Екатерина Беспалова - Превратности судьбы (СИ)

— Уж какой есть.

Александр развёл руки в стороны, глядя на Шувалову. Она казалась ему отдохнувшей. Круги под глазами почти пропали, теперь улыбка всё чаще появлялась на её милом личике. И она стала ещё красивее, чем раньше.

— Всё-таки будет лучше, если ты не будешь мучить свой и без того ослабленный организм. Давай я помогу тебе лечь!

Шторм вздохнул.

— Хорошо, только позволь я ещё раз пройдусь по палатке. Ты как раз увидишь, что ничего сложного в этом для меня нет.

Немного поколебавшись, Катя согласилась. В конце концов, не такое уж тут и большое расстояние, чтобы так беспокоиться о нём. Александр сделал первый шаг, за ним ещё один и ещё один. Лицо сияло от счастья.

— Очень хорошо! — подбодрила его Шувалова. — Здорово!

Поравнявшись с ней, он посмотрел на неё. Глаза были полны детской радости, как будто он был маленьким мальчиком, которому только что купили самую большую игрушку в магазине. Катя тихонько похлопала в ладоши.

— Молодец!

— Леди, позвольте проводить вас до моей кровати! — улыбаясь, сказал Шторм.

Сообразив, что его слова прозвучали очень двусмысленно, он растерялся.

— Ой… То есть я хотел сказать… Ну, в общем, давай пройдёмся вместе!

Она рассмеялась. Он и правда вёл себя порой как маленький ребёнок. В чём была причина такого поведения? Неужели она заставляла его чувствовать себя неловко?

— Идёмте, товарищ младший сержант! Ходить вы сейчас можете лучше, чем говорить!

Александр продолжал улыбаться. Развернувшись и поравнявшись с ней, он стал двигаться по направлению к тому месту, где он несколько минут назад лежал. Она шла рядом с ним, не отставая ни на шаг, готовясь в любую минуту оказать ему помощь. Но солдат уверенно двигался к своей цели, ни разу не оступившись.

Когда они подошли к кровати, Шторм развернулся и приготовился сесть. Его лицо оказалось наравне с лицом Кати. Он замер, глядя ей в глаза. Шквал чувств накрыл его бурной волной. Она не двигалась и также заворожено смотрела на него. По телу пробежала приятная дрожь.

Александр наклонился к ней, намереваясь коснуться её губ. До последнего момента он боялся, что она оттолкнёт его и убежит прочь, но этого не произошло. Она робко прижалась губами к его губам, чувствуя в этом сильную потребность. Он знал, что не должен так поступать, но не мог остановиться, не мог разомкнуть жарких объятий. Его поцелуй стал более настойчивым, он уже с трудом контролировал себя… и именно это отрезвило его разум.

Он резко отшатнулся от неё, еле удержавшись на ногах. Катя открыла глаза. «Либо сейчас, либо никогда!» — подумал Александр. — «Так не может больше продолжаться!»

— Я сейчас скажу тебе кое-что, — начал он, с трудом подыскивая нужные слова, — пожалуйста, выслушай меня.

Шувалова смотрела на него, готовясь к самому худшему.

— Я хочу, чтобы ты знала, что я…. А, чёрт! — тихо выругался Шторм.

Немного помолчав, он сказал:

— Ты мне нравишься, Кать… Очень нравишься… И я ничего не могу с этим поделать. Вот и вся правда!

— Ты мне тоже…

— Тоже? — переспросил Александр.

Её слова прозвучали для него как гром среди ясного неба. В голове всё поплыло. Она разделяла его чувства? Вот почему она с такой готовностью отвечала на его поцелуй! Она поверила ему, теперь надо было всеми силами не заставить её разочароваться в своём выборе. Он никогда не причинит ей вреда, никогда не обидит и не заставит страдать, особенно после того, что она ему сказала.

Немного помолчав, Катя снова посмотрела ему в глаза:

— Да. Сначала я подумала, что ошибаюсь, но потом поняла: так оно и есть! И ничего не исправить.

— А ты бы хотела что-то исправить?

— Я… Наверное, нет.

В этот момент в палатку вошёл Денисов. Он был немного удивлён, увидев Катю. Но потом вспомнил, что это она обрабатывала ему рану в лесу, поэтому списал её присутствие на простое любопытство. Как же он ошибался!

— Товарищ младший сержант!

— Товарищ полковник?! — вздрогнул Шторм. — Вы здесь!

— Не брошу же я своего лучшего бойца на произвол судьбы! Вижу, ты уже чувствуешь себя лучше!

— Здравствуйте, товарищ полковник! — проговорила Шувалова. — Я, наверное, оставлю вас.

Денисов улыбнулся.

— Очень хорошо, что вы продолжаете справляться о его здоровье! Ты должен гордиться, Шторм, что у тебя есть такой лечащий врач!

— Вы правы, — сказал Александр. — «Если бы вы только знали, как я горжусь этим!» — но эти слова остались в его голове.

