Екатерина Беспалова - Превратности судьбы (СИ)

Подойдя к калитке, Шувалова стала вглядываться в темноту. Она до сих пор боялась, что их могли преследовать. Убедившись, что там никого нет, она выдохнула с явным облегчением и посмотрела на Александра. Он выглядел задумчивым. Сначала его хмурый вид испугал её, но, присмотревшись, она поняла, что на его лице стала появляться улыбка.

— Ты сильно испугалась? — спросил Шторм, когда увидел, что Катя не сводит с него глаз.

— Да, очень. Когда он начал угрожать…

Александр не дал ей закончить фразу, приложив палец к её губам.

— Это пустые слова, они ничего не стоят! — тихо сказал он. — Этот крутой парнишка просто запугивал, надеясь, что я спасую. Но он не на того напал!

Она убрала его руку и покачала головой.

— Ты не понимаешь!

— Ну да, куда уж мне!

— Ты не должен вести себя так с ним! — не унималась Шувалова. — Он очень опасен. Ему ничего не будет, его никто не накажет, если он совершит преступление, потому что… потому что его отец держит в кулаке всю полицию. Влад — страшный человек!

Шторм нежно погладил её по щеке.

— Не беспокойся за меня, со мной всё будет в порядке! Я понимаю психологию его поведения, я сам был таким. Его конёк — страх. Он должен запугать человека, чтобы тот сломался. Кроме пустых слов и кучки отморозков, у него больше ничего нет.

Александр поцеловал Катю в макушку.

— Он даже сдачи дать не может как следует. Ты же сама видела!

Она подняла на него свои большие тёмные глаза. Как он мог быть таким спокойным, когда ему прямым текстом сказали, что закапают в земле, если он не прекратит давать отпор и не признает Сизова лидером? Сегодняшняя драка была только началом… Сколько ещё раз нужно будет помахаться кулаками, чтобы он, наконец-то, понял, что это не невинные подростковые угрозы, а настоящие разборки, которые могут закончиться смертью?

— Ты ведёшь себя как избалованный ребёнок, который хочет доказать, что он лучше и круче всех! — выпалила Катя. — Ты сам говорил, что больше не хочешь быть таким, как они!

Она показала пальцем в темноту, имея в виду компанию Влада.

— А теперь что ты делаешь? Ты всем своим видом показываешь, что тебя задевает его превосходство. Мне кажется, что это просто зависть кипит в тебе из-за того, что сейчас не ты находишься на его месте, и не тебя боится весь район!

По щеке Шуваловой потекла слеза. Она осознавала, что своими словами причиняет ему боль, но другого выбора у неё не было. Только так она могла заставить его не общаться с Сизовым и его дружками.

О чём он думает, когда начинает драться с сыном местного чиновника? Ведь генерал Богданов и другие офицеры дали ясно понять, что во время своего отпуска ему ни в коем случае нельзя принимать участия в подобных потасовках, потому что закончиться это всё может только одним — военным трибуналом!

— Значит, ты так обо мне думаешь? — побледнев, спросил Шторм.

— А как ещё я должна думать?

— Глупая! Разве ты не видела, как он себя вёл? — повысил голос Александр.

Он ни разу не делал этого, общаясь с Катей, но её слова…

— Я не говорю о себе, я знаю, как общаться с такими, как он! Но, Кать, он же тебя унизил!!! Ты думаешь, что я буду просто так стоять и слушать, как мою любимую девушку оскорбляет какой-то ублюдок?

Шувалова молчала, из глаз одна за другой стали капать слёзы.

— Ты вся такая правильная, чёрт возьми! Но это совсем не тот случай, когда, получив удар по левой щеке, ты должна подставлять правую! Он тебя изнасиловал тогда, потому что ты слабая, он знал, что тебя некому защитить! И он сделает это ещё раз, но только когда меня не будет рядом, ты понимаешь? Теперь я в этом уверен!

— Прекрати! — выкрикнула она.

— Поэтому таким как он, нужно сразу объяснять, что такое просто так не сходит с рук!

— Хватит… — прошептала Катя и заплакала, закрыв лицо руками.

Только сейчас Александр понял, что наделал. Она и без того была напугана, а он вышел из себя, накричал на неё и сказал вслух то, чего говорить не стоило. Увидев её плачущей, Шторм вспомнил день их первой встречи. История повторялась, хотя совсем недавно он давал себе слово, что не позволит ей страдать.

Подойдя ближе, он обнял её и стал успокаивать:

— Прости меня, малыш! Я… я не хотел тебя обидеть.

Она продолжала рыдать, не обращая внимания на его слова. От этого ему становилось ещё хуже.

— Не плачь, пожалуйста! Я знаю, я дурак. Я не должен был говорить всего этого. Прости меня! Ну, что я могу сделать, чтобы ты успокоилась?

