываю кольцо на пальце.

— Дешёвка, — усмехается Ивлев, отходит от меня.

— Для меня самое дорогое на свете, — улыбаюсь.

— Не надейся, что я оставлю Киру в покое! — бросает Ивлев и уходит прочь.

Кажется, я сделала только хуже. Что ж, выход есть всегда.

Набираю Пашу.

— Уже соскучилась? — спрашивает любимый.

Закатываю глаза.

— Нам нужно поговорить, вы с Максом в офисе?

— В офисе. Что-то случилось? — напрягается.

— Приеду, всё расскажу.

— За тобой заехать?

— Нет, я на такси. Всё целую, ждите, — сбрасываю и выхожу из универа.


Кира


«На сегодня цирк закончен, я сваливаю домой», — получила сообщение от Ивлева.

Следом пришла СМСка от Иры:

«Прикрой меня, нужно срочно свалить по делам».

Странное совпадение, все куда-то сваливают. Ну, да ладно, мне же лучше. Один доставать не будет, другая пытать вопросами. В общем, Добби ненадолго свободен.

Отмазав Долбенко от кары прогневать преподов, погрузилась в учебный процесс. Правда очень часто отвлекалась на внутренние переживания. Вот не давал мне покоя взгляд Макса, хотелось ему написать, что это неправда, и я очень хочу с ним встречаться, но чуть позже.

Только вот, понял бы он? Принял? Или натворил бы дел? Нет, нужно решать самой.

Нас мама ещё с детства приучила разрешать возникшие проблемы самостоятельно. А вот с Максом потом я обязательно поговорю, надеюсь, будет не поздно.

Эх, лучше бы Ира меня отвлекала и спрашивала неудобные вопросы, чем так. Даже в столовой, то и дело писала Максу сообщения и вновь стирала.

Блин, не могу так.

“Что делаешь?”, - отправила самый тупой вопрос, который только могла придумать. Прекрасно знаю ведь, что работает.

Ждала ответ с замиранием сердца, но прошла минута, вторая, третья. Сообщение прочитано, но в ответ тишина.

Внутри всё сжалось.

— Синицына, надо поговорить, — за стол присаживается Егоров.

Именно в этот момент я ненавижу его больше всего на свете.

— Нам не о чем разговаривать!

— Не уходи, только выслушай, — умоляет парень.