Катя бросила последний взгляд в сторону солдата и направилась к выходу из палатки, оставляя его наедине с офицером.

Когда она вышла, Денисов оценивающе посмотрел на младшего сержанта.

— Отлично выглядите, Шторм! Скоро сможете вернуться в ряды доблестных сынов Отечества!

— Скорее бы уж! — воскликнул Александр. — Уже соскучился по патрулям и заданиям.

Полковник похлопал его по плечу и, улыбнувшись, сказал:

— Про службу можете ненадолго забыть, товарищ младший сержант!

Парень удивлённо вскинул брови.

— Мною только что был подписан приказ о предоставлении вам и ефрейтору Чудову двухнедельного отпуска. Так что как только встанете на ноги, поедете домой, отдохнёте, окончательно восстановитесь и только потом вернётесь к патрулям, по которым вы так скучаете.

Александр не мог поверить его словам, как будто это происходило не с ним, а с кем-то ещё. Домой… Как ни странно, его никогда особо не тянуло туда. Однако теперь всё изменилось. Он был рад! Наконец-то появился шанс вернуться назад и разобраться с прошлым. И не только с прошлым, но и с настоящим в лице Влада Сизова.

— Спасибо, товарищ полковник! Я очень вам благодарен.

— Ну, благодарность не мне, а тебе. Ты же выполнил боевое задание, в очередной раз доказав, что ты отличный боец и командир отделения хоть куда! Так что ты вполне это заслужил! А теперь ложись и поправляйся, от этого зависит насколько быстро ты снова сможешь увидеть своих близких.

Александр отдал честь. Денисов ответил ему и направился на улицу.

Генерал Богданов отсутствовал ровно две недели, как и обещал. Каждые два дня он связывался с Денисовым и общался со своей племянницей, узнавая, как ей живётся, и извиняясь, что не может обеспечить пока условий получше. Катя успокаивала его, заверяя, что ей всё нравится. Она рассказывала ему о том, как хорошо к ней относятся Денисов и Терехов, чем она занимается в его отсутствие. О своих визитах к младшему сержанту Катя решила пока никому не говорить.

После того откровенного разговора, когда они раскрыли верхушку своих тайн друг другу, их встречи стали частыми. Шувалова навещала солдата каждый день — утром и вечером. Они подолгу разговаривали, делились своими воспоминаниями. Александр много рассказывал ей о своём детстве, о родителях, которых он лишился, когда был подростком, о тёте, обещавшей приехать к нему и забрать его с собой, но так и не сдержавшей свои обещания.

Они разговаривали обо всём, но вопрос об их чувствах оставался закрытым. Никто не решался первым заговорить об этом, но каждый раз, оставаясь наедине со своими мыслями, они прямиком возвращались в тот день, когда целовались в палатке.

Рана Шторма потихоньку заживала. Он уже с лёгкостью передвигался, забыв о хромоте и боли в боку. Движения были свободными, как будто того ранения никогда не было. Единственным, что напоминало о нём, был рваный шрам, но на него Александр старался не обращать внимания. Его хорошее самочувствие с каждым днём приближало его к возвращению домой.

Боевые друзья ни на минуту не забывали о нём. Всегда, когда удавалось найти немного свободного времени между исполнением приказов, они заглядывали к нему в палатку и рассказывали об очередной удаче или неудаче. У Александра складывалось такое впечатление, что он находился в строю вместе с ними, не пропустив ни одного дня службы.

Так продолжалось до тех пор, пока тихая размеренная жизнь не была нарушена приездом генерала Богданова. Сообщение о его прибытии получили накануне вечером, и весь лагерь тут же был поставлен в полную боевую готовность.

Катя, как всегда, пришла проведать Александра, он уже ждал её. В этот вечер она была веселее, чем обычно, в глазах загорелся задорный огонёк. Шторм не мог не заметить этого. Он уже достаточно хорошо изучил все перемены, которые могли происходить в ней.

— Что-то случилось? — спросил он сразу же, когда увидел её.

— Да! — воскликнула она. — Завтра прилетает мой дядя. Я так рада!

Александр улыбнулся.

— Ты, наверное, очень соскучилась по нему?

— Он — моя семья! После смерти родителей он стал мне как родной отец. Ещё я слышала, что как только он приедет, ты сможешь поехать в отпуск. Несмотря на твоё отличное состояние, тебя не отпускали, потому что он лично хотел поблагодарить тебя.

Шторм удивился.

— Поблагодарить меня? За что? Я вроде ничего такого не сделал!

— Прекрати скромничать! Как будто ты не знаешь! За выполнение того задания и за моё спасение.

— С первым я ещё как-то могу согласиться, — сказал Александр, — а вот со вторым, прости, не могу. По-моему, это тебя надо благодарить за моё спасение!

Он засмеялся. Глядя на него, Шувалова тоже невольно улыбнулась.

— В любом случае, завтра ты с ним встретишься, и, скорее всего, послезавтра сможешь уехать отсюда на долгие две недели.