— Да поняла я уже, — резко ответила я. — Держите на кафедре кучу пенсионеров…. Надо преподавательский состав обновлять!

— Вот защитите докторскую, Лариса…, Тогда и поговорим. Я сейчас вам откровенно скажу: после аккредитации будет массовое сокращение.

Сейчас проверяют личные дела профессорско-преподавательского состава, показатели успеваемости групп, процент успешных защит выпускных квалификационных работ студентов, научные показатели, количество опубликованных статей и рейтинги изданий, в которые они вышли…. Ну, это вы сами все знаете. А вот новая информация: у вас нет доцентского звания, за истекший период вы опубликовали только две статьи… — я начала открывать рот для возражения, но женщина знаком дала понять, что сейчас не время спорить. — Да, они вышли в ВАКОВСКИХ журналах, но у нас кафедра, в первую очередь, славится высокими показателями в научной работе, и те же пенсионерки за этот период издали 6 монографий, а про число статей я вообще молчу. Я понимаю, что вы молодая, у вас личная жизнь кипит, и у вас не всегда есть время на все эти вещи. Однако на данный момент, конкретно по нашей кафедре, под угрозой могут оказаться Вера, как не остепенённая, Маринка, как человек, который уже 5 лет тянет с защитой, и две профессорши…. Понимаете, о ком я. Они уже одной ногой в маразме…. Ну, и вы. Поэтому будьте добры, приложите максимум усилий для того, чтобы мы прошли аккредитацию. Иначе можете оказаться без работы.

Ольга Валентиновна закончила свою пламенную речь, и скрылась в своем кабинете. Отлично. Мне еще работу не хватало потерять. Я, конечно, знала, что у нас в вузе ведется гонка за остепененностью: кандидат наук уже не котировался, нужно было быть доктором. Но мне до докторской как пешком до Китая, я всего пару лет назад защитила кандидатскую диссертацию, и даже если я смогу (а я не смогу) быстренько написать докторскую, то меня ни один совет до защиты не допустит — слишком рано. Конечно, я могла бы уехать работать в другой город, устроиться в другой вуз, меня даже звали. Но я обещала маме помогать с папой: он уже два года не встает, после инсульта оказался парализован ниже пояса. Есть в нашем городе другие институты, но я и так подрабатывала в одном из них совместителем, и успела прочувствовать особенности работы там. И, честно говоря, перейти туда работать на постоянной основе меня не тянуло. В любом случае, я дорожила своей работой: уезжать мне не хотелось, я любила свой город, свой родной вуз, которому было отдано столько лет (сначала студенческие годы, потом аспирантура, работа ассистентом, защита диссертации, получение полной ставки преподавателя), здесь были все мои друзья, родители, к тому же я прикипела душой к кафедре отечественной филологии. Что ж, остаемся зимовать, как пела моя любимая группа.

Глава 6

— Лара! Да не расстраивайся ты, — успокаивала меня лучшая подруга Оля. — Подумаешь. Ну, посидишь с этими мудаками, пусть себе проверяют. Возьми книжку, или планшет. Займи себя чем-нибудь.

Я дослушала фразу, и поплыла дальше. Каждый вторник мы с Олей ходили в бассейн. Я просто ради удовольствия, а Оля тренировалась: она мастер спорта по плаванию. Мне всегда нравилось смотреть на то, как она плавает: отточенные движения, невероятная пластика, грациозность, сила… Мне было далеко до ее уровня, я освоила только кроль и брас. И то на дилетантском уровне. Оля проплыла туда-обратно десять раз, и теперь отдыхала на бортике. Я за это время успела преодолеть расстояние в 5 раз меньшее.

— А какой он, этот Герман?

— Красивый мужик. Причем он знает, что красивый. Ну, знаешь…

Есть такие мужики, по которым сразу видно, что он в курсе своей привлекательности. Они такие…

— Кокетки? — с улыбкой спросила Оля.

— Да. Но этот не кокетка. Он наоборот, суровый какой-то. Я так и не смогла у заведующей узнать его статус, но судя по его важности, он сам министр.

— А гугл тебе на что? Ты забивала его имя?

— Нет, сдался он мне.

— Значит, я посмотрю. Как его там?

— Ларин Герман Александрович.

Подруга вытащила из под полотенца мобильный телефон, проворно застучала по сенсорному экрану.

— Тааак…, Ну, ничего тут нет. Написано, что место службы — Минобрнауки, а должности нет. Загадочный мужчина.

— Ой, да пошел он. Бесит меня. Еще завтра весь день его видеть.

— Потерпи, дорогая. Еще чуть-чуть и ты укатишь к Эльке, будешь там Антошку тискать, на малую посмотришь, — примирительно сказала Ольга, разглядывая экран смартфона.

— Только ты меня понимаешь. Знаешь, как я жду 29 числа? Последний день работы, последняя пара, принять один экзамен и — свободааа, — мой радостный визг эхом отозвался в пустом помещении бассейна.

— О, а он доктор наук, профессор! — подруга не отпускала мысль найти еще какую-нибудь информацию о Германе.

— Да? Хм. Молодой такой, а уже доктор.

