Он замер, раздумывая над тем, что хотел ей сказать. Прежде всего он был дипломатом, бизнесменом, которого с рождения обучали тщательно взвешивать каждое слово, никогда не позволяя эмоциям и чувствам взять вверх над ситуацией.

Но сейчас у него опять возникла волна удивительного ощущения, которая всегда появлялась, когда он был рядом с ней — невесомости, свободы, полного блаженства, и он решил, что размышления и осторожность, с которой он двигался по жизни, были хороши для некоторых вещей, но не для нее. Не в тот момент, когда дело касалось ее.

— Джессика, — начал он, его голос немного резко прозвучал в тишине темнотой комнаты. — Мы начали наши отношения как сексуальные, но я думаю, что кроме флирта, разговоров и дружбы произошло еще кое-что, чего я не ожидал.

Она поднялась на локте, с беспокойством наблюдая за ним.

— Ты хочешь порвать со мной? — спросила она, и маленькая морщинка залегла у нее между бровями.

Он улыбнулся, отрицательно покачивав головой.

— Нет, дорогая, как раз наоборот. — Костяшками пальцев он погладил ее шелковистую щеку. — Я очень переживаю за тебя. Я знаю, что еще осталось больше года до истечения срока твоих полномочий, но не могу себя остановить и не думать о нашем совместном будущем, когда ты не будешь уже президентом.

Она моргнула, глядя на него, раздумывая над его словами, его сердце забилось сильнее, и, если уж быть полностью честным перед самим собой, от ожидания.

И Джессика Хэмптон, сорок пятый президент Соединенных Штатов, наклонилась и прижалась совершенно сладким и совершенно искреннем поцелуем к его губам, и его сердце тут же передвинулось из его тела в ее. Когда она отстранилась, он с трудом справился с мыслью, что теперь внутри нее жизнь удерживало что-то другое.

— Больше всего мне хочется, и я мечтаю о дне, когда я больше не буду президентом, и ты будешь со мной рядом, — тихо ответила она.

Камаль близко притянул ее к себе, слушая ее дыхание.

— Я думаю, что влюбился в вас, госпожа президент, — прошептал он. 

Когда Джессика проснулась, Камаль не было рядом, единственное, что говорило о его недавнем присутствие — запах его одеколона на подушке. Она зарылась носом в дорогое постельное белье и глубоко вздохнула, вспоминая ощущения его рук на своем теле… внутри тела, как он прорычал ее имя, содрогаясь от оргазма, и те настолько дорогие и желанные слова для ее сердца, которые он ей сказал в темноте. А потом она совершила то, что, наверное, делают многие женщины, влюбившиеся в великолепного красавчика, признавшегося ей в своей любви: она обняла подушку по крепче и завизжала, как маленькая девчонка.

— Госпожа Президент? — администратор по хозяйству слегка стукнула в дверь ее спальни. — Вы проспали, мэм. Ваш секретарь сказала, что у вас назначена первое совещание через сорок минут. Завтрак, ждет вас.

Черт побери. Джессика села в вертикальное положение на кровати.

— Да, спасибо, Мари.

Она попыталась протереть глаза, чтобы снять остатки сна, оглядываясь вокруг. На прикроватной тумбочке она заметила маленькую бархатную коробочку с запиской сверху, которую в нетерпении схватила.

Госпожа Президент,

В моей семье существует давняя старинная традиция, выказывать знак уважения один раз в месяц тому, кого мы любим. Такие ежемесячные маленькие презенты являются своеобразным способом напомнить, тому, кого мы любим, как много они значит для нас. Это мой подарок тебе в этом месяце. Надеюсь, понравится.

Джессика открыла бархатную коробочку. Внутри был сертификат. Она прочитала напечатанные слова — Le Cordon Bleu Patisserie I, 22 января 2018 года, бронирование подтверждено.

Она перевернула сертификат и прочитала написанные слова размашистым почерком Камаля:

В тот день, когда ты станешь только президентом моего сердца.

Он заплатил за ее занятия по кулинарному искусству в лучшей в мире кулинарной школе в Париже, которое состоится через два дня после инаугурации нового президента. Он вспомнил, что ей очень нравилось готовить, а также вспомнил ее любовь к сладкому, и что она специализировалась по французскому языку в колледже. Он вспомнил все о ней.

Джессика прижала сертификат к сердцу и свернулась в большой кровати, опять вздыхая запах, оставленный Камалем. И впервые за столько лет она вспоминала ту себя — влюбленную женщину, которая хотела семью, женщину, которая преподавала, потому что любила свою работу, а не потому, что на ней висел долг обязательств. И впервые за все эти годы она подумала, что может снова стать той женщиной.


15.

Камаль думал, что у него имеется в запасе больше времени, но несколько дней спустя грянул гром.

— Господин посол? — произнесла Шамира через офисный селектор.

— Да?

— Президент Аббас желает с вами поговорить.

Черт возьми.

— Да, пожалуйста, не соединяй меня пока ни с кем, и попроси всех подождать, с кем у меня назначена встреча.

