— Да, — выдохнул Камаль.

— Похоже они решили, что если меня ликвидировать, то мировое соглашение не будет ратифицировано?

— Госпожа Президент, боюсь говорить об этом, но, возможно, их попытка была нацелена на кого-то из нас двоих, хотя, конечно, убийство президента оттянуло бы на долго приданию юридической силы этому соглашению. Убийство же меня задержало бы его, но не настолько, нового бы посла прислали в течение следующего месяца.

Насколько странно это не звучало, но Джессика совершенно не чувствовала испуга, что на ее жизнь кто-то покушался. Как президент, и особенно первая женщина-президент, она всегда понимала, что некоторые группировки, а также некоторые личности предпочли бы увидеть ее скорее мертвой, чем в Белом доме. Положа руку на сердце, она скорее была удивлена, что за столько времени была совершена всего лишь одна попытка покушения, считайте, за два с половиной года, пока она возглавляла этот пост. Возможность была всегда, и она привыкла к этому давным-давно.

Однако мысль, что кто-то может пытаться убить Камаля, вызывала страх. Она ненавидела саму мысль, что пуля могла пройти через его крепкое, сильное тело, пока она сидела рядом с ним той жаркой ночью в саду Белого дома. Точно так же, как сегодня кто-то выстрелил в молодого, красивого сенатора Мелвила. Представив кровь Камаля на своих руках, она тут же почувствовала дрожь по всему телу.

— Госпожа Президент? Вы в порядке?

Она моргнула, глядя на него, видя его перед собой целым и невредимым. И вдруг ей стало все равно, кто стрелял в нее и почему, ей стало наплевать на братву и террористов, и на свою должность — президента Штатов. Единственное, что имело для нее значение — она провела шесть долгих лет, пытаясь жить жизнью Джона, и ей надоело это до смерти. Она устала страдать и мучиться ради человека, которого уже давно не было в живых, и который даже не оценит ее жертву. Президент Джессика Хэмптон устала, ей было одиноко, и сейчас она сидела перед добрым, хорошим мужчиной, к которому ее очень сильно влекло, и ей хотелось глотнуть своей жизни… пожить для себя.

— Камаль? — тихо позвала она, глядя на мужчину, испытывая в нем сильную потребность, несшуюся по ее венам, словно она вколола себе неразбавленный экстази.

— Да, — ответил он, будто зная, что она скажет.

— Я хотела бы пригласить вас на ужин сегодня вечером. В резиденцию. — Она задержала дыхание, надеясь, что он поймет, о чем она говорит.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Вы уверены?

— Да. — Ее голос не дрогнул. — Уверена.

— Могу я спросить, почему?

— Потому что мы еще живы, — просто ответила она.

Улыбка осветила его лицо, появились ямочки в пятичасовой щетине, смягчив его мужские черты и заставив заблестеть его темные глаза.

— Я даже не могу себе представить любое другое место, где я бы предпочел быть сегодня вечером, нежели с вами.

Она встала и протянула ему руку. Он наклонился и оставил нежный поцелуй на внутренней стороне запястья, и тело Джессики тут же превратилось в желе, прозрачное и податливое.

— Итак поздний ужин. Я пришлю инструкции для вашего водителя и скажу одному из моих охранников встретить вас у дверей, — тихо произнесла она, надеясь, что он прочитает в ее глазах то, что ему стоит узнать.

— Конечно. Всю договоренность я оставлю на ваше усмотрение.

С этими словами посол Египта покинул Овальный кабинет, а президент Соединенных Штатов отправилась на встречу с министром образования, в течение которой она все время задавалась вопросом — действительно, ли она готова избавиться от шести лет одиночества за одну знойную ночь.


10.

Камаль ненавидел признаваться даже самому себе, что он нервничал. У него был большой опыт с женщинами. Если не учитывать женщин на одну ночь просто для удовольствия, он также встречался с дочерями египетской элиты и даже пытался выстроить серьезные отношения. Во время учебы в институте, он флиртовал с американками, зная, что его отец никогда не позволит ему даже задумать о женитьбе на американке, но он, на самом деле, предпочитал именно таких женщин. Но он никогда не желал женщину, которая была настолько значимой и занимала такой пост, как Джессика Хэмптон.

Она была не просто самым могущественным президентом. По правде говоря, он скорее смаковал саму идею, заполучить всю эту власть к себе в постель. Образ, как он положит президента США на спину и заставит выкрикивать свое имя, несказанно заводил его еще больше. Но Джессика была не просто сильной, она была умной, красивой, интересной и изысканной. И она была цельной, самодостаточной, и своей политической карьерой она доказала, что ей не нужен мужчина. Камаль не знал, что с этим делать. Он точно знал, что за всю свою жизнь еще ни разу не встречался с женщиной, которая совсем не нуждалась в мужчине рядом с собой. Что, если она решит после сегодняшнего вечера, что он ей больше будет не нужен?

— Как долго вы там будете, господин посол? — спросил его водитель, как только они подъехали к частной парковке Белого дома.