— Ну, как молодой. 38 лет, если верить этому сайту.

— А выглядит моложе…

Домой я вернулась в невероятно хорошем настроении: общение с подругой и физическая нагрузка сделали свое дело. Я решила не терять настрой, и принялась за уборку. Квартира мне досталась в наследство от дедушки. Двухкомнатная квартира практически в центре города. Я вложила всю душу в обустройство своего жилища! Родители, поздравляя меня с защитой диссертации, подарили весьма крупную сумму денег. Плюс у меня самой имелись небольшие накопления. На эти деньги я сделала идеальный ремонт, результат которого каждый день радовал меня. Я, как в том афоризме, с радостью утром иду на работу, а вечером с радостью возвращаюсь домой. Я любила готовить, поэтому кухня была оформлена по последнему слову техники: варочная панель, ультрасовременная духовку, вместительный холодильник, мощная, но тихая вытяжка, блендеры-миксеры- соковыжималки. Эргономичные кухонные шкафы, широкая рабочая поверхность, большое количество посуды. Дом был старый, и, вместе с некоторыми проблемами старой застройки, я получила высокие потолки и большие комнаты. Кухня вмещала в себя 12 человек — это было проверено на практике во время многочисленных посиделок с друзьями.

Моя спальня была идеальным местом для релаксации: большая кровать, плотные шторы, создающие полную темноту. Напротив кровати было вмонтировано в стену огромное зеркало: когда у меня оставались мужчины, я всегда с удовольствием смотрела в это зеркало на наши сплетенные тела. Правда последний раз это было два месяца назад. И я откровенно тосковала по физической близости.

Вторая комната была моим персональным раем. Помимо большого телевизора, которым я пользовалась исключительно для просмотра скаченных фильмов, моя гостиная радовала меня стеллажами, плотно набитыми книгами. Я собирала свою библиотеку, начиная с 15 лет. За эти года пришлось от каких-то экземпляров отказаться, так как место хранения было ограничено, тем не менее, к сегодняшнему дню скопилось приличное собрание изданий, в том числе библиографических редкостей. Это была моя слабость: редкие, коллекционные издания книг. Все знакомые всегда знали, чем меня порадовать: чем реже встречалась книга, тем больше была моя радость при получении ее в подарок. Последнее приобретение — это из первых дореволюционных изданий собраний сочинений Куприна. И дело даже не в том, что это из моих любимых писателей. Это издание было самой историей: его читали тысячи тысяч людей. Биографией этой книги стали первые листы: череда печатей наполняла их. Это и печати государственных библиотек, и экслибрисы частных лиц, и печати о запрете выдачи книги на руки, и автографы людей ее читавших, и какие-то каракули, явно нарисованные детской рукой. В общем, книга была волшебной: она содержала в себе ароматы духов читавших ее женщин, пометки карандашом на полях, закладки (например, фантик от конфеты 30-х гг. XX века). Экземпляр безо всякого отражения личности владельца или читателя меня не интересовали. Многие знают это чувство, чувство погруженности в книгу. Кого-то привлекают яркие иллюстрации, кого-то авторский взгляд переводчика, кого-то, как меня, история книги.

Ванная комната отражала мое пристрастие к принятию ванн. Все было заставлено бутыльками с разнообразными пенами, солями, растворами. Стены ванной были отделаны деревом: когда я сказала мастеру, делавшему ремонт, о таком желании, он нервно икнул, тем не менее, исполнил его. Дерево было прихотливо в уходе — об этом я вспоминала каждый раз, делая уборку. Как, собственно, и сегодня.

Вечером в гости собирались прийти подруги, поэтому суровая необходимость сделать генеральную уборку перед праздниками соединилась с желанием встречать гостей в чистом доме.

Девочки не заставили себя ждать, и буквально через пару часов мы (такая сложилась традиция) смотрели «Дневник Бриджит Джонс». И, все так же традиционно, фильм вызывал море эмоций, не смотря на то, что смотрим мы его уже в сотый раз. «Всеми признанная истина заключается в том, что как только что-то в твоей жизни начинает улучшаться, что-то другое разваливается на части», — говорила героиня, и я поймала себя на мысли, что согласна с ней. Как только в самочувствии отца наметились улучшения, так сразу мне угрожают сокращением на работе. Что ж, видимо, фильм перешел в разряд «классики», раз уж кто-то успешно примеряет на себя ситуации из него.

Мы выпили пару бутылок вина, и на меня снизошло расслабление и, как говорит Оля, «полный релакс». Когда была домыта последняя тарелка, и девочки засобирались домой, зазвонил мой телефон. Хм, Вадик. Какого черта тебе нужно, Вадик, если мы расстались пару месяцев назад? Но вместо этого я изобразила любезность:

— Привет, дорогой! Не ожидала еще когда-нибудь услышать твой

голос.

— Привет, Лариса. Почему же? Все-таки расстались мы по твоей инициативе. Наоборот, я не надеялся, что услышу твой.

— Я не особо хочу вспоминать плохое. У меня сегодня невероятно замечательное настроение, — пропела я, отпивая еще глоток красного сухого.