— Добрый день, Александр Владимирович, — была я предельно вежлива, рискнув даже улыбнуться, и врать не видела смысла, поэтому ответила честно. — Письмо было одно. Недавно.

— А кроме письма? — он присел, напротив меня.

Уперлась взглядом в его шею, на идеально завязанный узел галстука. Губу закусила. Сердце колотилось и колотилось.

— Ну? — гаркнул он, впиваясь в меня взглядом.

— Еще звонок. Да, это просто розыгрыш чей-то. Я не отношусь к этому серьезно, — без зазрения совести врала я, стараясь быть равнодушной. — Не пойму, почему Вас это так заинтересовало.

Загорский сделал глубокий вдох, потом потер лицо ладонью, на меня снова посмотрел. Не сомневаюсь, видел меня насквозь и вранье мое не оценил. Под его взглядом притворяться было сложно.

— Ты что-то выяснила о ней?

Загорский задавал правильные вопросы. С ответом помедлила. Он думал о том, же что и я. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сложить простые вещи. Хотя вот Константину Олеговичу так совсем не казалось. Ему легче было толкать Ингу на развод, чем разобраться. И может быть в другой ситуации …В общем, Загорский был не тем субъектом, с которым можно было бы в «открытую» поговорить. Он был моим соперником. А я была связана соглашением с клиентом и адвокатской тайной, и нарушать ее не собиралась.

— Александр Владимирович, я не вправе разглашать информацию, напрямую связанную с моей доверительницей. Тем более Вам. К тому же я не помню, чтобы мы переходили на «ты».

Его губы сжимаются, а в серых глазах мелькает негодование.

— Ты хоть понимаешь насколько это серьезно? — в итоге сказал он, еще больше мрачнея. — Вот это выходит за рамки обычного бракоразводного процесса.

Я понимала. Еще как! Противостояние наших взглядов длится минуту, а может и больше, накаляя воздух, прежде чем я выдавливаю из себя:

— Александр Владимирович, Вы решили поменять сторону в процессе?

— Ясно.

Секундное молчание, потом Загорский встает и уходит, прихватив с собой письмишко. И как это понимать?

Глава 18

Ранним утром раздался звонок в дверь. Второй, третий и четвертый, а потом протяжная противная трель, которая окончательно вытягивает меня из приятного и такого необходимого сна. Последние ночи я спала плохо, засыпая только лишь под утро. Страх стал катализатором и во сне ко мне приходили кошмары, если удавалась вообще заснуть. Часто в этих снах мелькали Доронины, Загорский, Морозов, родители, а также люди в черном. Именно они утягивали меня за волосы, в какую-то машину. Я просыпалась в холодном поту, с бешено стучащим сердцем и не сразу понимала, что я у себя в квартире. В безопасности. Самовнушение спасало, но не на все сто процентов. Усугубило ситуацию уверенность Загорского в ненормальности происходящего. И это, когда я почти смирилась и махнула на все рукой. Мне нужно было сосредоточиться на работе в целом, а не только на деле Дорониной, но я не могла себе этого позволить. Не могла себя заставить не думать до поздней ночи. В результате последние дни я поднималась с головной болью, бледная, с синяками на глазах.

В дверь продолжали настойчиво звонить.

Поднимаюсь на локти, приоткрывая один глаз, глядя на часы. Восемь утра. Суббота. Это становиться традицией? Бурча под нос, задаю я себе вопрос, и откидываясь обратно на подушки. Укрывшись одеялом, с головой, желаю, чтобы пришедший человек ушел и дал мне выспаться.

Думаете, кто-то услышал мои желания?! Нет.

Откидываю одеяло, встаю, запахиваю на себе халат и едва выхожу из комнаты, как неприятные мысли начинают поглощать меня. А вдруг… Вооружившись сковородой на кухне, крадусь на цыпочках к двери. Заглянула в глазок. На пороге стоял обычный парнишка лет 20, небольшого роста, в черной кепке, такой же куртке и очках, с какой-то коробкой в руках. Застываю столбом. Последние остатки сна растворились в воздухе, будто на меня ушат холодной воды вылили. Парнишка нажевывал жвачку и очень походил на персонажа из кошмара. Да, моя фантазия представляла именно людей в черном. Снова накрыло приступом паники. Стояла и смотрела в глазок, затаив дыхание. Открывать не спешила. Сердце отбивало судорожный ритм. Прислушивалась к тишине в собственной квартире. Сейчас она казалось оглушительной. Лишь звук очередной трели звонка, заставляет меня вздрогнуть.

Мне не хочется открывать, но так продолжаться тоже не может. Я не могу стоять и трястись, как осиновый лист. К тому же стоящий по ту сторону человек проявлял чудеса настойчивости, уже стуча кулаком.

С трудом прогоняю свою трусость и с гулко бьющимся сердцем, которое, кажется, подкатило к самому горлу, прокашлявшись, спросила:

— Кто?

Оказалось курьер, но я все равно не открыла. Попросила, оставить коробку у двери и уходить. Парнишка пожал плечами, что-то отметил в своем планшете и ушел, пожелав мне приятного дня. Выждала еще минут пятнадцать — долго не могла придти в себя, прежде чем осторожно открыть дверь и выглянуть, предварительно оглядевшись, и забрать, одиноко стоящую посылку на коврике. Смогла выдохнуть только тогда, когда вернулась в квартиру, закрывшись на все замки. Я в своей крепости. В безопасности.