— Не могу сказать, — ответил Камаль. Надеюсь, долго. — Не стесняйся, посмотри какой-нибудь фильм или вздремни. Я бы отправил тебя домой, но, когда придет время уйти, я хотел бы быстро уехать отсюда.

— Да, сэр. Без проблем. Прошу вас, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Камаль вышел из машины, его тут же встретил агент из личной охраны президента, с аккуратно постриженными темно-русыми волосами и пистолетом в кобуре у бедра.

— Господин посол? — произнес агент. — Президент попросила меня сопроводить вас наверх.

Они вошли через боковую дверь, а не через ту, которая обычно предназначалась для официальных посетителей. Оказавшись внутри, они прошли через небольшую комнату к лестнице, которой, скорее всего, пользовался обслуживающий персонал, не к той, грандиозной лестнице, которой обычно пользовались гости в резиденции Белого дома.

Поднявшись на площадку, агент указал Камалю на небольшую гостиную с креслом и боковым столом.

— Президент будет с минуту на минуту, сэр. — Агент кинул на Камаля жесткий взгляд. — И я буду поблизости, если вам что-нибудь понадобится. — Сообщение было довольно-таки ясным — этот человек охранял своего президента, Камаль уважал его службу.

— Спасибо, — ответил он. Агент отошел в противоположный угол комнаты, а Камаль опустился в кресло и стал ждать.

Но только он успел сесть, как появилась сама президент, и он без сомнения понял одну вещь — нервничал он или нет, но с другой женщиной на такое он бы не пошел. Ни с одной. Только с ней. Она была той женщиной, о которой он мог только мечтать, и он больше всего хотел ей доказать, что он может воплотить любую ее мечту.

— Привет, — пробормотала она.

— Джессика. — Камаль поднес ее руку к своим губам, как он сделал в ее кабинете, на этот раз оставив сладкий поцелуй на ладони, на мгновение задержав ее у своей щеки. Он упивался ощущением ее мягкой, прохладной кожи.

— Ты голоден? — поинтересовалась она.

— Умираю от голода. — И он понимал, что в его глазах она увидела его истинный голод. Вежливый и терпеливый Камаль готов был вылететь в окно, а ему на замену пришел другой, готовый сожрать всю эту женщину, если она предоставила бы ему хотя бы половину шанса.

Джессика привела его в отдельную столовую с окнами вдоль одной стены. Стол уже был накрыт на двоих, блюда сверху прикрыты крышками, чтобы сохранить еду горячей.

— Я хотела приготовить тебе ужин, — сокрушенно произнесла она.

Камаль поднял одну бровь.

— Ты готовишь?

— Я люблю готовить. По крайней мере, любила. Прежде..., — она махнула рукой. — Пока не появилось всего этого. Но у меня весь день были встречи, а затем нужно было записать радио-шоу к юбилею станции национального радио, поэтому я была вынуждена попросить нашу кухню что-нибудь приготовить.

Он предложил ей стул, а затем сел сам.

— Меня это мало заботит, приготовлена ли еда первоклассным шеф-поваром или же легионом работников фаст-фуда. Я рад находится здесь с тобой.

Они принялись за еду, но разговор шел напряженно, и Джессика чувствовала себя все менее и менее комфортно.

Он отодвинул тарелку и заметил, что она почти ничего не ела, Камалю пришлось задать вопрос, которого он боялся больше всего:

— Ты передумала?

— Прости?

— Насчет этого вечера. Ты передумала? Я могу уйти, если тебе неудобно со мной здесь находится.

— Нет! — Ее голос поднялся на октаву. — Нет, совсем нет. Пожалуйста, не уходи.

Камалю достаточно было получить ее ответ, и он решил, что время для раздумий и самоанализа закончилось. Он долго ждал, он был терпелив, но он знал, что ей нужно. Он знал, что под ее долгом, обязанностями и всем, что не было сказано, скрывалась яркая, красивая женщина, пытающаяся вырваться на свободу. Она напоминала ему раненную птицу, дрейфующую по течению, она одна находилась в этом потрясающем, но совершенно другом мире, нежели реальный который она для себя планировала, и в течение всех этих лет она одна барахталась среди проблем, пытаясь найти свой путь назад к той, кем была когда-то. Но он находился здесь рядом с ней и собирался ей помочь. Показав ей, что она не погибла, а просто похоронила себя в обязательствах и рутине, показать, что она может вырваться на свободу и изменить все.

Он в один шаг подскочил к ней и поднял ее со стула.

— Ох! — Вздохнула она, когда он прижал ее в свои объятия. Но он проглотил ее звук своими губами, его обжигающая потребность, словно ошпарила их двоих. Он обхватил ее руками за талию, притягивая ближе к себе, дотронувшись до ее кожи.

Ее губы тут же открылись ему на встречу, заставив его кровь закипеть и предоставив ему более глубокой доступ к ее сладости, какой была вся Джессика Хэмптон. Его губы поглаживали и ласкали, грабили, язык дотрагивался до шелковистой мягкой кожи. Он стал покрывать поцелуями ее подбородок и шею, слыша ее небольшие вздохи, и застонал, обхватив ее за задницу, приподнимая.