Он утопал в своей беспомощности, и это была полностью его заслуга. Вместо защиты получилось первоклассное нападение. Проклиная себя за свою несдержанность, Александр всё также крепко прижимал Катю к своей груди и гладил её по голове. Потихоньку она стала приходить в себя.

— Я не хочу тебя потерять. Когда-то я желала твоей смерти, а теперь… если с тобой что-то случится…

— Глупенькая! Что со мной может случиться? Всё будет хорошо!

Отстранившись от него, Шувалова посмотрела ему в глаза:

— Пообещай мне кое-что.

Александр догадывался, о чём она собиралась его попросить, и заранее знал, что сдержать слово не сможет. Собравшись с силами и приготовившись солгать, он сказал:

— Всё, что угодно!

— Пообещай мне, что ты не будешь пытаться разозлить Сизова! Я не хочу, чтобы эти две недели стали самыми ужасными в моей жизни.

Убрав прядь волос, выбившуюся из её причёски, Шторм улыбнулся.

— Если для тебя это так важно, то я не буду этого делать.

— Ты мне обещаешь? — с надеждой в голосе прошептала она.

Проклиная себя за ложь, Александр ответил:

— Обещаю! — и, наклонившись, он нежно коснулся своими губами её губ. — А теперь пора по домам, ты, наверное, устала, а тут ещё и я подпортил тебе нервную систему!

На заплаканном лице показалась улыбка.

— Немножко только подпортил!

— Да уж немножко! По-моему, по полной программе устроил тебе представление! Прости меня. Я постараюсь больше не вести себя так.

— Спасибо!

Шувалова, встав на цыпочки, подарила ему поцелуй и вошла в калитку. Когда она скрылась из вида, Шторм положил одну руку на больной бок, а другой ухватился за столб. Склонившись над забором в такой позе, он ещё несколько минут пытался бороться с болью. Поняв, что без таблеток обезболивающего ему не справиться с этим, Александр медленно направился к своему дому, посмотрев перед этим на окошки Шуваловой. В одном из них загорелся свет.

Известия о прибытии Шторма разнеслись с невероятной скоростью. На следующий день уже к обеду все знали, что он приехал в отпуск, и что собирается пробыть тут почти две недели. Срок немаленький, можно было столько дел наворотить. Почти все, от мала до велика, задавались вопросом: как сложатся взаимоотношения Сашки Шторма и Влада Сизова? Оба держали в страхе всю молодёжь, с той разницей лишь, что один был грозой района год назад, а другой занял его место спустя некоторое время после ухода первого в армию.

Два вожака на одной территории. Участковый, Игорь Иванович Прохоров, который отвечал за порядок в этой части города, больше всего беспокоился за то, что они начнут выяснять отношения, и тогда со спокойной жизнью можно будет попрощаться как минимум до того момента, пока Шторм снова не уедет туда, откуда приехал. Всё это пугало и заставляло теряться в догадках, а неопределённость — это самое худшее, что может быть на свете. Точно теперь было известно только одно: разборок не миновать…

Влад проснулся, когда на улице светило солнце. Посмотрев на часы, он увидел, что было почти двенадцать. Открыв оба глаза, Сизов попытался потянуться, наслаждаясь таким прекрасным днём, и тут же почувствовал, что всё тело ныло от боли. Машинально он перевёл взгляд на свои руки: костяшки пальцев были сбиты, на их месте остались пятна застывшей крови.

— Весёленькая выдалась ночка! — просиял Влад. — Но это было только начало! Если ты, Шторм, хочешь войны, то ты её получишь, и ещё пожалеешь, что не остался в Чечне навечно.

Улыбнувшись, он сбросил одеяло на пол и встал с кровати. За окном раздался звук подъехавшей машины. Это был его отец. Парень тяжело вздохнул: сейчас опять начнутся нравоучения, а он так хотел уйти из дома незамеченным.

Прошлёпав босыми ногами на кухню, Сизов поставил чайник и, достав из шкафа кружку, сел за стол. В прихожей хлопнула дверка.

— Привет, пап! — выдавил из себя Влад и попытался изобразить искреннюю улыбку.

Сизов-старший бросил портмоне на полку и посмотрел на своего отпрыска.

— Ну, здравствуй сын!

— Ты как по расписанию!

— Работа у меня такая! — отрезал Вадим Петрович и направился в ванную. — Тебе бы тоже не мешало взяться за ум и подумать о своём будущем. Или ты думаешь, что будешь вечно сидеть на моей шее?

Влад скорчил недовольную гримасу. Такие разговоры раздражали его. Зачем идти учиться, если можно отдать определённую сумму денег, и всё, что нужно, будет лежать на блюдечке с золотой каёмочкой.

— А ещё я хочу спросить тебя кое о чём! — выйдя из ванной, Вадим Петрович посмотрел на сына.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Ты знаешь некоего Александра Шторма?

Влад пожал плечами и спокойно, глядя на отца, соврал:

— Нет. В первый раз слышу о нём!