Отнесла совершенно обычную коричневую коробку на кухню. Она оказалась небольшой, но внутри лежало что-то увесистое. Еще минут десять ходила возле нее, боясь вскрыть. Весь маникюр на пальцах погрызла, облизала от нервного напряжения, предвидя, что это очередной «сюрприз» от моих преследователей. Весточки не было уже больше недели.

Алена, будь смелой — подбадривала я саму себя. Даже коробку понюхала, но ничего кроме специфического запаха картона не унюхала. На язык попробовать не рискнула. В итоге, плюнув на все, аккуратно взяв кухонный нож, начала вскрывать, чувствуя себя сапером. Одно лишнее движение и все капец. Будут собирать меня тут по кусочкам. Мои пальцы дрожат. В один момент я чуть было не порезалась — слишком плотно сидел скотч. Наконец-то, с упаковкой было покончено. Заглянула вовнутрь и …

Мне словно дают пощечину и, будто тысяча ледяных осколков впиваются мне в щеку. Конечно, бомбы там не было. В самом прямом смысле, а вот в переносном.

Бутылка дорогого, моего любимого шампанского. Коробка конфет и приглашение на свадьбу. Да еще и записка. От любимой сестры.

«Отпразднуй наше радостное событие, раз сегодня ты не с нами. Ты даришь мне счастье, сестренка, каждым своим поступком. Продолжай в том же духе»

Из моей головы, напрочь, вылетело какой сегодня день. Официальная помолвка Вики и Димы. До боли вцепилась в столешницу. Взгляд метался от совместного счастливого фото сестры и ее жениха к шампанскому и конфетам. Ладонью провела по губам. С силой. Да так, что губы нервно скривились. Разозлило и в очередной раз удивило. Неприятно удивило.

Сучка! Какая дрянь! Мерзопакостная дура!

Видимо, из-за моего откровенного игнорирования возникшего конфликта, сестренка решила сменить тактику и сделать все, чтобы моего духа даже на свадьбе не было. Странно, но зарыдать совсем не хотелось сейчас. Что щелкнуло во мне и заставило перевернуться. Хотелось указать кое-кому на его место. Уж слишком далеко она зашла в своей вседозволенности. Уж слишком много позволили ей родители.

Устроить банальную склоку по телефону, с выяснением отношений? С ней? С родителями?

Нет, я поступлю умнее. Решение проходит само собой. Быстро беру мобильник и печатаю маме сообщение, что через две неделе приеду поздравить папу с днем рождения. Ответ приходит не сразу. Родительнице требуется время переварить информацию. Посоветоваться с папой, а, возможно, и с Викой, прежде чем от нее приходит банальное и сухое: «хорошо».

Не оставляю себе не малейшего шанса на грусть и сомнения, быстро собираюсь и еду на работу. Охрана, если и удивляется поему приходу, но тактично молчит. Я провожу несколько часов в офисе. В целом абстрагироваться, от произошедшего инцидента раннего утром, получается. Мою продуктивную работу, нарушает очередной звонок Софки. Дело в том, что сегодня, по мнению подруги, намечается очень крутая вечеринка, и я должна ее непременно посетить. Я придумывала кучу причин, чтобы отказаться. Пыталась убедить подругу в мою беспросветную занятость, даже в выходной день. Врала, конечно. Слышать Жданова ничего не хотела, поэтому звонила мне уже в пятый раз, требуя ответа. Естественно, положительного. Но желания, как и настроения, совсем не было. Было огромное желание съесть, стоящие на столе у Наташки шоколадные конфеты. Все, конечно, позволить я себе не могла, но две вполне, обещая вернуть долг уже в понедельник.

— Что я буду делать на крутой вечеринке, если я там никого не знаю? — задала вполне логичный вопрос, разворачивая конфету.

— Меня, знаешь. С остальными познакомлю. Аленка, пойдем. Так и будешь киснуть в своей конторке? — ныла подруга в телефонную трубку. — Ты напоминаешь мне канцелярскую крыску. Очков только на твоем милом носике не хватает. Где ты себе мужчину найдешь?

— Начинается? — откусила конфету, крутанулась в кресле, жуя. Уставившись на огромный многоэтажный жилой дом напротив. За месяц с небольшим, я успела изучить его вдоль и поперек, отвлекаясь на него, думая думы свои.

— Надо, Матвеева, надо, — сказала подруга с явным недовольством в голосе. — Вот сколько тебе можно говорить. Если бы только послушала умную женщину, сейчас бы было женой и мамочкой. Дуреха. Говорю серьезно: тебе нужно выйти замуж и кое-кому утереть нос.

— Вот еще выходить замуж кому-то назло — верх безумия, — не соглашаюсь я с ней, в досаде потирая кончик носа. — Я согласна на твое предложение. Только замолчи.

Жданова радостно пискнула в трубку, довольная собой.

— Водитель Олега заедет за тобой в 19.00 ч, — начала давать четкие инструкции Соньяка. — Никаких костюмов. Только платье. Желательно с декольте. Нет, пришли мне свой наряд заранее. Я должна все контролировать. Найдем тебе такого мужчину, что твой Димка сожрет себе…