Он ждал несколько минут, пока на другом конце не услышал голос своего президента.

— Посол.

— Да, господин Президент, как поживаете?

— Давай не будем беспокоиться о тонкостях этикета, Камаль. Я говорил с твоим отцом.

— Он упомянул, что собирается связаться с вами.

— Если бы это касалось лично вашей семьи, я бы не позвонил, но ты же понимаешь, что это выходит далеко за рамки твоих разногласий с отцом.

Камаль молча ждал, пока Аббас продолжит:

— Я правильно понимаю, что отец передал тебе мои пожелания относительно соглашения?

— Передал. — Камаль не собирался ни на дюйм оставлять свою позицию в этом вопросе. Он был в оппозиции по отношению к своему отцу, он тоже самое сделает и с Аббасом.

— И все-таки обсуждения продолжаются, и если верить американским СМИ, то они продвигаются и соглашение вступит в силу?

— Да, переговоры идут хорошо. Я работаю вместе с президентом над этим вопросом. — Это было явно преуменьшением. — И мы пришли к некоторым существенным компромиссам.

В трубке раздался резкий глухой удар, и Камаль понял, что Аббас что-то бросил. Его голос звенел от разочарования:

— Разве ты не понимаешь, что мы не можем допустить, чтобы это соглашение вступило в силу? Это соглашение окажет серьезное влияние на бизнес в Египте. Я не хочу освобождать тебя от твоих обязанностей, но, если ты не желаешь мне подчиняться в этом вопросе, я вынужден буду отозвать тебя, Камаль.

— Господин Президент, — ответил он, прикладывая усилия, чтобы остаться совершенно спокойным. — Вы, кажется, забыли, что парламент поручил вести эти переговоры мне, не послу в США, а мне, моему имени. Если почитать законодательство, то там очень четко это прописано. Вы можете меня отстранить от работы, как посла, но пока парламент не отменит свое решение по поводу этих переговоров, вы не сможете заставить меня прекратить выполнять мою работу.

Он дожидался ответа, пока его сердце билось несколько учащенно. Камаль не был дураком. Он готовился к такому решению. Тиг изучил египетское парламентское право, которое, к счастью, не очень отличалось от британского, и он знал, что у него есть веское основание для продолжения работы над соглашением. В настоящий момент Аббас должен обратиться к парламенту и попросить их изменить законодательство, если бы он действительно хотел, чтобы Камаль не занимался этим соглашением. Но Камаль сомневался, что Аббас захочет повышенного внимания к самому соглашению и всему, что с ним связано.

— Твоя позиция, господин Посол, не удачная. Ты оставляешь мне очень мало вариантов.

— Возможно, вам нужно пересмотреть свои деловые соглашения, сэр.

— Я скорее пересмотрю свои методы решения проблемы. Собирай чемоданы, Камаль. Ты больше не будешь находиться в моем посольстве.

И он закончил звонок, как и отец Камаля. 

Было пять часов утра, когда Джессику разбудил звонок из зала операционных совещаний. Она быстро натянула спортивный костюм и надела бейсболку ВВС, забрав рыжие волосы сзади в хвост, и пошла в сторону цокольного этажа Белого дома, где находилась пуленепробиваемая, взрывозащищенная комната, напичканная самыми передовыми технологиями в мире и в настоящее время заполненная военным руководством высшего состава.

— Госпожа Президент, — сказал генерал, вставая, как только она вошла в комнату.

— Да, генерал. Пожалуйста, садитесь. — Она заняла кресло во главе стола. — Еще очень рано, поэтому я полагаю, что произошло нечто важное.

— Да, мэм. У нас есть информация о Братве и покушении на вашу жизнь.

— Конечно, говорите.

— Нам удалось связаться с человеком внутри Братвы, работающего в Москве. Его поставили загружать железнодорожные вагоны. Один из поездов, который он загружал, был из «Фероу Шиппин энд Фейт»[2].

— И это для нас важно, почему?

— Эта компания принадлежит президенту Египта, мэм.

Джессика смотрела на своего генерала, прищурившись, стараясь собрать вместе разрозненные кусочки сложной головоломки.

— Итак, президент Аббас ведет дела с Братвой?

— Выглядит именно так, мэм.

— Но это все еще никак не связывает Братву с покушением на меня.

— Мы продолжим, мэм. — Генерал нажал пульт дистанционного управления, и изображение, просканированное инфракрасными лучами, появилось на большом экране в передней части комнаты. Он указал на деревянный ящик, заполненный множеством пластиковых пакетиков. — Эту фотографию наш человек сделал, когда брал груз, который он грузил на поезд «Фероу…».

— Наркотики?

— Да, и они направляются на Ближний Восток, насколько мы знаем.

— Хорошо, у нас есть доказательства того, что слухи о Братве, которая поставляет наркотики в регион, верны. Поэтому у них имеется мотив, чтобы соглашение не вступило в силу, и они решили остановить меня.